Прошло уже больше двух часов с тех пор, как они приехали с инспекцией, и офицер недвусмысленно намекнул месье, что пора бы им подвести черту в проверке и вернуться в Гондо. По его мнению, на территории шале все было совершенно благополучно, без признаков правонарушений, а отношения арендодателя с арендатором, даже если в них и возникают трения, не входят в сферу полицейской компетенции, пока не переходят в драку или стрельбу.

Франсуа не стал ломаться, наоборот, горячо поблагодарил стражей порядка за проявленное участие, и попросил об еще одной отсрочке, совсем-совсем короткой: ему хотелось повторно осмотреть подвал.

Само собой, никто не стал возражать, полицейские отправились в свою машину — это было лучшим способом зафиксировать внимание француза на том, что у него в распоряжении не более десяти минут, а сторож охотно вызвался «проводить месье».

«Ну надо же! Провожатый в собственном доме! Да еще с такой рожей, что при виде нее впору «Отче наш» читать…»

Дельмас хмыкнул и невольно спросил себя, кто за кем следит; когда они подошли к лестнице, ведущей в цокольный этаж, он потихоньку ощупал спину и убедился, что пистолет, заткнутый за ремень брюк, на месте, и в нужный момент придет на помощь…

Игра складывалась совсем не так, как он думал, но определенно стоила свеч.

Заново обойдя подвал по периметру и заглянув во все углы, Франсуа пришел к выводу, что этим просторным и хорошо обустроенным помещением, состоящим из кругового коридора и нескольких смежных комнат, пользовались не менее активно, чем жилыми комнатами наверху. Пыли не было, сыростью не пахло, узкие кровати убраны и отодвинуты к стене, но их явно недавно застилали, бойлер в душевой не успел остыть… На диване, стоявшем между двумя стеллажами, лежали несколько книг, за диванную подушку завалилась черная шелковая ленточка (Дельмас задумчиво покрутил ее в пальцах — и спрятал в карман), а на полу около одной из кроватей темнело несколько пятен, по виду свежих, и больше похожих на замытую наспех кровь, чем на сок или деготь. Все это тревожило, злило и наводило на мрачные мысли.

Хорошая новость заключалась в том, что Исаак оказался не таким уж сумасшедшим, а Франсуа — параноиком, падким на адреналин, и место, где подручные Райха держали в заточении сразу двоих заложников, им удалось определить верно.

Но поводов для радости было мало, потому что плохая новость перевешивала хорошую: раз преступники ждали гостей и успели увезти художника с дамочкой прежде, чем нагрянула полиция, стало быть, у них в Гондо были глаза и уши… а Кадош и Дельмас оказались хреновыми, очень хреновыми конспираторами.

«Интересно, где же они нас срисовали — в отеле или еще на въезде в деревню, и как сумели обернуться так быстро? И куда, черт возьми, куда перепрятали заложников, ну не в землю же закопали!.. Знал бы заранее — привез бы с собой добермана или овчарку, толку от пса явно побольше, чем от этих лентяев в форме… Только время с ними потерял! А все из-за того, что Соломон не может сказать правду властям! Да уж, Райх крепко держит его за яйца… И не дай бог, Соломонов братец, слишком живой для официального покойника, попадется на глаза кому не надо… Готов поспорить на деньги, что он не усидел в отеле и потащился в горы, и наверняка нашел себе приключений на задницу, если в Гондо засели шпионы… О, нет… Соломон меня убьет, если с близнецом случится что-то плохое… Черт! Черт! Черт! Надо скорее возвращаться!»

Сторож ходил за Дельмасом как тень, останавливался, когда тот останавливался, и старательно делал вид, что совсем не интересуется деталями обыска, просто оказывает предупредительное внимание владельцу шале… Если он действительно был по уши замешан в грязной истории с похищением, то уже смекнул, от чего и от кого зависит мера будущей ответственности.

Франсуа был уверен, что нападать на него этот парень не станет: полицейские, поджидающие в машине, гарантировали безопасность, и все же вздрогнул и облился холодным потом, неожиданно услышав над ухом спокойный голос:

— Я знаю, что вы ищете, месье — точнее, кого… но наудачу, вслепую вам их ни за что не найти, поверьте. Если хотите узнать побольше, избавьтесь от легавых и возвращайтесь сюда один. Потолкуем… Ну, а пока что-тссс! — я вам ничего не говорил!

***

— Эрни, что все это значит?.. Где мы?.. Объясни мне, как такое возможно, мы ведь в двадцатом веке, в Европе, в самой спокойной и безопасной стране! — шептала Мирей, прижавшись к его коленям и крепко обхватив их обеими руками: выше она просто не дотягивалась, слишком неудобно и далеко друг от друга их приковали.

Эрнест горестно молчал. Впервые в жизни у него не находилось слов, чтобы утешить и поддержать слабейшего, потому что он чувствовал, как в нем самом угасает надежда, и готов был вот-вот пасть духом…

Цепляясь разумом за воспоминания, как альпинист за страховку, Мирей снова и снова перебирала события, предшествующие заточению — и не могла поверить, что стала жертвой чьей-то злой воли, пешкой в чужой игре.

…Изнасилованный Дюваль, позвонивший ей посреди ночи, Соломон, которого вызвала уже она, какие-то мутные типы, засевшие на вилле под видом поденщиков, нападение на нее, нападение на Соломона, удар в лицо, укол наркотика, появление Эрнеста Вернея, пытавшегося помочь, но попавшего в ту же ловушку, странная полиция и странно себя ведущие «врачи», новый укол, смутное ощущение долгой езды сперва в машине, а потом в тесном фургоне, подъем вверх по серпантину горной дороги, тошнота, липкий туман, кошмарные сны — и не менее кошмарное пробуждение в чужом доме, среди насильников и убийц из католической секты.

Такое случалось в кино и в книгах, о похищениях людей террористами и фанатиками, о кровавых ритуальных убийствах порой рассказывали в новостях, но чтобы она, материалистка, успешная, красивая, поглощенная охотой за удовольствием и построением карьеры, вляпалась в такое дерьмо и получила ту же незавидную роль, что и жалкий неудачник Дюваль?..

«Зачем я только поехала к нему!.. Может, никакого насилия и не было, он притворялся, чтобы заманить меня и Соломона… но нет, Соломон подтвердил… Или все это подстроила Сесиль? Из ревности и мести натравила на меня Райха с его фанатиками, и вот теперь — меня в самом деле убьют, как она и грозила?.. Нет! Нет-нет-нет!.. Я не хочу, чтобы так… так просто не может быть!»

— Нет, я не верю, не верю… Это ведь все какой-то розыгрыш, да?.. Психологический эксперимент, как у Зимбардо?.. (1) Эрни, пожалуйста… скажи мне: