– Ну, – с сомнением произнес Абернати, – тот же самый джентльмен выступил с довольно необычным слоганом: «Я управился». Впрочем, не могу с точностью сказать, к чему это относилось.

– И на том спасибо, – фыркнула Хонникер.

– Так или иначе, это лишь два примера из дюжины предложений, которые мы получили за два прошедших дня. И совершенно очевидно, перед нами только верхушка пресловутого айсберга.

– Действительно, очень мило, – кивнул Левин.

– Постойте-ка, – сказал Ферман. – Что-то я не понял. Каким боком это касается меня… нас, Дьяволов?

– Ну, – сказал Макфили, – предложения, которые мы обсуждаем, кажутся специфичными, хотя сами товары таковыми не являются. Все они связаны с популяризацией идей, которые мы использовали для «Наноклина». Вроде «Их было десять» и «Я управилась». Учитывая популярность ролика, такая кампания последовала бы неизбежно. Когда это произойдет, вы, джентльмены, несомненно, будете играть в ней ведущую роль. Для того чтобы связать ее с исходным товаром, потребуются ваши изображения.

– О чем он толкует? – спросил Джет Джорджсон.

– Наши лица, – отрешенно сказал Джимми Джаз. – Им нужны наши лица.

– Он быстро соображает, – улыбнулся Макфили.

– Они собираются поместить наши фотографии на эти штуки, Ферман. На всякие разные товары, вроде футболок. наволочек, коробок для завтраков. Или даже на саму коробку с порошком.

– Возможности бесконечны, – сказал Абернати. – Любые товары. Все заинтересованы в вас в связи с растущей популярностью «Наноклина» и его рекламы.

– Нам нужно будет обыграть это в следующем видеоролике, – сказал Левин. – Боддеккер, пометь себе.

– Готово. – Я притворился, что заношу это в ноутбук.

– И разумеется, – прибавил Абернати, – поскольку это неразрывно связано с прибылью, мы заплатим вам использование ваших изображений.

– Два процента от общей суммы доходов Пембрук-Холла, связанных с «Наноклином», – подытожил Макфили.

– Не фигово, – одновременно сказали Джет и Шнобель, хлопая в ладоши.

В этот момент я случайно бросил взгляд на Дансигер Определенно ей что-то не нравилось. Она стиснула кулаки и обводила зал гневным взглядом.

– Постойте, один момент, – сказал Ферман. – Вы хотите засунуть нас повсюду, да?

– Вы и так уже повсюду, – ответил Финней.

– Я не говорю о самом ролике. Вы имеете в виду, что будете помещать наши фото на… я не знаю… на зубные щетки. Пижамы. Глупые штуки вроде этих…

– И вы будете получать за это деньги.

– Да, но я бы хотел контролировать это. Я хочу сказать, что если это товар, который мне не нравится, или он настолько идиотский, что даже Милашки животы надорвут… Я имею в виду… Я не хочу, чтобы так получилось: я барахтаюсь с какой-нибудь девчонкой, а на вонючей пачке презервативов моя морда. Я желаю сам решать – куда можно воткнуть мою физиономию.

Джустман поднялась на ноги.

– Я полагаю, мой клиент в своем праве, мистер Левин. Это проблема. Нам нужен некий компромисс, дабы мои клиент не претерпел оскорбления достоинства.

Левин кивнул.

– И что вы предлагаете, мисс Джустман.

– Я предложила бы исправить соответствующий пункт контракта этих джентльменов и оговорить право на запрещение использования их изображений на товарах, которые они сочтут неприличными или же несовместимыми с убеждениями и образом жизни.

– Значит… – начал Ферман.

– Если вам не нравится товар, где планируют разместить ваше изображение, вы имеете право отклонить его, – объяснил Левин.

– Это приемлемо для вас, мистер Левин? – спросила Джустман.

– Вполне. Считайте, уже сделано.

У Фермана отвисла челюсть, и он посмотрел на Джустман чуть ли не с суеверным ужасом.

– Включите в контракт право отклонения товара и два процента доходов от товаров, связанных с «Наноклином».

– Готово, – сказал Абернати.

Дансигер с шипением выдохнула воздух. Она наклонилась вперед, будто собираясь подняться на ноги, затем снова расслабилась в своем кресле.

– Мне это не нравится, – прошептала Дансигер тихо.

– Итак, – сказал Левин, кажется, очень довольный собой. – Мистер Абернати, если вы будете так любезны, загрузите исправленный контракт на слэйты, чтобы эти джентльмены могли его подписать…

– Постойте-ка минутку. Вы кое-что упустили из виду.

Дансигер наконец совладала с собой и – что более важно – привлекла внимание «стариков».

– Есть еще один пункт, который пока не упомянут, и мне интересно знать – когда же вы вспомните о нем, джентльмены.

Левин вежливо кивнул.

– Да, мисс Дансигер?

Дансигер взмахнула руками в такт своим словам.

– Сейчас много всего было сказано о гонорарах для присутствующих здесь молодых людей, Дьяволов Фермана. Они несомненно, достойны поощрения, поскольку они – кровь и плоть этой кампании. – Дансигер взглянула на Дьяволов, – Прошу прощения за выражение.

– Данные расценки находятся в пределах установленных норм для актеров подобного типа, – сказал Абернати.

– И я не сомневаюсь, что вы наградите их сообразно заслугам, – помедлив, продолжила Дансигер. – Но как насчет скелета, на который наросла эта плоть? И который, как ни крути, обеспечил ей успех?

– Вы, конечно, имеете в виду писательский талант мистера Боддеккера, – сказал Левин.

Само собой. Дансигер могла быть моим жесточайшим оппонентом внутри творческой группы, однако ей нельзя было отказать в чувстве справедливости. Вот только в этом случае чувство справедливости вело ее не туда… Я поспешил вмешаться.

– Думаю, мисс Дансигер имеет в виду всю группу в целом, сэр.

– Если эта кампания возымеет успех, – сказала Дансигер, – Пембрук-Холл получит астрономическую прибыль. И хотя публику привлекает исключительно «плоть», успех невозможен без усилий творческой группы.

Левин склонился к остальным представителям руководства. Некоторое время они перешептывались, а потом закивали головами.

– Разумеется, вы правы, мисс Дансигер. С нашей стороны оказалось, мягко говоря, нечестно принять во внимание текущий источник успеха и забыть про исходный. Я не вправе сейчас огласить размеры ваших гонораров, поскольку мы решили придержать эту информацию до момента общего собрания агентства. Но могу вас заверить: в конце недели вы убедитесь, что размер успеха – если так можно выразиться – отразится на вашем личном счете. Вдобавок, поскольку мы ожидаем новых доходов, ваши гонорары станут более частыми и соразмерно… большими.

Это сообщение вызвало оживление среди членов моей группы. Я улыбнулся. Я был счастлив за них.

– И кстати, – продолжал Левин, – возможно, будет уместно упомянуть, что завтра мы ожидаем репортера из «Рекламного века». Он намеревается взять интервью у мистера Боддеккера. Его интересуют самые разные вопросы – начиная от лидерства в творческой группе и заканчивая тем, как ему вообще пришла в голову идея привлечь Дьяволов Фермана.

Сообщение возымело действие. Послышались восхищенные возгласы, которые переросли в аплодисменты. Я тоже зааплодировал, поскольку все складывалось как нельзя лучше. Публичная