там, где с плато спускается приток большой реки Кал.

– Каково его население?

– Не менее 50 000.

– Так много! – Хай с набитым рыбой ртом смотрел на командира.

– Это многочисленное племя, и не все они живут в городе. Они пасут большие стада скота на равнинах.

– Город укреплен?

– Это всего лишь большое скопление хижин, святейшество. Вокруг некоторых домов ограда, но она лишь защита от диких животных.

Раб наполнил снова вином чашу Хая и убрал пустое блюда. Хай взял чашу в руки и задумчиво посмотрел на темную красную жидкость. Его молчание встревожило командира, который вдруг спросил:

– Правда ли, что завтра сюда приезжает царь?

– Да. В этом рейде Ланнон Хиканус пойдет с моим легионом.

– Я никогда не был представлен ему, – сказал собеседник, и Хай подумал о карьере пожилого офицера, который, лишенный знатного покровителя и богатства, всю службу провел в отдаленной дикой местности.

– Я представлю тебя ему, – пообещал Хай и увидел трогательную благодарность в глазах офицера.

Одна из бирем, патрулировавших реку, под покровом ночи высадила на противоположный берег сотню топорников и лучников, и еще до рассвета они натянули линии через реку.

В этом месте река достигала трехсот шагов в ширину – грязно-серый водный поток между крутыми берегами, поросшими лесом, тростником и кустами. На реку спустили плоты и прикрепили их к натянутым линиям. Легион переправлялся группами по пятьдесят человек, а слоны легко шли в брод, таща за собой плоты.

Переправа была хорошо отработанным делом: не в первый раз легион пересекал большую реку. Было несколько небольших происшествий: два гоплита свалились с плотов и тут же утонули под тяжестью своего вооружения, один из плотов перевернулся, сбросив людей и вооружение в мелкую воду у берега, но все благополучно добрались до берега, у одного легионера рука затряла в линии, на которой тянули плот, и ее отрезало по локоть, но вся переправа закончилась к середине утра, и Ланнон повернулся к Хаю:

– Прекрасно сделано, моя Птица Солнца. Теперь объясни мне порядок следования.

Хай оставил одну из когорт охранять переправу и припасы: груду сухого мяса и зерна в кожаных мешках. Возвращаясь, легионеры устанут, проголодаются, может быть, их будут преследовать, а если все пройдет, как задумано, прибавятся тысячи ртов, которые тоже нужно будет кормить.

Затем под укрытием заслона из легкой пехоты и лучников он начал марш к городу варваров Калу. Вот где проявились недели тренировки и закалки во время марша из Зенг-Ханно. Хотя местность была пересеченной, густо поросшей лесом, легион двигался быстро, проходя каждый час по пять миль. Впереди шли разведчики, обеспечивавшие внезапность нападения: ни один встреченный не мог предупредить город. Несколько сотен встреченных пастухов, охотников и собирателей корней были уничтожены внезапным залпом стрел или ударами топоров. Тела их оставались лежать вдоль дороги, и солдаты проходили мимо, даже не бросая на них взгляда. Хай видел, что местные жители – рослые люди в набедренных повязках из звериных шкур, с племенными царапинами на лице и груди. Как и у большинства жителей севера, кожа у них темная синевато-черная. У некоторых зубы искалечены, заострены, как у акулы, мужчины вооружены копьями и большими топорами с лезвием в форме полумесяца.

После наступления тьмы легион остановился, поужинали холодным мясом и просовыми лепешками из сумок, а подносчики вина ходили меж рядами, наполняя чаши.

– Смотри, – Хай коснулся плеча Ланнона и указал на северные холмы. Небо светилось, как будто луна всходила в необычном месте. Это отражение от тысяч кухонных костров.

– Богатый урожай, – кивнул Ланнон. – Как и предсказала ведьма.

Хай при упоминании Танит поежился, но промолчал.

