Подобные мысли частенько посещали Карло, когда он спрашивал себя, хочет ли продолжения отношений, или ему пора уже сказать Жанно, что он слишком загостился… но каждый раз ответ был «да». Он желал и дальше видеть Принцесску под своей крышей, и мысль, что теперь ему придется охотиться больше и таскать мясо для двоих, его не пугала… Прагматичный итальянец здраво оценивал перспективу и понимал, что когда Жанно полностью поправится и поставит на месте мозги, разведется со своей гнусной бабой и поделит имущество, он окажется довольно состоятельным холостяком — и, конечно, не забудет друга, что так хорошо о нем заботился в дни невзгод.

А не рад Карло был из-за того, что скромная персона Дюваля вовлекла в его орбиту странных и беспокойных людей, совсем из другого круга: загадочных еврейских близнецов Кадошей — роскошных мужиков, которые в возрасте под полтинник еблись, гуляли и куролесили, как двадцатилетние, художника Вернея, красивого как бог и отбитого на всю голову, мозгоправа с непроизносимой фамилией Витц, да еще впридачу ушлого адвоката и полицейского комиссара…

Ни с одним из этих персонажей жиголо не стал бы общаться по собственной воле, особенно с легавым, однако выходило так, что к Жану постоянно совался то один, то другой, то третий, и Карло ничего не мог с этим поделать.

Вот и сейчас приходилось расхлебывать очередное приключение: Жанно, накачанный аспирином, трясущийся от озноба, прятался в кровати под двумя одеялами, а на кухне с Карло, которому давным-давно пора было уходить, сидел в стельку пьяный художник.

Правда, несмотря на свое совершенно пополамское состояние, он связи с реальностью не терял и цепко держал нить беседы, больше похожей на допрос.

— Значит… значит, это все уже не первый раз?..

— Да клянусь святым Дженнаро! Месяц уже слушаю бредни, что он, дескать, убийца! А все потому что его баба целый год травила потихоньку этого вашего Шаф… шан… хаузена, какой-то гомеопатией, которую брала у аптекаря в Париже, а он сам ему эту гомеопатию размешивал, но клянется, что ничегошеньки не подозревал…

Эрнест кивнул и сделал пометку в блокноте. Кампана учил его все записывать, шутки ради объяснял, как снимать показания со свидетелей, и теперь к показаниям Жана следовала присоединить пояснения и уточнения Карло… правда, от них история не прояснялась, а все больше запутывалась.

Следовало бы немедленно поехать к Сесиль и допросить ее тоже, но Эрнест, как бы ни был пьян, понимал, что бывшая госпожа Дюваль ему даже дверь не откроет, и отвечать на вопросы не станет. Закон пока что был на ее стороне, ведь улик и доказательств вины по-прежнему не было, за исключением бессвязного бормотания Жана… С точки зрения полиции, вся эта «исповедь» гроша ломаного не стоила, да и Карло считал историю об отравлении плодом расстроенного воображения Принцесски.

— Как ты не понимаешь, приятель, — втолковывал итальянец Эрнесту, будто терпеливый учитель — тупому ученику. — Ему теперь вовсе верить нельзя, ни в чем! Он же день с ночью путает, сон от яви не отличает, на этих ваших цветных пилюльках от депрессии… Телом-то он здоров, а головой до сих пор скорбный, что тут скажешь? Женщины после изнасилования тоже, бывает, с ума спрыгивают, хотя бабы-то покрепче нашего брата. А Жанно, ну ты ж не первый год его знаешь, не из сильных. Натерпелся, вот и бредит, призраков ловит, ужасы всякие сочиняет.

Звучало все это очень логично, по-житейски здраво, но Эрнест никогда не верил в дым без огня. За любой «выдумкой» скрывалась правда, и даже если Жан бредил, не случайно, ох, как не случайно его бред касался именно скоропостижной смерти Шаффхаузена.

Призрак доктора, который художник, подобно Гамлету, ощущал рядом с собой, и почти что видел, одобрительно кивнул:

«Ты на правильном пути, Эрнест. Не сдавайся. Наступай».

— Почему же тогда Жан боится Сесиль? Боится, что она заявит в полицию?.. Дословно — я записал за ним: «Сесиль сказала, что пойдет полицию, и во всем признается, что ей нечего терять… признается, что отравила патрона сердечным лекарством, а я был в курсе происходящего и во всем ей помогал».

— Ну ты даешь! — хохотнул Карло. — Ты его женушку видел? А слышал когда-нибудь, как она орет, если что не по ней?.. Нет? Повезло тебе! Это ж фурия натуральная, крокодил в платье! Она ж, когда поняла, что все, finita la comedia, муженек от нее уходит, и клиники ей не видать как своих ушей, натурально взбесилась! Вот и придумала, чем напугать, чтобы Жанно, значит, ходил-оглядывался, и при разделе денежек не кочевряжился… Ясно же, что все это полная херня, попытка взять на испуг… Я ему прямо так и сказал, когда он зайчиком прискакал с вытаращенными глазами, и начал рыдать и ломать руки, что, вот, мол, этими самыми руками подливал яд в кофе дедуле вашему.

— Как у тебя все просто и понятно, — вздохнул Эрнест и приложился к бутылке пива, дружелюбно предложенной итальянцем.

В глубине души он хотел, чтобы Карло оказался прав, тогда «признания» Жана можно было с чистой совестью разорвать и выбросить в корзину для мусора, и не погружаться с головой в темную интригу, воняющую, как яма с нечистотами… Но что-то мешало признать простое и понятное объяснение за истину в последней инстанции. Очень уж это был знакомый почерк: медленно действующий яд, посредник, даже двое посредников, один из которых используется втемную, да еще и «аптекарь»…

Сознание Эрнеста зацепилось за устаревшее слово, и таинственный «аптекарь» (не фармацевт, не врач, именно аптекарь!), сваривший очень сложный яд под видом гомеопатических капель, интересовал его больше других деталей. В этой фигуре — если только удастся выяснить, о ком идет речь — крылась разгадка смерти Шаффхаузена…

Комментарий к Глава 17. Призраки Сан-Вивиан

Примечания:

1 “Три апельсина” - сказка Карло Гоцци. Колдунья наслала на принца Тарталью тоску, пока он не отыщет три волшебных апельсина.

2 “Кто пойдет со мною на Париж?” - историческая фраза Жанны д’Арк

3 История с росписью часовни подробно описана в приквелле, “Где мимозы объясняются в любви”, в главе “Медицинский эксперимент”: https://ficbook.net/readfic/5212991/13431625#part_content

Визуализации:

1.Жан Дюваль:

https://d.radikal.ru/d15/1904/ad/e98c22752d48.jpg

2. Эрнест Верней:

https://c.radikal.ru/c12/1904/ff/b5296382e463.jpg

3. Карло:

https://a.radikal.ru/a22/1904/50/305f426a2f89.jpg

4. Дом Карло в Ницце:

https://d.radikal.ru/d19/1904/e1/b5e7545fb8b8.jpg

5. Итальянский квартал, где промышляет Карло:

https://b.radikal.ru/b42/1904/19/013579afc49d.jpg

========== Глава 18. Корзина с подарками ==========

Скакун резвился вороной,

Герб серебрился расписной,

И кудри черные волной

Струились по броне стальной —

Так ехал Ланселот.

Храбрейший рыцарь на земле,

Он песню распевал в седле

И отразился в хрустале

Волшебницы Шалот.

Теннисон, «Волшебница Шалот»

— Что-нибудь еще, месье? — почтительно спросил садовник, готовый вернуться к своей работе по обрезке кустов шиповника и жимолости, но еще больше желающий