Близкая подруга увезенной в больницу Тамары решила утешить и успокоить расстроенного Тамариного супруга. Тамара была определена в лучшую одноместную платную палату, благополучно там уснула, и никакой необходимости в дальнейшем присутствии в больнице Александра Васильевича не было. Он и уехал домой. А подруга-гинеколог попросила ее подвезти, пообещав, что непременно утром еще раз осмотрит Тамару и окажет ей всю необходимую помощь.
Подробности дальнейших событий остались для Саши неизвестными. Возможно, подруга начала утешать Александра Васильевича еще в машине, а возможно, они сначала поднялись в его квартиру. Но, видимо, Александр Васильевич утешениям не поддавался, взглянуть на утешительницу иначе как на подругу жены отказывался. Подруга решила прибегнуть к крайним мерам – рассказала Александру Васильевичу всю правду. А в доказательство предъявила коробку из-под томатного сока.
Вполне возможно и даже наиболее вероятно, что дело было именно так.
Во всяком случае, когда Тамара выписалась из больницы и вернулась домой, несколько удивленная тем, что муж ее не забрал и пришлось возвращаться самостоятельно на такси, дома она обнаружила кредитную карту на свое имя и записку со словами «Я все знаю». Мужа, так же как и его личных вещей, в квартире не было. Не появились они и к вечеру. Не появились они там и на следующий день. На звонки он не отвечал. На работе секретарша неизменно говорила, что его нет на месте. В загородном доме его не было тоже.
Лишь неделю спустя курьер «Вечерней звезды» привез Тамаре запечатанный пакет. В пакете были документы на виллу в Венеции, оформленные на ее имя, ее же заграничный паспорт с открытой итальянской визой и заверенное у нотариуса обязательство ежемесячно переводить ей в Италию по 50 тысяч евро. И все это с одним-единственным условием – чтобы духу ее отныне не было ни в квартире на Невском, ни в загородном доме, ни в Москве.
Саша догрыз последний сухарик и с надеждой посмотрел на Алену.
Алена терпеливо ждала.
Саша тяжело вздохнул. Он так ничего и не придумал.
– Почему расстались, почему расстались… – пробурчал он. – Ну, не сошлись характерами.
Алена продолжала молча смотреть на него.
– Давайте я вам лучше про нашу безопасность расскажу, – предложил Саша.
И Алена, умница, согласилась.
Одно время Александр Васильевич держал целую службу безопасности. А потом распустил их, ленивых и разъевшихся. Из всей безопасности остался у него один Саша, да и тот не помнит уже, когда ему в последний раз приходилось заниматься своими прямыми обязанностями.
– А сейчас вот приходится, – неожиданно заявил Саша. Алена в тревоге вскинула на него просветлевшие было глаза. Саша поправил колпак, покрепче утвердился на шаткой табуретке, выпрямил спину, положил руки на стол, как примерный ученик, и повторил: – Сейчас мне приходится выполнять свои прямые обязанности. Компании «Вечерняя звезда» грозит опасность. И я должен спасти компанию. Вы, Алена Дмитриевна, наверняка думаете, что компания – это деньги. Большие деньги.
Саша помолчал, подбирая слова. Когда Ирина сказала, что все зависит сейчас не столько от Тамары, сколько от Алены, он не до конца поверил ей. Ну в самом деле, при чем тут Алена? Мало ли у шефа было таких вот Ален?
Но вот теперь, сидя напротив Алены Дмитриевны, глядя в ее чистые, искренние, серьезные глаза, Саша понял, что да, зависит. И очень многое. Такая Алена вполне могла бы стать рядом с шефом на более или менее длительный срок. Она ведь даже ему, Саше, понравилась с одного-единственного беглого взгляда тогда, в бассейне… Да что уж теперь об этом говорить!
