- Это мне известно не хуже, чем вам. Но Милов-то не технет!

- Справедливо. Зато технет - вы! Разве вы сами не утверждали этого?

'А вот тут он меня подловил. Я - технет, а значит... Нет, тут ничего нельзя решать с хода. Ладно...'

- Ну что же, - сказал я. - Признаюсь, вы меня убедили, и я не собираюсь отказываться от данного обещания. Но, убеждая, вы меня и утомили до последнего. Я знаю, что технетам не полагается... Однако, мой сегодняшний ресурс на исходе. Нуждаюсь в восстановлении. И прошу отложить отыскание господина Милова до утра.

Собеседник улыбнулся.

- Вполне с вами солидарен, собрат, - сказал он. - Не обессудьте только, если не смогу предоставить вам целительного одиночества. Ваше благополучие настолько для нас ценно, что с вами неотлучно будут находиться мои технеты - чтобы на вас и муха не села... Ну, и в отношении времени боюсь, не смогу вас удовлетворить. До утра - это совершенно невозможно, такими промежутками времени не располагает никто из нас. По раду обстоятельств счет идет едва ли не на часы. Так что можете располагать временем - ну, скажем, в пределах двух... нет, в пределах одного часа. Большее - не в моих силах.

- В таком случае могу ли я немного подышать свежим воздухом?

- Отрегулировать процесс окисления? О, разумеется. Всякое устройство должно поддерживаться в нужном режиме, это все прекрасно понимают. Дышите, дышите. Однако вы, надеюсь, не будете в претензии, если вам составят общество все те же технеты? Они совершенно не помешают вам и не станут нарушать вашего окислительного процесса: молчаливые устройства - чего нельзя сказать обо мне, а?.. Итак, если пожелаете - можете воспользоваться этим вот выходом.

- Непременно. Приятного восстановления!

9

(101 час до)

За дверью оказался внутренний дворик - и три охранника, как и было обещано. Окружали дворик высокие кирпичные стены, в каждой из них было по двери, наглухо закрытой. Не убежать. Милов на это, впрочем, и не рассчитывал, понимая, что имеет дело со специалистами. Слишком, видимо, он был им нужен, чтобы они пошли на риск упустить его в самом начале игры.

'Нужен, безусловно, - думал он, медленно прогуливаясь, заложив руки за спину, как, собственно, ему и полагалось. - Только вот зачем? То, что он там мне наговорил - это для малолетних, дешевая покупка. Все, что он наболтал, свидетельствует только об одном: они уверены, что любая информация, какую можно из этого рассола выпарить, не уйдет дальше меня, следовательно, мое будущее решено весьма категорично и определенно. Иного нельзя было и ожидать. Но пока что об этом и думать не следует. Запустим-ка центрифугу и попытаемся быстренько отслоить серьезные факты от ерунды.

Почему я ему не верю? То, что он сказал относительно услуг, которых они от меня ожидают, звучит вроде бы правдоподобно и должно меня вполне устраивать. Даже более, чем вполне: ситуация создана как будто по моему заказу. И в самом деле: мне предоставляется возможность переправить груз (будем называть это по-прежнему грузом, хотя никто, кажется, моих мыслей не прослушивает) на мою территорию, причем им прекрасно известно, что это именно моя территория, где вряд ли можно будет помешать мне действовать дальше по своему усмотрению; следовательно, они должны быть уверены, что я, оказавшись у себя дома, буду продолжать действовать так, как они мне прикажут, а не так, как мне может захотеться. Это возможно только при одном условии: перед операцией я буду подвергнут какому-то воздействию, которое лишит меня свободы действий. Иными словами, я буду вести себя как нормальный технет; но можно ли рассчитывать на такой оборот, зная, что на самом деле я человек и все технетское ко мне не относится? Не очень-то правдоподобно; однако другого варианта вроде бы не просматривается. Значит, надо проанализировать возможность каких-то воздействий и мою реакцию на них: избежать - или поддаться, учитывая, что... Ну, одним словом, учитывая. (Милов инстинктивно избегал даже в мыслях называть вещи, о которых знать никому не следовало; неплохое правило, между прочим). Итак, это пусть будет вариант номер один. Но можно представить и другой: они понимают, что на своей территории я смогу распорядиться грузом так, как мне представится нужным, а это вовсе не то, что, казалось бы, нужно им. Как же я в таком случае, по их мнению, стану действовать? Одно из двух: я могу сразу сдать груз нашим властям и на этом закончить операцию или же, в традициях службы, позволить грузу следовать по намеченному ими маршруту, держа его под колпаком и фиксируя все, связанное с его продвижением: трассы, пособников, получателей... Однако если они хотят сдать нам свою зеленую тропу, то это можно сделать куда проще. А следовательно, если они действительно хотят, чтобы груз оказался у нас, и если принять во внимание специфический характер груза... М-да, очень, очень интересная возникает картинка, и меры придется принимать непредусмотренные и нестандартные. А для этого необходима связь, которой у меня сейчас нет и добраться до которой так сразу я не в состоянии.

