кишели лучниками и копейщиками. Они уходили от ударов топорников Хая, но бока и тыл колонны подвергались непрерывным нападениям значительной силы.

– Я никогда не слышал, чтобы такое случалось раньше, – заявил Ланнон во время передышки, расстегивая шлем, чтобы охладить голову, и промывая горло вином. – Они сражаются, как обученное и подготовленное войско.

– Это что-то новое, – согласился Хай, беря у оруженосца влажную ткань, чтобы протереть лицо. Руки и лицо Хая были покрыты брызгами засохшей крови, кровь запеклась на лезвие и древке топора с грифами.

– У них есть руководство и целенаправленность, я никогда не слышал, чтобы варвары после поражения перегруппировывались. Никогда не слышал, чтобы после отпора они нападали вновь.

Ланнон сплюнул красное вино на землю. «До конца дня у нас будет еще немало забав», – сказал он и протянул чашу с вином Хаю.

В одном месте дорога пересекала узкий ручей и потом проходила между двумя симметричными круглыми холмами, напоминавшими груди девушки. У брода через ручей в земле торчали шестнадцать копий, на них были насажены отрубленные головы легионеров, которые ушли в отряде Бакмора со скотом.

– Бакмор тоже прошел не без потерь, – заметил Хай, глядя, как торопливо снимают с копий головы и закутывают в ткани.

– Шестнадцать из двенадцати сотен – едва ли такой урон можно сравнивать с поражением у Тразименского озера, – легко ответил Ланнон – И таким отвратительным способом они предупредили нас, что будут защищать брод. Не слишком умелая тактика, Птица Солнца.

– Может быть, мой господин, – согласился Хай, но он заметил, какими стали лица его людей при виде свирепо перерезанных глоток и тусклых невидящих глаз отрубленных голов. Да и у самого у него все внутри переворачивалось.

Как и предсказал Ланнон, брод был защищен. Его удерживал отряд, численностью вдвое больший, чем легион Хая, и когда легионеры начали прорубаться к ручью, с флангов и в тыл им ударили новые силы. Дважды отводил свой отряд Хай от покрасневшего ручья, чтобы перестроиться и передохнуть. Началась жара, и легионеры устали.

Ланнон получил удар копьем в лицо, рассекший щеку до кости – рана казалась страшнее, чем была на самом деле. Борода его покрылась кровью и грязью. Врач сшивал края раны, когда Хай присоединился к группе приближенных царя, и Ланнон смешком отбросил его беспокойные вопросы.

– Будет интересный шрам. – И не двигая головой, сказал Хаю: – Я нашел решение загадки, Хай. Вот оно! – Он указал через ручей на ближайший из двух холмов. Вершина его находилась гораздо дальше дальности полета стрелы, примерно в пятиста шагах. Склоны холма поросли лесом, но вершина голая, плоская гранитная площадка, и на ней небольшая группа людей. Все они собрались вокруг центральной фигуры.

Хай навсегда запомнил его, каким впервые увидел в этот роковой полдень на вершине холма. Расстояние не уменьшало его, как остальных собравшихся вокруг. Каким-то странным образом оно делало еще заметнее его физическое превосходство. Огромный мужчина, на голову и плечи выше окружающих. Солнце сверкало на смазанных маслом черных мышцах груди и рук, на голове убор из голубых перьев цапли, развеваемых ветром. Вокруг пояса короткая повязка из хвостов леопардов, но Хаю не нужно было ее, чтобы догадаться, что перед ним король.

– Ах! – негромко сказал он и почувствовал, как внутри что-то шевельнулось, будто развернулась холодная змея. На вершине холма король венди сделал широкий сметающий жест и указал своим тяжелым боевым копьем в сторону брода. Это был приказ, и от окружавшей его группы отделился вестник и побежал вниз по холму, унося приказ короля.

– У племен появился вождь, – сказал Хай. – Надо было догадаться раньше.

– Возьми его для меня, – приказал Ланнон. – Он мне нужен. Все остальное неважно. Возьми для меня этого человека. – И Хай услышал в голосе Ланнона новую ноту. Он удивился и посмотрел на царя. И понял. Не боль от разрезанной щеки вызвала темные тени в голубых глазах Ланнона. Впервые за многие годы знакомства с ним Хая Ланнон испугался.

