земной энергии место, где должен был стоять Эдди.

И никто, кроме Лиз, не увидел, как на грязном дощатом полу проступили мерцающие, многослойные отпечатки подметок, отмечая каждый шажок Эдди от электрического пианино к органу, от органа к мультисинтезатору и обратно. Будто в школе танцев. Но в воздухе над этими следами не обнаружилось ни грана магии - следовательно, клавишник и впрямь ни при чем. Лиз едва успела стереть магические следы, когда Эдди оторвался от толпы и подошел посмотреть, чем это она занимается.

- Отличные инструменты, - светским тоном заметила она и хотела было провести пальцем по краю синтезатора, но Эдди шлепнул ее по руке. Отпрянув, Элизабет ошарашено уставилась на него.

- Никогда ничего моего не трогайте, - прошипел он. Погрозил ей пальцем. И вообще ни за чьи инструменты не хватайтесь, поняли? С одного взгляда ясно вы в жизни музыкантов вблизи не видали и не знаете, что почем.

- Да и зачем мне? - сладким голосом протянула Лиз. - Эту вашу громкую музыку за несколько миль слышно. Даже билета покупать не надо. - И сама себе подивилась. Обиженно язвить - ниже достоинства специального агента. Ситуация серьезная, и она должна вести себя, как взрослый человек. - Простите, проговорила она. - Мы все на нервах.

Эдди что-то нечленораздельно буркнул. Считай, извинения приняты. Лиз подошла к Бобо, который стоял перед ударной установкой Во Локни. Барабанщик увлеченно объяснял устройство своего арсенала, проворно отбивая ритм палочками и кисточками.

- Есть чего? - шепнул Бобо.

- Ничего, - отозвалась Лиз.

- А теперь я. - Над ними навис долговязый Майкл Скотт, буравя Лиз своими глазами-лазерами. 'Почти как Бобо', - подумалось ей. Впрочем, эти лазеры были скорее сродни технике, которой заведовала Робби. - У меня других дел полно.

На миг Лиз превратилась в трепещущий сгусток девчоночьего обожания: Гитархангел! Протяни руку и потрогай! И вдвойне красивее всех своих фотографий! О эти длинные черные волосы! О эти острые скулы! Но агент Мэйфильд мысленно затолкала юную Элизабет в мысленную кладовку и мысленно заперла мысленную дверь.

- Извините, что причиняем вам неудобства, - сухо сказала Лиз.

- Прямо объявление в лондонском метро, ей-богу, - заметил Скотт. Уголок рта у него задергался - неужели сдерживает улыбку? - Ну поехали. Я играл на краю сцены, вот здесь, - указал он рукой. Лиз и Бобо повернулись посмотреть. Лиз заметила на полу слабый след взрыва - пепельный полукруг. - Огня я не видел. Я стоял спиной к середине сцены. Как раз начал соло.

- Верно, - подтвердил подошедший Пэт. - Вначале сцена не освещена. В темноте выходит Фи. На ее платье начинают мерцать символы, затем загораются все прожектора. Музыканты мгновенно оборачиваются к ней лицом. И лучи начинают скользить туда-обратно, зигзагами. Лазеры! Дым! Потрясающе. На концерте сами оцените.

Мимо протащили шланг. Медное сопло заскрежетало об пол, и Пэт вздрогнул.

- До этого хренова концерта еще дожить надо, - пробурчала Робби Ундербургер.

* * *

Гримерки находились под сценой, за бронированной дверью - которая, впрочем, стояла нараспашку. По соседству имелось нечто вроде гостиной, где можно было, по идее, проводить интервью и устраивать вечеринки. Правда, сейчас все эти помещения были завалены черными футлярами и ящиками, которым, судя по их бывалому виду, пришлось уже немало попутешествовать, а также вытащенной из этих ящиков аппаратурой. О ее предназначении Лиз могла только догадываться. Логика подсказывала, что в массе своей агрегаты служат для создания спецэффектов, то есть относятся к хозяйству Роберты Ундербургер. М-да. Вот уж кому не позавидуешь - не девушка, а котел кипящих страстей. Стоит Фионне придвинуться поближе к Ллойду Престону, как Робби начинает испепелять их взглядом. Тут и прожекторов никаких не надо. Лиз было жалко Робби. Неразделенная любовь прекрасна разве что в стихах - а на практике ее врагу не пожелаешь. Странно, что Робби до сих пор не уволилась, если ситуация ее так бесит. Хотя... ради работы с всемирно известной рок-группой можно, наверное, и перетерпеть сердечные раны. Между прочим, за Робби ходит Кеннет Льюис и смотрит на нее такими же глазами, какими она на Престона. Смотрит тайком, отводит взгляд, если она оборачивается в его сторону. Прелестный треугольник получается - или четырехугольник? Вот бы еще Фионна безответно влюбилась в Кеннета - стало бы совсем хорошо.

Гримерка Фионны была самой большой и хорошо обставленной. Бетонный пол застелили красивым зеленым плюшем - дань уважения названию группы и цвету волос певицы. Вместо мерзких флуоресцентных светильников - торшеры с неяркими, успокаивающими нервы лампочками. Сама певица восседала, как на троне, в огромном кресле, а вокруг вились Лора и Найджел, поднося ей сигареты и рюмки. Кто-то - разумеется, не сама Фионна - уже распаковал ее багаж: на стенах висели наряды из крикливо- ярких шелков и черных кружев. Подсвеченного зеркала над гримировальным столиком Фионне показалось мало - тут имелись и двустороннее увеличительное зеркало, и складное трюмо. На столе грудами валялись амулеты - хоть магазин открывай. Среди них имелась даже пара слабеньких, но заряженных настоящим магом талисманов - опытный глаз Лиз различил их тусклое, как детский ночник, свечение.

Аудиенции у Ее Величества удостоился полноватый человек с щегольским белым пиджаком - не 'в', а именно 'с', поскольку сей предмет одежды был перекинут через плечо. Владелец изящно придерживал его мизинцем.

- А, вот и вы наконец-то! - пропела Фионна. Ее голос выводил благостные рулады. Очевидно, обещанная порция виски повстречала у нее в желудке кучу подружек. - Знакомьтесь - мистер Уинслоу. Очень душевный человек.

- Я представляю администрацию здания, мадам... э-э... сэр, - подхватил человек в белом, оборачиваясь и протягивая руку агентам. - Услышав об этом... э-э-э... печальном происшествии, я не мог не прийти и не предложить мою помощь. Вы... э-э... из музыкантов будете? - спросил он, разглядывая во все глаза одежду Бобо.

- Нет, сэр, - пояснил Бобо, - я из Управления. - И, похлопав себя по драным карманам, извлек блестящий кожаный бумажник. Раскрыл его. - Вот мои документы, сэр.

Уинслоу ошарашено уставился на значок и удостоверение агента ФБР.

- Ага. Рад узнать, что у мисс Фионны есть... могущественные защитники. Там наверху сейчас брандмейстер. Пожарным пришлось выломать главные двери, но сегодня же днем их заменят, мистер Питерс.

- Рад слышать, - откликнулся Питерс. - Мои люди вам помогут, насколько это в их силах.

- А были ли в здании посторонние, когда загорелось платье? - спросил Бобо у директора.

- Одному Богу известно. Это же настоящий дворец. Правда, все двери были заперты. Но служебный вход - только изнутри. Я там человека поставил и велел никого, кроме наших, не впускать. И все же, наверное, кто-то чужой пробрался... и устроил пожар.

- Но ваш мистер Фитцгиббон этого чужака не заметил, - провозгласил Уинслоу.

- Гм... верно, - тяжело вздохнул Питерс.

- Мне так кажется, что само платье совершенно ни при чем, - заговорил Бобо.

- Это что же получается, его подожгли на расстоянии? - встревожился Питерс. - Выстрелом, что ли?

Фионна так и подскочила на кресле, вся скукожившись. Лиз задумалась, куда это клонит Бобо, но коллега на миг прижал палец к губам - и благожелательно уставился на администратора стадиона.

- Да нет. Просто в воздухе было полно горючего порошка, который служит для спецэффектов, а тут лазеры... запросто мог произойти несчастный случай.

- Значит, обошлось! - воскликнул Уинслоу, но затем, с виноватым видом, переспросил: - Действительно можно считать, что обошлось?

- Значит, обошлось. Вот только мистеру Фитцгиббону придется шить новое платье.

- О, да не волнуйтесь вы за Томми, - небрежно взмахнула рукой Лора Мэннинг. - Он наверняка сейчас сидит и сочиняет новый шедевр из шелка и кружев. В страданиях для него смысл жизни - можете сами его спросить. Представляете, он меня обвиняет, будто я порчу его платья своими противными кремами и румянами. Куда уж гриму до этой возвышенной высокой моды!