Оно пронеслось по темной комнате и молча взорвалось на экране – и я его не узнал. Я ждал его пятнадцать лет, а когда оно пришло, я его не узнал. Изображение смещалось, расплывалось и не имело для меня смысла, потому что я ожидал увидеть фотографию какого-нибудь небольшого предмета, может быть, черепа, керамики, золотого украшения, бус – всего, что угодно, но не сюрреалистической мешанины серого, белого и черного.

Голос Лорена, напряженный от возбуждения, дал мне необходимый ключ. «Сделано с высоты тридцать семь тысяч в шесть сорок семь четвертого сентября, – значит, восемь дней назад, – экспозиция 35 миллиметров, лейка».

Значит аэрофотография. Глаза и мозг приспособились, и я почувствовал холодок возбуждения, а Лорен продолжал тем же бодрым голосом:

– Я организовал аэротофотосъемку всех районов своих концессий. Пытаемся обнаружить открытые месторождения. Это одна из многих тысяч фотографий этого района – пилот даже не знал, что он фотографирует. Но люди, которые их анализируют, заметили эту и передали мне.

Он повернул ко мне лицо, бледное и серьезное в свете проектора.

– Ты ведь видишь это, Бен? Вблизи от центра. В правом верхнем квадрате.

Я открыл рот, чтобы ответить, но горло у меня перехватило, и я вынужден был откашляться. С удивлением заметил, что дрожу; я испытывал странную смесь надежды и страха.

– Классическая картина! Акрополь, двойные стены и «фаллические башни». – Он преувеличивает, всего лишь слабые линии, кое-где исчезающие, но общее расположение верно.

– Север, – выпалил я, – где север?

– Вверху, все верно, Бен. Смотрит на север. Башни ориентированы по солнцу.

Я молчал. Наступила реакция. Мне ничего в жизни не доставалось так легко, значит, тут что-то подозрительное. Я искал подвох.

– Стратификация. Вероятно, известняк по соседству с гранитом. Соединения образуют такую картину на поверхности.

– Чушь! – прервал меня Лорен по-прежнему возбужденно. Он вскочил, подошел к экрану, взял черную указку с кафедры и показал на полоску ячеек, тянувшуюся вдоль того, что он считал главной стеной. – Где ты видел такие геологические образования?

Я не хотел признавать его правоту. Не хотел поддаваться надежде.

– Может быть, – сказал я.

– Черт тебя побери! – Он рассмеялся. Приятно слышать его смех: не часто он смеется в последнее время. – Следовало бы знать, что ты станешь спорить. Несомненно, ты самый жалкий пессимист во всей Африке.

– Это может быть все что угодно, Ло, – возразил я. – Игра света, чередование форм и теней. Даже признавая, что это сделано человеком... может, это сады или поля...

– В сотне миль от ближайшего источника воды? Забудь об этом, Бен! Ты не хуже меня знаешь, что это...

– Не говори! – я чуть не закричал, выскочил из обитого кожаного кресла, пролетел по комнате и схватил его за руку, прежде чем понял, что делаю.

– Не говори, – повторил я. – Это... к неудаче. – В возбуждении я начинаю заикаться, но это ниаменьший из моих физических недостатков, и я давно перестал о нем думать.

Лорен снова рассмеялся, но со следами беспокойста, которое всегда охватывает его, когда я слишком быстро двигаюсь или проявляю силу своих рук. Он склонился ко мне и разжал пальцы, сжимавшие его предплечье.

– Прости, тебе больно? – я разжал руку.

– Нет. – Но, идя к пульту управления, он массировал руку. Лорен выключил проектор и включил свет. Мы стояли, мигая и глядя друг на друга.

– Мой маленький еврейский гном, – улыбнулся он. – Ты меня не обведешь. Ты обмочил штаны.

Я смотрел на него, стыдясь своей несдержанности, но по-прежнему возбужденный.

– Где это, Ло? Где ты его нашел?

– Вначале признай. Хоть раз в жизни рискни. Я хочу, чтобы ты сам сказал... а потом я тебе скажу еще кое-что, – поддразнивал он.

– Ну, ладно. – Я отвел взгляд, подыскивая слова. – На первый вгляд это кажется интересным.

Он откинул большую золотую голову и рассмеялся.

– Постарайся получше. Попробуем еще раз.

Я не могу сопротивляться его смеху, и мой собственный последовал немедленно. Я сознавал, что на фоне его бычьего хохота мой кажется птичьим.

– Мне кажется, – прохрипел я, – будто мы нашли... это.

– Ты красавец! – закричал он. – Мой маленький красавец!

Я уже несколько лет не видел его таким. Маска банкира соскользнула, заботы о делах финансовой империи Стервесантов забыты в этот момент наджеды и откровения.

– А теперь скажи, – взмолился я, – где ты это нашел?

– Идем, – сказал он, снова став серьезным, и мы пошли к длинному столу у стены. На его зеленом сукне была расстелена карта. Стол высокий, и я торопливо вскарабкался на стул и склонился над картой. Теперь я был почти на одной высоте со стоявшим Лореном. Мы смотрели на карту.

– Космическая съемка, серия А. Южная Африка. Карта пятая. Ботсвана и Западная Родезия.

Я искал какой-нибудь знак – крестик или чернильную пометку.

– Где? – спросил я. – Где?

– Ты знаешь, что у меня концессия на двадцать пять тысяч квадратных миль к югу от Мауна...

– Перестань, Ло. Не пытайся продать мне акции компании «Минералы Стервесант». Где это, во имя ада?

– Мы построили здесь посадочную площадку, на которую могут садиться реактивные Лиры. Только что ее закончили.

– Не может быть так далеко от золотых месторождений.

– Ты прав, – заверил меня Лорен. – Спокойнее, ты себе что-нибудь повредишь. – Он наслаждался, мучая меня.

Палец его двинулся по карте и неожиданно остановился – мое сердце как будто застыло с ним. Все лучше и лучше. Широта подходит, все те обрывки доказательств, что я с таким трудом собирал все эти годы, указывают именно на этот район.

– Здесь, – сказал он. – Двести двенадцать миль к юго-востоку от Мауна, пятьдесят шесть миль от юго- западного маяка заповедника Вэнки, в изгибе низких холмов, в дикой скалистой местности, очень сухой и заросшей колючим кустарником.

– Когда отправляемся? – спросил я.

– Фью! – Лорен покачал головой. – Ты поверил. Ты на самом деле поверил!

– Кто-нибудь другой может на это наткнуться.

– Ждало тысячу лет, еще неделю...

– Неделю! – с болью воскликнул я.

– Бен, я не могу лететь немедленно. В пятницу ежегодное общее собрание пайщиков Англо-Стервесант, а в субботу у меня дело в Цюрихе – но я постараюсь справиться побыстрее, ради тебя.

– Откажись, – попросил я. – Пошли одного из твоих умных молодых людей.

– Когда занимаешь двадцать пять миллионов, простая вежливость требует, чтобы ты сам принимал чек, а не посылал чиновников.

– Боже, Ло, это всего лишь деньги. А вот это действительно важно.

Несколько мгновений Лорен смотрел на меня мечтательными голубыми глазами.

– Двадцать пять миллионов только деньги? – Он медленно и удивленно покачал головой, будто услышал