Но кто и зачем собрал и держал в тайнике чудовищные экспонаты, напоминающие о невероятной изобретательности людей в искусстве истязания ближнего? В какие игры играл этот сумасшедший — или целая армия безумцев?
Страницы дневника Ксавье, где несчастный юноша упоминал об ужасных глухих криках, от которых просыпался по ночам, когда гостил в этом «милом домике» на каникулах, и о не менее ужасных шрамах и синяках, появлявшихся на теле его отца после таинственных «уроков смирения и укрощения плоти», которые проводил дядя Густав, приобретали совершенно жуткий смысл…
Пока Эрнест обследовал подвал, двигаясь ощупью вдоль стен, Мирей стояла на страже возле открытого люка, готовая в любой момент помочь своему товарищу выбраться наружу; но оба понимали, что если охранники услышат подозрительный шум, вломятся и застанут их за «поиском сокровищ» в чужом тайнике, последствия не заставят себя ждать — и будут очень неприятными.
Нет, никто не вломился к ним, и единственной серьезной опасностью, с которой пришлось столкнуться узникам, стал приступ клаустрофобии, внезапно накрывший Эрнеста, когда он добрался до дальней стены и, оглянувшись, увидел за спиной нагромождение чудовищных приспособлений — и еле-еле маячивший над лесенкой «собачий лаз»…
Он бросился к лестнице, не помня себя, задыхаясь, обливаясь холодным потом, выкарабкался наверх, обдирая колени и руки, и первыми словами, обращенными к Мирей, была мольба о прощении:
— Прости, что не поверил тебе сразу… Теперь я понял, почему ты так кричала… Это наихудший из кошмаров, который я видел.
Призраки навещают живых, чтобы сказать им нечто важное; но может, смысл послания Ксавье для Эрнеста и Мирей заключался в том, что скоро они станут призраками сами?..
***
Родившись в Швейцарии и прожив в этой сказочной стране хрустальных гор и альпийских лугов много счастливых лет, Исаак Кадош не раз бывал и на Симплонском перевале, где гремящая вода ручьев и водопадов лилась из каждой расселины, так что Альпы в этих местах казались плачущими, и в Церматте — волшебном курортном городке на северном склоне Маттерхорна. В юности они с Соломоном часто сбегали сюда во время студенческих каникул, чтобы покататься на лыжах и побродить в горах, живописными и путаными тропами контрабандистов, по пути делясь сокровенными мыслями и мечтами, и строя наполеоновские планы по завоеванию мира…
И тем не менее, деревушка Гондо, лежащая в стороне от Церматта, на самой границе с Италией, спрятанная на дне глубокого и тесного ущелья, была Исааку совершенно незнакома. Должно быть, в прежние времена, пролетая по трассе, он промахивал ее, не глядя, а теперь с интересом рассматривал висячий «танцующий» мостик через бурную узкую реку, высокую колокольню с острым шпилем и массивным крестом, сияющим на солнце так, что слепило глаза, незнакомые памятники основателям и первопроходцам, монахам и загадочным красавицам, и массивную серую башню в семь или восемь этажей, похожую на сторожевой замок, но бывшую всего-навсего отелем «Штокальпер». В этом тихом патриархальном местечке не ездили машины, не бродили толпы туристов, здесь и местных жителей не наблюдалось — в полуденный час улицы были совершенно пусты, деревушка казалась вымершей.
Дельмас, наблюдая за выражением лица Кадоша, довольно усмехнулся:
— Понимаешь теперь, почему я назвал Гондо глушью?
— Потому что оно такое и есть, даже по швейцарским меркам…
— Именно, друг мой, именно! Мой братец, упокой Господь его душу, знал, что делает, когда обустраивал здесь свою зимнюю берлогу. Никто не найдет, без карты и компаса, и сбежать не получится… заблудишься в лесу или потонешь в водопаде. Так Бернар воплощал свою мечту о личном траппистском (4) монастыре со строгим уставом, затерянном в снегах на перевале. Таская сюда Ксавье несколько раз в году, он был уверен, что заранее покупает парнишке теплое местечко в раю… и боюсь, бедняга очень быстро занял бы это местечко, надорвавшись от работы в саду или померев с голоду, если бы мы с Жозефом не были начеку.
— Твой братец — забери его Сатана — был абсолютно чокнутый, так же, как и его дружок Густав Райх, — резко проговорил Исаак, менее всего настроенный шутить на эту тему. — Почему вы не отобрали у него Ксавье, если видели, что он настолько не в себе?..
Дельмас присвистнул:
— Шутишь? Что мы могли сделать-то против отцовской воли — «какие-то там» дядья, да еще неполнородные? Ты, может, забыл французские семейные законы… хотя откуда тебе их знать! Но поверь, мы с Жозефом только тем и занимались, что пасли племянника, как пастушеские овчарки. И надо сказать, когда речь шла о бизнесе и о деньгах, Бернар сразу приходил в себя. Такого здравомыслящего скрягу было еще поискать…
Исаак не ответил, только упрямо мотнул головой, показывая, что остается при своем мнении; он понимал, что этот разговор запоздал лет на пятнадцать, и ничего уже не исправить, но думать о том, как страдал Ксавье от тирании сбрендившего папаши, находясь вблизи того самого места, было совершенно невыносимо.
Франсуа положил руку ему на локоть:
— Не разгоняйся, давай-ка, заруливай к отелю… Нужно передохнуть, выпить кофе и позвонить в Церматт, я бы все-таки предпочел узнать заранее, сдержал ли комиссар свое обещание и ждать ли подкрепления, или нам придется рассчитывать только на собственные силы.
Исааку очень не хотелось терять время в деревне — он не делился тревогой со спутником, но остро чувствовал, что помощь нужна Эрнесту и Мирей как воздух, и счет для них обоих идет уже не на дни, а на часы… — однако Дельмас был прав. Соваться в укрепленный дом, наверняка охраняемый вооруженными людьми, без четкого плана действий, без подмоги, имея на двоих только легкое охотничье ружье и пистолет, будет непростительной глупостью. Так они не только не спасут пленников, но и сами станут превосходной мишенью. Позвонить же следовало и в Церматт, куда должны были прибыть агенты Кампаны, и в Ниццу — узнать новости о брате… Лис почему-то был уверен, что они есть, и скорее всего, хорошие.
Послушно свернув в указанном направлении, он взял курс на величественную громаду «Штокальпера», и собрался было пошутить насчет невместности столь пафосной постройки в центре почти безлюдной деревушки, как вдруг чей-то легкий силуэт мелькнул впереди, прямо перед машиной, и рука, вытянутая вперед, едва не коснулась лобового стекла…
Одинаково перепугавшись, мужчины одновременно вскрикнули, Исаак, чтобы избежать столкновения, которое казалось неизбежным, резко вывернул руль — и врезался в каменный бордюр. К счастью, препятствие