Саша прокашлялся. Нет, все-таки разговоры разговаривать не его профиль. Однако выхода не было, и он продолжил:
– Компания – это люди. Люди с общими, так сказать, интересами, и не только касательно заработка. Александр Васильевич – очень хороший начальник. У него приятно работать. Всем. Знаете, ни один из тех, кто начинал с ним «Вечернюю звезду», не ушел. И сейчас никто от него не уйдет – в смысле, по собственной воле. Я не знаю, как это объяснить, но у него люди чувствуют себя важными, что ли. Имеющими значение. Не просто деньги зарабатывают, а занимаются чем-то интересным и нужным. Для себя. Для общества. А если назревает где конфликт, то его быстро и грамотно разруливают: или сам шеф, или его помощники. Я сам пару раз разруливал. Наверное, трудно поверить, но это правда. Вы спросите вахтера, уборщицу спросите, хотят они уйти из «Вечерней звезды» на другую работу, хотя бы и с большей зарплатой. И послушайте, что они вам скажут. Но только не обижайтесь на возможные выражения… И вот теперь – теперь! – шеф хочет продать компанию. То есть он, возможно, и даже скорее всего, не хочет, все- таки это дело его жизни… Но ему придется. И все из-за моей тети. А продать компанию – значит, уничтожить ее. Даже если новый владелец сохранит все рабочие места, вряд ли он хоть в чем-нибудь будет похож на Александра Васильевича. Вы же знаете, Алена Дмитриевна, каковы они, современные олигархи… Каково будет с ними работать…
Алена кивнула.
– В общем, не будет в компании президента Грубина, не будет и компании, – закончил Саша. – Пострадают люди. Много хороших людей. Я, как почетный Дед Мороз и хранитель традиций «Вечерней звезды», не могу этого допустить. Поэтому я и пришел к вам.
– Но я-то… – Алена робко коснулась ледяными от волнения пальчиками Сашиной руки. – Я что могу сделать? Чем я могу помочь?
– Мне кажется, что вы-то как раз и можете кое-что сделать.
В наступившей паузе стало слышно, как из неисправного крана капает в раковину вода. Где-то внизу, на улице, заорали и пьяно выругались. За тонкой стеной кто-то включил шумный, как трактор, пылесос.
– Он ведь пойдет на условия Тамары еще и потому, что кое-кому не нравится, что он богат, – медленно произнес Саша. – А этот кое-кто для него очень важен. Точнее сказать,
Тут уже Алена покраснела и опустила голову.
– Наверняка говорила подругам: «Деньги для меня не имеют значения, главное, чтобы человек был хороший», – продолжал Саша. – Врала, значит? Деньги-таки имеют значение?! Да еще какое! Из-за денег готова отказаться от самого Александра Грубина! Так получается, Алена Дмитриевна? Или есть другие причины? Может, он для вас недостаточно хорош?
Произнеся последнюю фразу суровым, почти прокурорским тоном, Саша поднялся.
– Я пойду, – сказал он, не глядя на Алену.
И действительно пошел. В прихожую, к своим ботинкам и куртке, а потом и прочь из квартиры. Алена осталась сидеть за столом.
4 января Александр Васильевич Грубин рассчитывал поработать в одиночестве. И не столько потому, что все еще длились новогодние каникулы, сколько потому, что была суббота.
Поэтому, прибыв по своему обыкновению к 9 часам утра в офис, он был немало удивлен, застав там многих своих сотрудников – причем не только тех, кому полагалось работать именно в офисе, но и других, которым определено было трудиться на местах.
– Вот он, – воскликнула секретарша, красная и взволнованная, – вот он! Слава богу!
Из приемной тут же выскочили и Ираида Глебовна, с припухшими глазами, сморкавшаяся в кружевной платочек, и управляющий новым отелем, и его заместитель. Выскочили, выплыли и вышли из приемной и другие люди.
– Вы все ко мне? – осведомился Александр Васильевич.
– К вам! К вам! – загомонили вразнобой подчиненные.
– Ну что ж, заходите… – Александр Васильевич распахнул дверь в кабинет.
Сидячих мест хватило не всем, их уступили дамам и пожилым. Собственно, и стоячих мест было не так уж много, и оттого решили дверь в коридор не закрывать.
