Ева последовала его совету.

– Проскуров! – воскликнула она. – А ты спорил! Олег прямо указывает на него: «Мой брат оказался причастен». Видишь?

– Видеть-то вижу, да то ли, что требуется? Причастен... К чему конкретно? К убийству Олега? Так тот был еще жив, когда писал эти строки. К исчезновению Наны? Так о ней в тексте ни слова. К сокровищам? Так на них и намека нет!

– К угрозам! Олега о чем-то просили, а он не соглашался. Отказывался, понимаешь? А на него серьезно «наезжали», раз он боялся за свою жизнь. И к этим «наездам», получается, причастен Проскуров!

– Смысл темен... Чего хотели от Хованина? Допустим, тот же Эдик: чего он добивался от брата? Что тот должен был сделать?

Ева сосредоточенно закусила губу.

– Надеюсь, ты еще не успел доложить Проскурову о черной папке?

– Конечно же, нет. Ни о папке, ни о ее содержимом.

– Правильно! Он думает, что перехитрил нас всех, – задумчиво произнесла она. – Пусть думает. Посмотрим, какой шаг он предпримет.

Смирнов слушал ее без энтузиазма. Каким образом Эдик оказался замешанным в смерти брата, оставалось загадкой. Спросить напрямик? Ева уже попробовала.

– Какие выводы можно сделать из прочитанного? – спросил он. – О какой змее идет речь? Уварова полагает, что Олега под землей укусила некая ядовитая тварь, наподобие змеи-мутанта. Яд проник в организм и вызвал временное помешательство. Отсюда и некоторая неадекватность, и зрительные галлюцинации, и прочие странности. У Хованина началась мания преследования...

Ева не отрывалась от листа с текстом, на ее лице застыло выражение напряженного размышления. При его последних словах она подняла голову.

– И он подстроил собственную гибель! Для нас все просто и без хлопот. Нана сама сбежала, Хованин сам повредил свой мотоцикл, пора прекращать расследование! А следующее убийство тоже свалим на жертву?

– Ты уже несколько раз намекаешь на следующее убийство, – потерял терпение Смирнов. – Объяснишь, откуда взялась такая чудненькая мысль?

– Предчувствие. Забыл, о чем тебе рассказал осведомитель? Петр Корнеев едва не погиб в аварии, которая смахивает на то, что произошло с Хованиным. У машины отвалилось колесо, как и у «Хонды» Олега! Неужели не улавливаешь связи?

– Кроме злополучного чертежа, который Корнеев около двух лет тому назад, предположительно, приносил Вятичу, и телефона из клубной книги – никакой. У машин колеса отваливаются чаще, чем ты думаешь! И никто не ищет в этом злого умысла. Сплошь и рядом такое случается или по халатности, или вследствие изношенности автомобиля, несвоевременного ремонта. Кстати, господин Корнеев жив и, надеюсь, здоров! Смею заметить, его не убили.

– Богачи не ездят на старых машинах! – не сдавалась Ева. – А в совпадения я не верю. План подземелий – вот общий знаменатель для инженера Хованина и бизнесмена Корнеева. Последнего, к счастью, убить не удалось. Но кто сказал, что попытка не повторится? Вот тебе и потенциальная следующая жертва. Будем ждать?

Смирнов не мог собрать воедино кусочки мозаики, они ложились как попало, рассыпались и не желали складываться в четкую логическую картину.

– Получается, что покушение на бизнесмена произошло до исчезновения Наны. Она была второй в списке жертв? Но...

– Жена Проскурова не умеет водить транспортные средства, поэтому с ней поступили иначе, – перебила Ева.

– То есть она уже не сообщница? – усмехнулся сыщик. – И не собирается выманить у супруга кругленькую сумму? Ты отрицаешь свои собственные утверждения. Сокровища подземелий тоже не вписываются в твою хитроумную схему.

– Почему? Если убийца – Проскуров, то он просто не сумел избавиться еще от одного обладателя чертежа, чтобы единолично завладеть кладом. Этот промах Эдуард может исправить в ближайшее время.

Всеслав взялся за голову.

– Ладно, оставим в покое Проскурова! – взмолился он. – Вернемся к тексту с дискеты. Что тебе сразу в глаза бросилось?

– Двуликая, – без запинки выпалила Ева. – Судя по всему, привиделась она Олегу недавно, незадолго до смерти, как и положено. Предупредила! Ну и змея, конечно.

– В принципе, в подземных тоннелях могла оказаться большая рептилия, там же целые озера существуют, болота, реки. Крыс полно, голод им не грозит. В Москве ядовитые змеи не водятся, но любители экзотики привозят с собой и гадюк, и кобр, и крокодилов, и скорпионов. Даже в квартирах их держат. Через канализацию такой твари попасть в коллектор – пара пустяков. Или из серпентариев сбегают, потом разводятся под землей, в благоприятных условиях.

Ева с ним не согласилась:

– Хованин не живую змею имеет в виду.

– Мертвые не кусаются! – пошутил сыщик.

– Ты не остри, а шевели извилинами, – разозлилась Ева. – Свернувшейся змеей Олег называл лабиринт. Понимаешь? Он употребил иносказательное выражение.

– И как же лабиринт его «укусил», по-твоему?