- Что с вами будет? Ничего. Ровным счетом ничего.

- Приятно слышать.

- Обождите, вы еще не дослушали до конца. С вами не будет ничего, потому что ничто не может произойти с тем, кого нет.

- То есть?..

- Вас просто-напросто нет. Вы не существуете. В настоящее время я нахожусь в своей лаборатории в полном одиночестве и всего лишь разговариваю сам с собой вслух - у меня есть такая привычка. Возможно, у меня возникают время от времени визуальные и акустические галлюцинации, и мне может показаться, что я беседую с кем-то. На самом деле здесь нет никого, кроме меня. Да и откуда кому-либо взяться? Да, произошла авария в воздухе; но все до единого люди, находившиеся на борту самолета, спаслись. Вы меня понимаете, глубокоуважаемый?

- Слишком хорошо.

- В таком случае вам остается лишь подтвердить желание услышать то, что я должен сказать господину Милову - или отказаться от этого вашего желания.

- Продолжаю на нем настаивать.

- Прелестно. Тогда слушайте. К названному господину у нас будут две просьбы.

- Не так уж и много.

- Да, совершенная безделица. Во-первых: полагаю, что вам известно, что все находившиеся на борту самолета и спасшиеся после его взрыва были почти сразу же обнаружены нашей поисковой службой.

Однако по пути в... медицинское учреждение - согласитесь, что люди, перенесшие подобные потрясения, нуждаются в определенном врачебном обследовании и помощи - они, применив силу, освободились от сопровождения и исчезли. У нас есть все основания полагать, что летевший вместе с ними господин Милов хорошо знает, куда они должны были направиться и зачем; ему, вне сомнений, известно, где они сейчас располагаются - с точностью если не до десятка метров, то, во всяком случае, с ошибкой не более километра. И мы очень хотели бы, чтобы он поделился этими сведениями с нами. Как вы понимаете, - говоривший ухмыльнулся, - нас волнует исключительно здоровье и безопасность этих людей. Я растолковал ясно?

Ага. Значит, предварительное условие - сдать команду. Пока она не схвачена, они не чувствуют себя уютно - полагают, что эти люди могут им помешать в чем-то. Следовательно, у них намечается какое-то немаловажное действие. Запомним это и пойдем дальше.

- Могу лишь поблагодарить вас за полную ясность изложения. Ну, а второе задание?

- Вторая просьба, вы хотели сказать? С ней дело обстоит несколько сложнее, однако выполнить ее - целиком в пределах возможностей господина Милова. Как мы с вами уже говорили, транзит через восточную границу в настоящее время весьма затруднен. Особенно, когда речь идет о грузах, которые нельзя спрятать ни в кармане, ни в двойном дне...

Так. Вот тут, кажется, мы подходим вплотную к интересным вещам.

- Понимаю.

- Мало того, грузы эти нуждаются в специальных транспортных средствах, и потому их трудно протащить лесными тропами, они должны следовать по нормальной дороге. Однако на нормальных дорогах на границе стоят и нормальные посты, нормальные таможенные пункты...

- Могу лишь подтвердить это. Но мне не совсем понятно другое...

- Что же именно?

- То, что вы собираетесь транспортировать такие грузы на восток, а не в противоположном направлении.

- Ну, это относится уже к области коммерческих тайн, раскрывать которые я не уполномочен, - вернее, не был бы уполномочен в случае, если бы они были мне известны, но это не моя компетенция. Мне - да и вам тоже вполне довольно знать, что именно этим грузам надлежит быть переправленными именно через эту границу.

- Пусть так. Но я достаточно хорошо знаю Ми-лова, чтобы заверить вас в том, что он не волшебник. И не имеет в своем арсенале средств, позволяющих делать невидимыми крупногабаритные, судя по вашим словам, грузы.

- О, волшебство тут совершенно ни при чем.

- В таком случае мое воображение пасует.

- А между тем все очень просто. Как вы могли убедиться, у нас имеются достаточно точные представления о том, как и зачем Милов проник сюда. Известно, что на таком уровне профессионализма никто не станет входить куда-либо, не убедившись предварительно, что у него будет возможность при надобности беспрепятственно выйти. Азбука, не так ли?

- Теоретически все правильно.

- Милову для того, чтобы покинуть эту страну, достаточно перейти восточную границу в любом месте.

- А вот это представляется мне затруднительным. Граница очень серьезно охраняется с вашей стороны, да и с той, другой, тоже.

- Вот-вот. Тут вы, как у нас говорится, попали гвоздю по шляпке. Итак, для того чтобы выйти, он должен иметь в своем распоряжении средства, которые обеспечат ему нужное благоприятствование хотя бы с восточной стороны кордона. Ожидалось ведь, что он будет уходить с целым ворохом интересной информации, не так ли?

- Предполагать, разумеется, можно...

- Благодарю за любезное разрешение. Итак, у Милова есть нечто, делающее его своим, как только он перейдет границу. И это, конечно же, не паспорт, вообще - не какой-либо документ, ничего такого, что можно было бы отобрать у него и передать другому существу. Наверное, это даже не словесный пароль: современная методика допросов позволила бы узнать ключевое слово или фразу без особого труда. Нет, сейчас это - нечто совершенно иное. Тембр голоса. Биотоки. Отпечатки пальцев. Радужка глаза... То есть вещи, которые подменить, скопировать, имитировать весьма трудно или вообще невозможно. А это значит, что перейти границу, пользуясь ими, может только сам Милов.

- Что же, неплохое обеспечение...

- Мы тоже так считаем. Открою вам еще одну маленькую тайну: нам удалось выяснить, на каком чек- пойнте недавно появилось оборудование, при помощи которого можно произвести подобное опознание. Вряд ли вас удивит, если я скажу, что сегодня обычные посты на границе не снабжаются подобными устройствами... Иными словами, нам уже сейчас известно, где именно стал бы переходить границу господин Милов - если бы ему это удалось, разумеется. То есть - если бы ему позволили уйти мы.

'Вот сукины дети, - думал в это время Милов. - Даже в таком деле нельзя обойтись без расхлябанности. Не удосужились все укрыть как следует, наоборот, наверняка стали развлекаться, как игрушками - опознавать друг друга или что-то в этом роде... Ох, страна ты моя великая, взять десять пудов мелкого маку!'

- Зато, - продолжал тем временем собеседник, - если уж он выйдет, официально представится и будет опознан, то и все то, что будет следовать с ним, получит право беспрепятственного прохода через границу и таможню. Информация может ведь быть и вещественной, не так ли, мало того - нередко именно такая информация является самой ценной, поскольку ее не приходится расшифровывать. И вот господин Милов в целости и сохранности оказывается у себя дома, а груз, в котором мы заинтересованы, благополучно минует опасную узость и выходит, так сказать, на оперативный простор. В результате довольны все: господин Милов, его руководство, а также грузоотправитель и грузополучатель. Только не спрашивайте меня об этом последнем: мне о заказчике не известно совершенно ничего, и я очень этому рад. Вот, собственно, и вся работа, которую мы хотим поручить господину Милову. Напомню, что вы уже обещали найти его - чтобы нам не пришлось прибегать к иным мерам.

- А разве могут быть еще и другие меры? Мне думается, что если уж я его не найду, то это не удастся и никому другому.

- Вот тут вы несколько переоцениваете себя. Не забывайте, что находитесь в Технеции. Здесь, как вам известно, обитают технеты. А самой главной чертой их является, да будет вам ведомо, безоговорочное подчинение, точное выполнение приказа.