приближающейся милиции придала Жуку сил, но очень скоро машина проехала по шоссе мимо, не остановившись. Опять все стихло. Ниоткуда не доносилось ни звука.

Жук медленно, очень осторожно, ожидая в каждую секунду нападения и потому крепко сжимая в руке тяжелый гаечный ключ, принялся обходить коттедж. Наконец он был уже с той его стороны, которая прежде была ему не видна и откуда до него донесся странный жестяной звук.

Но здесь он не обнаружил ничего подозрительного. Теперь он начал думать, что странный человек все же покинул его участок. Стараясь не расслабляться, Жук еще раз обошел дом, теперь уже с другой его стороны, и оказался перед входной дверью.

Раз свет погас, значит, щелкнувшая выключателем жена должна находиться у окна и наблюдать за ним. Но он почему-то не видел ее. Правда, на окнах были занавески, которые могли скрывать ее силуэт.

Наконец Жук решился, подошел к двери и, озираясь, вставил ключ в замочную скважину, дважды провернул его. Вынул ключ и потянул за ручку — дверь открылась. Он быстро заскочил за нее и тут же заперся на щеколду. Резким движением зажег лампу — жены здесь не было. Жук медленно, по-прежнему сжимая в руках гаечный ключ, обошел весь первый этаж, включая во всех комнатах свет, и затем начал подниматься по лестнице на второй.

Вот и их спальня. Жук открыл дверь и в темноте увидел, что жена лежит на кровати под одеялом. Неужели она спустилась вниз, чтобы погасить освещение в прихожей, и затем поднялась и легла?.. Прежде он не замечал за ней такой бережливости. Жук протянул руку к выключателю. Сейчас он зажжет люстру, она проснется и начнет ругать его…

Свет вспыхнул: укрывшись с головой одеялом, жена не просыпалась. Несколько мгновений Жук колебался — стоит ли будить ее… Потом резко шагнул к кровати и… Передумал!.. Нет, пусть проснется сама. Так будет гуманней. Где же милиция?!.. Вот тебе и защитники добропорядочных граждан!.. В изнеможении прямо в одежде Жук прилег на свою половину кровати. Теперь он даже не может позволить себе лечь и уснуть, — хоть и поздно, а милиция обязательно приедет и начнет стучать к нему в дом. Тут он вспомнил про ворота, которые он оставил открытыми, и брошенный на дороге джип, который он даже не запер. Впрочем, неисправную машину никто не может угнать.

Жук повернулся и посмотрел на жену: поразительное спокойствие!.. И как ей там, под одеялом, не душно. Жук протянул руку и резким движением откинул его…

В пивной, в которую Кожедуб попал по совету священника, замечательным было все, кроме одного: она была битком набита участниками конгресса теозоологов. Все большие столы занимали они, а на тот маленький, за который официант усадил Кожедуба, горой были свалены какие-то теозоологические брошюры, отпечатанные, видимо, в пропагандистских целях.

Официант хотел убрать их, но Кожедуб попросил его не беспокоиться, и тот, пожав плечами, только сдвинул брошюры на край. Прикончив ужин, состоявший из огромной порции копченых домашних колбасок с капустой, и запив его пивом, Кожедуб, заказав еще одну огромную кружку местного сорта, взял из стопки брошюру и принялся ее листать…

…Как смог понять после своего беглого чтения Кожедуб, теозоология была выдумана человеком по имени Ланц фон Либенфельс, которого, не без оснований, считали чуть ли не духовным отцом Адольфа Гитлера, диктатора и убийцы. Ланц полагал, в глубокой древности землю населяли два вида людей: грубые и дегенеративные «гориллы» и умные высокоинтеллектуальные «арии». «Арии» были носителями прогрессивного, творческого начала, «гориллы» были сильны в разрушении, кровавых сварах с соседями, низостях, хитростях и отличались непомерной половой активностью.