– Ее слова меня беспокоят, я много ночей думал над ними. – Ланнон вытер жирные пальцы и губы, прежде чем потянуться за чашей вина. – Она приносит смерть, тьму и измену друга. – Он ополоснул рот вином и выплюнул его на землю, прежде чем напиться.

Хай сказал: «Она не приносит, просто ответила на вопрос».

Но Ланнон возразил: «Я считаю ее злом».

– Государь! – воскликнул Хай.

– Пусть тебя не вводит в заблуждение хорошенькое личико, Хай.

– Она молода, невинна, – начал он, но видя, что Ланнон наклонился и всматривается ему в лицо, смолк.

– Что она для тебя, моя Птица Солнца?

– Как девушка – ничто. Да и как можно иначе – ведь она принадлежит богине. – Хай отрекся от своей любви, и Ланнон скептически хмыкнул.

– Ты мудр во всем, кроме женщин, друг мой. Позволь мне быть твоим руководителем.

– Ты добр, как всегда, – сказал Хай.

– Держись от нее подальше, Хай. Тебя предупреждает человек, который тебя любит: она не принесет тебе ничего, кроме горя.

– Мы достаточно отдыхали, – Хай встал и приспособил петлю топора на плече. – Время продолжить марш.

После полуночи перевалили линию низких холмов, и перед ними открылась широкая равнина, пересекаемая рекой Кал. Равнина была залита серебряным и голубым лунным светом, и дым от десяти тысяч кухонных костров расстилался над рекой,

Костры превратились в тусклые красные пятна, разбросанные по всему городу, темные бесформенные хижины были поставлены без всякого плана или порядка – огромное собрание примитивных жилищ.

– Он оценил население в 50 000 – и не ошибся. – Хай посмотрел на город. Стоявший рядом Ланнон спросил:

– Как ты собираешься действовать? – Хай улыбнулся в лунном свете.

– Ты научил меня охотиться на дичь, мой царь.

Пришли за приказами командиры когорт, в плащах, шлемах, молчаливые и серьезные. Хай приказал разместить с востока тонкий слой легких пехотинцев и прикрывающих их лучников. Днем разведчики захватили около 4 000 голов низкорослого скота, принадлежащего венди.

– Возьмите скот с собой. Помните трюк, который использовал Ганнибал в Италии? Он нам послужит и здесь.

Когда Хай объяснил свой план, Ланнон радостно рассмеялся и хлопнул его по плечу. «Лети для меня, Птица Солнца».

– Рычи для меня, Великий Лев. – Хай улыбнулся в ответ, надевая и застегивая шлем.

Хай провел незаметно 4 500 своих тяжелых пехотинцев и топорников на восток и расположил их полумесяцем на краю леса за городом. Потом поспал с час и, когда его разбудил центурион, Хай почувствовал, что все его тело застыло и промокло от ночной росы и холода.

– Приготовиться! – негромко приказал он, и этот приказ был передан по рядам. В лесу началось еле заметное движение: легионеры подвешивали топоры, мечи и луки и брали в руки тяжелые деревянные дубины, которые употребляются при взятии рабов.

Хай и Ланнон пошли на командный пункт в центре линии, запахиваясь в плащи и разминая затекшие мышцы.

Хай посмотрел на спящий город, и в нос ему ударили запахи древесного дыма, пищи и человеческих экскрементов – кислые запахи человеческого поселения. Город спал, только где-то лаял одинокий пес да плакал капризный ребенок.

Хай негромко сказал: «Пора». Ланнон кивнул. Хай повернулся и отдал приказ одному из центурионов. Тот наклонился к глиняному горшку с огнем, раздул пламя и сунул в него связку пропитанных смолой тряпок, привязанных к концу стрелы. Когда тряпки разгорелись, он наложил стрелу на тетиву и пустил ее высокой параболой в темное небо. Вдоль всей линии сигнал был повторен, в темноте ярко сверкнули горящие