Хай расчетливо выбрал последний час перед темнотой, когда тени становятся длинными, а видимость ухудшается. Во второй половине дня он провел разведку брода половиной когорты, но в густом лесу на берегу ручья держал в резерве свои главные силы. Легионеры отдыхали в жаркое время, ели, пили, точили оружие, а он готовился. Отобрал пятьдесят лучших солдат, назвав их всех по именам, и отвел туда, где никто не сможет их увидеть на высотах у ручья.

С днищ котлов они соскребли сажу и смешали ее с жиром, превратив в густую пасту. Ее не хватило для пятидесяти человек, поэтому руки и ноги они просто вымазали черной грязью с реки. Все разделись, к ошейникам им прикрепили цепи, но заклинили их не железными болтами, а деревянными прутиками. Щиты они взять с собой не могли, свои мечи они покрыли толстым слоем грязи, чтобы солнце не блестело на металле, и привязали их к спине, чтобы бежать со свободными руками.

– Вы рабы, а не легионеры, – сказал им Хай. – Бегите как рабы, как побитые собаки.

Они выбежали из деревьев и побежали к реке, вопя от ужаса. Их преследовало с полкогорты легионеров, тщательно нацеленные стрелы пролетали мимо. Берега они достигли в пятиста шагах выше брода. И перешли ручей, по-прежнему связанные цепью. Со своего наблюдательного пункта король венди увидел их бегство и послал два больших отряда лучников и копейщиков, чтобы прикрыть их.

На берегу реки завязалась кровавая битва, и Хай в суматохе сумел увести свой отряд через реку и в густой лес на противоположном берегу. Здесь среди деревьев размещался небольшой отряд венди, но когда они разобрались в обмане, солдаты Хая сбросили цепи и обрушились на них молчаливым смертоносным ударом.

Больше ничто не отделало их от подножия холма. Они собрались и, скрываясь в лесу, обогнули холм. Двигались они быстро, и у подножия Хай дал им отдохнуть несколько минут. Река смыла грязь с их ног и рук, ручейки пота прорезали сажу на лицах, и все вместе придавало им дикий и отчаянный вид.

Шум битвы на ручье стих и лес молчал, когда Хай повел свой отряд вверх по заднему склону холма. Тут были расставлены часовые, но они оказались невнимательны и не замечали дикие почерневшие фигуры в лесу, пока не становилось слишком поздно.

Под плоской гранитной вершиной Хай снова подождал, прислушиваясь, чтобы не пропустить обещанный Ланноном отвлекающий маневр. Отдаленные крики и звон металла со стороны брода были почти не слышны из-за расстояния и преграждавшего звуку дорогу холма.

Хай негромко сказал: «Пора. Все вместе». И они выскочили из леса и побежали на голую вершину. Хай легко бежал впереди, большими шагами, раскачивающейся походкой старого самца бабуина.

Когда он находился в двадцати шагах от вершины, король венди почувствовал его присутствие, повернулся и посмотрел на Хая. Он выкрикнул предупреждение своему штабу, а Хай устремился к нему, как терьер вцепляется в горло льва. Два телохранителя короля попытались помешать ему, но Хай нанес один удар топором, изменяя в полете направление удара, и лезвие сначала убило одного, потом отрубило руку другому. Они упали, и Хай пошел брать короля.

Огромный человек, может быть, больших Хаю и не приходилось видеть, с сияющей пурпурно-черной кожей. Мышцы на руках и плечах вздулись узлами. Вздулись и сухожилия шеи, уходя в углы тяжелых челюстей. Голова у него круглая, как обточенный водой камень, и без головного убора стало видно, что она совсем безволосая, черная и блестит, как полированная.

Огромный черный человек рявкнул, когда удар его просвистел в воздухе, и его рыжевато-коричнево- желтые глаза не отрывались от Хая. Он ударил снова, но Хай отпрыгнул, и острие просвистело мимо, а Хай сумел ударить выступающим из топора острием в район ребер гиганта. Пурпурно-черная кожа разорвалась, на мгновение в глубине раны сверкнула белая кость, но ее закрыл поток хлынувшей темной крови. Король взревел и начал рубить прыгающего около него овода. Каждый удар все размашистей, все менее точно, а Хай дразнил его, выжидая момента своего удара. Он наступил, и неожиданно Хай оказался внутри кольца ударов копья. Он попытался острием разорвать бедренную артерию короля, чуть промахнулся, но король упал на одно колено. Высоко взлетел топор, и Хай нанес смертельный удар, целясь в круглый лысый череп стоящего на коленях короля. Этот удар разрубил бы короля до груди.

– За Баала! – крикнул Хай, опуская топор вниз. И в полете повернул оружие. Он никогда не мог понять,