Я уже успел достичь состояния приятного оцепенения. Близилась полночь. Скоро стрелка на замечательных старинных часах Огилви подвинется на несколько делений, и Бэйнбридж станет на год старше. Мой новый полноправный лингвист. У Бэйнбридж день рождения: в кармане у нее диплом, начинается ее новая карьера и вся жизнь перед ней. Не стоит ли это отпраздновать с человеком, которого ты любишь? И поскольку человек, которого ты любишь… о! – такой особенный…
Я потряс головой. Я что, сочиняю новый ролик? Или, может, свою эпитафию?
Ни то и ни другое, решил я.
– Боддеккер! Эй, Боддеккер!
Я повернулся на источник шума и пролил выпивку. Передо мной стояли Дансигер и Депп. Их лица раскраснелись» они обнимали друг друга.
– Ты – творческая натура, – невнятно проговорил Депп. – Поэтому мы пришли к тебе за ответом на Вопрос Века.
– Мудрец постарается вам помочь, – отозвался я.
– Наш новый эксперт-лингвист, – сказала Дансигер. – Мы разошлись во мнениях, как ее следует называть.
Я думаю, ее нужно именовать Касси, – заявил Депп. – По названию этого видеоматериала, который есть не что иное. как суррогат. Заменитель, который мы используем, пока не появляется настоящий ролик.
– О, – промямлил я и тряхнул головой, будто отгоняя назойливую муху.
– А я, – гордо сказала Дансигер, – считаю, что ее надо называть Кассандрой. Самое лучшее имя для предвестницы погибели!
Они рассмеялись, и старинные часы принялись отбивать полночь. Еще один год, бедная Бэйнбридж. Дорога в один конец.
И тут на меня снизошло озарение.
– Постойте минутку, – сказал я. – Вы оба не правы.
Дансигер и Депп забились в откровенной истерике.
– Мы знали, что можем рассчитывать на тебя, Боддеккер!
– Ее нужно по-прежнему называть Бэйнбридж. Лучше ничего и не придумаешь. Не она ли отравила нам все существование?[22]
Они принялись улюлюкать и аплодировать. Тем временем большое количество алкоголя, выпитого на пустой желудок, возымело свое действие. Адреналин, поддерживающий меня на протяжении последних жутких дней, схлынул. А изнеможение и усталость превозмогли волю. Прежде чем Депп и Дансигер успели объявить меня Мастером Имен, комната расплылась перед глазами. Я почувствовал, что сползаю со стула и медленно, медленно плыву куда-то…
Я вырубился раньше, чем хлопнулся на пол.
Когда я проснулся на следующее утро, во рту было сухо, раскалывалась голова, и надо мной парило странное женское лицо.
Музыка Деппа.
ПЕВЦЫ:
ДИКТОР: Давайте посмотрим правде в глаза: вы не можете знать наперед, когда болезнь одолеет вас. Это не обязательно случится между пятью и девятью часами… Это не обязательно произойдет во время Ленча. Вы никогда не знаете этого заранее. Между тем правительственные медицинские службы не отличаются оперативностью, и
ПЕВЦЫ:
ДИКТОР: «Хил-О-Мат» – это последнее достижение в регулированной заботе о здоровье, где врачи обращаются к новейшим научным открытиям – и не по каким-то постановлениям правительства – а чтобы определить ваше состояние! Они никогда не закрываются, вы можете пойти туда, когда вам совсем плохо, В «Хил-О-Мат» вы получите все, что вы можете себе позволить и если они вас не вылечат – вы не платите!
ПЕВЦЫ:
ДИКТОР: Не ждите, пока вы начнете умирать, поставьте ваш Маяк Жизнедеятельности на частоту семь или на двойное С – и в следующий раз, когда вы заболеете, Мед-Транс доставит вас в ближайший к вам «Хил-О-Мат»!
ПЕВЦЫ:
14
Наслаждаясь перерождением
У женщины оказалось круглое, бледное лицо, короткие черные волосы и глубоко посаженные серьезные глаза. Черная водолазка подчеркивала ее бледность. На груди я увидел два значка. Один – ярко-оранжевый. На нем сияли черные буквы: «Я не помыла свою тарелку!» Другой
– Он проснулся. И стоило бы добавить: он жив.
– Хорошо, – долетел до меня спокойный голос, и моя голова снова загудела.
Я закрыл глаза и попытался сообразить, что все это означает. Похищен Фронтом За Права Животных, поскольку моим коллегой являлся известный канарейковладелец Пэнгборн? Мне пришлось признать, что это маловероятно. Женщина не походила на записную сумасшедшую. Если бы у нее были заостренные уши и значок Церкви Перехода, я, возможно, обеспокоился бы больше. Однако она выглядела самой что ни на есть обыкновенной… Когда я снова открыл глаза, серьезная женщина исчезла из поля зрения, и на ее месте возникла Хонникер из Расчетного отдела.
– Привет, Боддеккер, – сказала она доброжелательно и негромко, – я бы спросила, как ты себя чувствуешь, но думаю, это глупый вопрос. Верно?
Я попытался кивнуть или заговорить, выразив согласие. Хонникер поспешно положила руку мне на лоб и прижала к нему ладонь.
– Нет. Не шевелись. Не делай ничего. Мы о тебе позаботимся. – Она посмотрела на запястье с часами и вздрогнула. – Или, вернее, Моллен о тебе позаботится. Мне пора бежать на работу.
На работу. Отлично.
– Мне тоже, – каркнул я.
– Нет, – настаивала Хонникер. – Я тебя прикрою. Что-нибудь придумаю. Полагаю, ты заслужил отдых. А Моллен – хороший человек.
Я проследил за ее взглядом и обнаружил Моллен, стоящую чуть поодаль. Она посмотрела на меня и серьезно кивнула.
Тем не менее я сделал еще одну попытку подняться. В результате тело пронзила боль – и ничего сверх этого.
– Тебе лучше ее послушать, – сказала Моллен. – Она права. С работой придется погодить. Это так типично для современной науки. Они находят лекарство от всех болезней и ничего не могут сделать с