Значит, исходя из всех этих предпосылок, какой линии поведения мне придерживаться?..' - думал он дальше, наскучив ходить по периметру и пересекая теперь дворик по диагоналям (из троих сопроводителей двое стояли по углам с автоматами на изготовку, третий же ходил за ним - в трех шагах позади, и спина как-то нехорошо зудела в том месте, куда, надо полагать, было направлено дуло); теперь осталось выяснить - как же поступать сейчас пресловутому Милову, которому в операции отводится столь важная роль. Сейчас необходимо решить: согласится ли Милов на участие?

'С одной стороны, вроде бы выгоднее было дать согласие; прежде всего, это означало бы выигрыш во времени, а время - это возможность искать выход. Однако они же не совершенные дураки и понимают, что такое согласие с моей стороны будет чистой липой. И примут, конечно, меры. Но в таком случае они вряд ли станут подвергать меня - во всяком случае, откровенно - тому самому воздействию, которое, по их прикидкам, должно сделать из меня зомби. А между тем, пока они не сделали попытки такого воздействия, я не смогу решить, какой же из двух вариантов они разыгрывают. Кроме того, сама мысль о таком воздействии уже приводит к весьма интересным идеям, и было бы очень обидно закончить игру, не разобравшись в них. Ну-ка, продумаем еще раз. Если я согласен и меня не подвергают воздействию, - значит, им нужно, чтобы груз оказался в нашем распоряжении, так? Возможно. Ну, а если я не соглашаюсь? Тогда - на это был сделан совершенно четкий намек - меня подвергают воздействию. Для чего? Для того, чтобы я под давлением сделал бы то же самое, на что не согласился по доброй воле: перетащил через кордон и передал нашим властям этот пресловутый груз. Если все действительно так, то все вроде бы становится на свои места. Если же меня воздействию после отказа не подвергают - значит, мои версии целиком или в какой-то существенной части ошибочны, и придется начинать думать сначала... А времени, чтобы думать и делать, остается все меньше и меньше: что-то около ста часов всего-навсего. .Больше половины времени ушло, а у меня до сих пор - ничего конкретного. Хотя, с другой стороны, нельзя и сказать, что ничего не сделано...'

Окрик заставил его повернуть голову. Охранник, следовавший за ним по пятам, указывал на открывшуюся дверь - ту самую, из которой он сюда вышел.

Передышка кончилась, понял он. Ну что же: вот сейчас и надо доказать, что ты еще чего-то стоишь.

Глава седьмая

1

(101 час до)

Клеврец вышел навстречу Милову с таким радостным видом, словно в те давние времена, когда и тот и другой работали в одной конторе, они были закадычными друзьями и встретились, наконец, после долгой разлуки по горячему обоюдному желанию.

Только поцелуев, пожалуй, и не хватало; впрочем, у технетов они, кажется, не были приняты.

- Ну вот и подышали, - сказал сослуживец весьма удовлетворенно. Давайте теперь вернемся к нашим делам. Итак, господин Милов найден, и мы будем иметь удовольствие поговорить с ним по душам?

Милов вздохнул:

- Увы - боюсь, что ничего не получится: названный вами господин чувствует себя слишком плохо.

Клеврец улыбнулся, и даже, как показалось Ми-лову, некое торжество светилось в этой его улыбочке.

- Представьте, я ожидал этого, - сказал он. - И не теряя времени успел соответствующим образом подготовиться.

- Вы намерены лечить его?

- Лечить? Можно назвать это и так. Его, вас - какая разница? Но довольно разговоров. Идемте.

И, не заходя больше в лабораторию, он размашисто зашагал, жестом пригласив Милова следовать за собой. Охранники тянулись за ними, словно на буксире. Пересекли дворик, направляясь к одной из дверей в глухой стене; она отворилась, словно бы в неё был встроен фотоэлемент, и немногочисленная колонна