бомбардировщикам. Наскоки одиночных «Яков» последние успешно отбивали сосредоточенным огнём своих огневых точек, а выходящие из атаки наши истребители тут же «подхватывались» немецкими. И надо сказать, не без успеха — пилоты «стодевятых» сбили лейтенанта Мартыненко, который выбросился с парашютом над районом Большого Токмака. Вскоре позади уходящих «Юнкерсов» завертелась смертельная карусель на виражах, после чего «мессеры» спикировали и ушли в своё воздушное пространство. Стремительно начавшись, всё так же внезапно и завершилось. Противник был уже за линией фронта. «Рядом — только ведомый, — вспоминает Иван Федоров. — Эфир молчит, как будто отказали все наземные и самолетные радиостанции. Тишина, словно после бури. На душе — неудовлетворенность… Анализирую воздушный бой. Вроде ошибок особых не было. Из той ситуации, в которой довелось драться, выжали все.
Так ведь и обстановка была не в нашу пользу — уж слишком поздно взлетели…»
Через 30 минут после взлёта произвела посадку пара Дергунов-Сереженко, ещё через пять минут приземлился одинокий истребитель Кузнецова. В 18:00 в конце полосы закончили пробег «Яки» Попова и Туманова, спустя ещё пять минут вернулись на аэродром Фёдоров и Максимов. «Приземляюсь, заруливаю на стоянку. — продолжает Иван Фёдоров. — Костя Мотыгин помогает снять парашют, смотрит на меня как- то озабоченно. Вытираю мокрое от пота лицо, шею, затылок, спрашиваю: — Ты чего такой кислый, Костя? Он молчит, смотрит на меня так, вроде я вернулся из боя покалеченным. — Начальство разъехалось… командующий недоволен боем. Перед отъездом сказал, что командира полка и командира группы будут судить… — Да ты что! — не поверил я услышанному. — Как судить? За что:» — не понимая в чем дело, Федоров направился к командиру полка, вокруг которого уже собрались пилоты.
Детально разобрав вылет, они пришли к выводу: все летчики дрались дерзко, проявив мужество и мастерство в тяжелых и неравных условиях, которые возникли по вине руководства. Все очень сожалели, что командующий не разрешил взлет пятнадцатью минутами раньше, поскольку тогда все было бы иначе.
На следующее утро весь личный состав 812-го авиаполка был построен, и перед всеми была зачитана шифровка командарма Т.Т.Хрюкина, в котором давался анализ вчерашнего боя. Шифровка вызвала у летчиков недоумение: в приказной части документа сообщалось, что командир группы лейтенант Федоров отдается под суд военного трибунала «за трусость», а командир полка майор Д.Е.Николаенков — «за плохое руководство полком». В чем именно проявилась «трусость» Федорова в шифровке не указывалось. От такой извращенной оценки их работы и сногсшибательных выводов командарма летчики просто онемели. У многих не укладывалось в голове, как и кого «родился» этот бред: обвинить в трусости боевого лётчика- аса, имеющего на своём счету восемь личных побед и таран. Тищенко позже вспоминал: «Такого оборота никто не ожидал. Отдать под суд людей, которые не совершили никакого преступления? Невероятно!»
Командир 265-й ИАД подполковник Корягин немедленно обратился по команде к командиру корпуса Савицкому с просьбой ходатайствовать перед командармом Хрюкиным об изменении формулировки приказной части шифровки. Через несколько часов была получена вторая шифрограмма, которая разъясняла, за что именно лейтенант Федоров отдается под суд военного трибунала, а именно «за плохое управление воздушным боем по радио (!!). К обеду в полк прибыла следственная группа, и Федорову сообщили, что в 21:00 состоится заседание военного трибунала. Но противник, не зная о том, что творится в 265-й ИАД, не снижая активности, продолжал свои вылеты в район сосредоточения советских войск.
Тем временем на аэродроме продолжалось обвинительное делопроизводство с удивительной для летчиков, но вполне обычной для ежовско-бериевской карательной машины скоростью. После ужина пилотам сообщили, что заседание переносится на утро. Однако в полночь, как и предполагалось, подследственный комэск Федоров был вызван к председателю военного трибунала. Командиры звеньев, среди которых находился и И.Ф.Попов, привлеченные в качестве свидетелей, горой стали за Федорова. В своих показаниях они, не взирая на возможные «последствия», были единодушны: «Не наша вина, что бой не получился таким, каким его планировали на земле, — слишком поздно разрешили взлет.». Это утверждение не осталось забытым высоким начальством, и оно сыграло свою роль в дальнейшей судьбе, как Федорова, так и Попова. Не дослушав свидетелей, председатель трибунала, привыкший «творить быстро и не задумываясь» зачитал приговор: «Федоров приговаривается к 8-ми, а Николаенков — к 10-ти годам тюремного заключения с отбытием наказания после окончания войны.».