Параноидальный расист Ланц полагал: «арии» со своим высоким духом и интеллектом были гораздо сильнее «горилл» и последним, рано или поздно, грозило полное вымирание. Но на беду, «арии» не следили за чистотой своего рода, и на свет появлялось потомство, совмещавшее в себе черты как «ариев», так и «горилл»…

Чуть позже, из другой брошюры, видимо написанной другим автором, Кожедуб понял, что первоначальная теория Ланца фон Либенфельса — человека, воспитанного все же в христианской традиции и довольно начитанного, была более заумной и в гораздо большей степени исследующей религиозные моменты, чем теозоология в интерпретации ее нынешних последователей, собравшихся в этой пивной. Сам термин «теозоология» сочетал в себе религию и науку о животных. Ланц полагал, что все религиозные мифы и священные книги древности — лишь закамуфлированная история «грехопадения» «ариев», вступивших в губительную для их рода связь с «гориллами». Так, библейский миф об искушении Евы змеем — не что иное, как мифологизированное описание вступления женщины «ариев» в связь с «гориллой».

Вся эта «теория», хоть и претендовала на звание науки, на самом деле являлась полным бредом, псевдонаукой, далекой от всех подлинно научных изысканий, и была густо замешана на человеконенавистничестве и идеях превосходства одних людей над другими. Именно последнее теозоология и пыталась, впрочем, довольно убого, обосновать. Кожедуб не находил ни одно из теозоологических рассуждений убедительным, однако, судя по множеству ссылок, приведенных в брошюрах, у расистской ахинеи существовало немало истовых поклонников.

Они были убеждены, что потомство, родившееся от браков «ариев» с «гориллами» унаследовало как благородные черты первых, так и низкие вторых. И с этого момента райская жизнь, которую вели племена высокоинтеллектуальных, чистых душой «ариев» закончилась. Под библейским «изгнанием из рая» подразумевается то, что пороки, низость, тупость, деградация, подлость и прочие черты, присущие до этого лишь племени «горилл», вошли в повседневную жизнь арийцев. Впрочем, арийцами, как таковыми, они уже не были, ведь на свет появилось третье, смешанное горилло-арийское племя.

Однако степень смешения «ариев» и «горилл» в разных регионах была разной. Поскольку, как верил Ланц, первоначальный ареал расселения «ариев» находился ближе к Северу, а «гориллы», в его представлении, конечно же, пришли с Юга, то степень смешения соответствовала этой географии.

Северные, германские народы, по Ланцу, несли в себе лишь незначительную примесь крови «горилл», народы Южной Европы были смешаны с ними в большой степени, а неевропейские народы, включая «недоразвитых славян», были либо чистыми «гориллами», либо «гориллами» с небольшой примесью арийской крови.

В этом смешении с низшей расой Ланц видел корень всех проблем человечества. Он также полагал, что единственный выход, к которому в закамуфлированной форме призывает и религия, — в очищении от дурных генов.

Однако до определенного момента теозоология все же не имела большого количества последователей, справедливо считаясь псевдонаукой и бреднями фашиствующего мракобеса.

Тот конгресс, который проходил в эти дни в маленьком немецком городке, и то оживление и жаркие споры, которые Кожедуб мог наблюдать за соседними большими столами (кстати, до сих пор никто из теозоологов не обращал на него никакого внимания), были вызваны новым толчком в развитии теозоологии, приведшим к появлению так называемой «новой теозоологии», которую, для краткости, все продолжали называть теозоологией.

Именно приверженцы новой теозоологии и собрались в эти дни в городке.

Эти люди полагали, что новые открытия, последние данные науки, а главное — появление людей- индиго дают теозоологии Ланца фон Либенфельса новую жизнь, хотя и внося в нее некоторые коррективы.

Основным пунктом, на который опирались новые теозоологи, была научная теория о том, что предки человека не вышли одномоментно из Африки, а потом эволюционировали до нынешнего своего состояния, а появлялись из Африки волнами все более и более совершенных видов, каждый из которых, приходя на другие континенты, смешивался со своими менее совершенными предшественниками.

Таким образом, по новым теозоологам, или неозоологам (название тоже было очень распространено), «арии» — это тот новый вид, которое пятьдесят тысяч лет назад странным и плохообъяснимым образом появился в африканских дебрях. Вид — адепты теории верили в это свято — обладал исключительными