Вердикт скорого и неправедного суда произвел эффект разорвавшейся бомбы на присутствующих однополчан. «Зал» зашумел, майор Т.Е.Пасынок вскочил с места и, со слезами на глазах, обозвал представителей трибунала бездельниками, слепыми исполнителями воли начальства, трусами, не имеющими своего собственного мнения. Для настоящего комиссара 812-го и боевого летчика это дерзкое выступление также не прошло бесследно, до конца войны он так и не стал подполковником, да и многие награды обошли его. Но майор Пасынок воевал не ради наград. Лучшей наградой для него были искренняя любовь и уважение, испытываемое к нему практически всем личным составом полка. Свою гневную речь Тимофей Евстафьевич закончил словами «Надо фашистов бить, а не наших летчиков!». В ответ председатель военного трибунала заметил: «Скажите спасибо, что мы избрали не самую строгую меру наказания — могли применить и высшую: военное время, понимать надо…» Вот так «облагодетельствовал отец родной» и напомнил боевым летчикам на всякий случай, что время-то оказывается — военное, чтоб не забывали.
Заслуживает упоминания и донесение начальника политодела 265-й ИАД подполковника Зайцева заместителю командира 3-го ИАК по политчасти: «На ваш запрос доношу, что проведенным мной расследованием, материалами изложенного председателем военного трибунала о поведении майора Пасынок на суде и после вынесения приговора Николаенкову и Федорову, в основном факты подтвердились. Майор Пасынок действительно на суде, будучи свидетелем, в своих показаниях по существу брал под защиту подсудимых, а после вынесения приговора в присутствии осужденных заявил, что «приговор неправильный, факты говорят против вас». Такое поведение майора Пасынок нельзя иначе расценивать как взятие им под защиту подсудимых… По партийной линии Пасынок привлечен к партийной ответственности и ему вынесен «выговор с занесением в личное дело».». А вот как прокомментировал этот эпизод в своих воспоминаниях командир корпуса генерал Е.Я.Савицкий: «…Корягин, короче, с приговором не смирился. Комэск Федоров — трус! Комполка Николаенков — не разбирается в лётном деле! Да что они знают о наших людях, эти следователи?! — громогласно возмущался комдив. — А видели они, как тот же Федоров недавно шестеркой против сорока «юнкерсов» дрался?! Как «мессер» из прикрытия срезал?! Как пять фашистских бомберов его группа в тот раз угробила?! А летать, фрицев бить кто будет?! Эти следователи что ли?! Я отлично понимал, что Корягин ждет от меня вмешательства. Впрочем, я и сам считал, что с Николаенковым и Федоровым обошлись незаслуженно круто…». Герой Советского Союза, летчик первой эскадрильи А.Т.Тищенко вспоминал: «с мнением коллектива работники трибунала не посчитались. Не помогло также вмешательство майора Пасынка и полковника Корягина. Вскоре Николаенков был осужден на двенадцать, а Федоров на восемь лет лишения свободы с отбыванием наказания после войны. Решено было отчислить их из авиации и отправить в стрелковую часть. Но генерал Савицкий добился того, чтобы осужденных оставили в корпусе. Правда, Николаенкова освободили от должности и перевели в другой полк.».
Несмотря ни на что, летчики 265-й ИАД в этот день провели девять воздушных боев и уничтожили два Hsl29, а также одному Ju88 и Bf109. Забегая вперед необходимо сказать, что впоследствии Д.Е.Николаенков Верховным судом СССР был признан невиновным, приговор военного трибунала 8-й Воздушной армии был аннулирован. Майор Николаенков остался в 3-м ИАК, но был переведен в соседнюю 278-ю ИАД. Судьба этого человека заслуживает отдельного повествования, выходящего за рамки данной работы. Новым местом службы для него стал 43- й ИАП, в котором он находился в должности штурмана полка. В середине августа 1944 г. он был переведен штурманом в 274-й ИАП этой же дивизии, затем возглавил эскадрилью. Войну майор Д.Е.Николаенков закончил в Берлине, как и его однополчане по 812-го ИАП. К этому времени на его счету было 98 боевых вылетов и восемь личных побед в воздухе. После войны он продолжал службу на различных командных должностях в ВВС и ПВО. Уволился в запас в звании полковника. К сожалению, разыскать Д.Е.Николаенкова авторам данной работы не удалось.
С Иваном Федоровым все сложилось несколько иначе. Командир корпуса Е.Я.Савицкий обратился к Т.Т.Хрюкину с просьбой не отстранять летчика от боевой летной работы и добился, чтобы Федорову за каждый впоследствии сбитый самолет списывали по году будущего тюремного срока. Каждый вправе сам
