обычным похмельем.

– Угу, – пробурчал я, несколько смутившись.

– Поправляйся, – сказала Хонникер, запечатлев поцелуй на моем лбу. – Ничего страшного не случилось. Ты бы удивился, узнав, сколько людей сталкиваются со сходной проблемой. И гораздо чаще.

– И в более тяжелой форме, – добавила Моллен.

– Спасибо, – опять прокаркал я. Я надеялся, что это прозвучит саркастично. Не знаю, что получилось.

Хонникер исчезла из поля зрения, и до меня долетел мелодичный голос, говорящий «До свидания». Прежде чем я сумел ответить, Моллен сказала:

– До свидания от нас обоих! – Затем она повернулась и принялась разглядывать меня.

Я обозрел комнату. Тут явно потрудилась женская рука – об этом свидетельствовали шторы и обои. Впрочем, на мой вкус, было чересчур темно. Повернув голову, я обнаружил еще одну подушку рядом со своей. Подушку, еще сохранявшую легкую вмятину по форме головы. Только теперь до меня дошло, что я лежу на двуспальной кровати. И спали в ней двое.

– О, – сказал я, пытаясь разрядить ситуацию, – ты – ее соседка?

Моллен одарила меня задумчивым взглядом. Я не мог понять, раздумывает ли она над моим вопросом или просто нагнетает обстановку.

– Подруга, – сказала она наконец. – Мы вместе снимаем квартиру.

– Тогда скажи мне, – попросил я, – она всегда так заботится о людях?

– Только если ты ей понравился, – напрямик заявила Моллен. – Если же нет – она не испытывает жалости. И не берет пленных. Вот и весь сказ.

Я попытался облизать губы, хотя язык был слишком сух. Судя по тону ее голоса, Моллен вложила в слова немалую долю своего личного отношения к проблеме.

– Однажды, – продолжала Моллен, – она привела домой парня из агентства, какого-то своего коллегу из вычислительного департамента. Он выглядел так же плохо, как ты Может, немного хуже. – Она помедлила, вглядываясь в мое лицо. – Не смотри на меня этим жалостливым щенячьим взглядом. Ничего такого не случилось.

Моллен снова меня подловила.

– Она сделала это только потому, что пожалела парня. Она понимала, что сам он ни за что не доберется домой. И еще у него будут крупные неприятности, поскольку он не сумеет ничего объяснить своей жене. Да-да, Боддеккер, своей жене. Так что она оставила его здесь спать и попросила еще одного знакомого парня перезвонить жене и сочинить историю о какой-то срочной работе в офисе. Однако наутро все было совсем иначе. Как я сказала, ее вовсе не привлекал этот парень, она просто пожалела его. То есть она не залезала к нему в постель, если ты понимаешь, о чем я…

Моллен замолчала и улыбнулась своим воспоминаниям.

– Тем утром она поджарила самый громкий омлет в истории кулинарии. Она взяла сковороду, крышку и начала бить ими друг о друга. А парень, конечно, пришел в неописуемую ярость, потому что голова у него и без того гудела. Когда она дала бедняге этот омлет, его чуть не вывернуло прямо в тарелку. А Хонникер размахивает сковородкой у него перед носом и говорит: «Надеюсь, ты правильно истолковал мои действия. Это только акт взаимовыручки между коллегами – и ничего более. И если ты примешься об этом трепаться, я позвоню твоей жене и расскажу ей много-много пикантных подробностей». – Моллен рассмеялась. – Можешь считать себя счастливчиком.

– Ты хочешь сказать, что мне с ее стороны ничего не угрожает?

– И лучше бы тебе ее не разочаровать. Потому что иначе ты будешь иметь дело со мной.

Я выдавил из себя смешок.

– Верю.

Закрыв глаза, я откинулся на подушку. Послышался шорох: Моллен перемещалась по комнате.

– Я слышала, ты отличный специалист, – сказала она. Я поднял руку и загородил глаза предплечьем.

– В самом деле?

– Ты создал этот фермановской ролик, не так ли? – Новый шорох. Я не мог понять, что она делает. – И еще я слышала, что ты курируешь контракт с музыкальной группой. А ведь до недавних пор это делали только «старики».

– Ты, кажется, наслышана обо мне, – сказал я, придавая голосу вопросительные интонации.

– Ну, ты – не основная ее тема, – уверила меня Моллен. – Хотя, несомненно, находишься в первой десятке.

Мы помолчали.

– Что касается группы… что ж, у меня не было выбора.

– А что за группа?

Я уже почти смирился с тем, что эти ребята будут преследовать меня до конца моей карьеры в Пембрук-Холле.

– «С-П-Б».

– Кто это?

Я поднял голову и уставился на Моллен.

– Шутишь. Ты что, их не знаешь?

Моллен покачала головой.

– Ну… – Когда я взялся за ролик, то велел Дансигер произвести исследование их дискографии. Так что теперь легко выдал необходимую информацию. – «Старые песни Битлз», – объяснил я. – Леннон, Зак Старк, некто по имени Маккартни и еще один парень, Джордж Харрисон. Они выпустили несколько хитов в начале века. Например «Эй, Джон» и «Детка, детка, детка, детка».

Моллен пожала плечами.

– Я не разбираюсь в таких вещах.

– Поверь мне, – сказал я. – Я тоже не фанат «С-П-Б».

Моллен рассмеялась. Кажется, еще остались в нашем мире люди, для которых подобная шутка будет новой.

– Лично я полагаю, что Дьяволы Фермана – ролик для «Мира Нанотехнологий» – венец моего творения. Эта кампания обеспечит мне…

– Обеспечит тебе что?

Я похолодел. Я намеревался сказать: «Обеспечит мне популярность, поскольку «Рекламный век» желает взять у меня интервью». Но моя популярность еще под большим вопросом. Интервью-то пока не состоялось. И не состоится, если я останусь здесь и буду дальше трепаться с Моллен. «Старики» впадут в ярость, и я смогу лишь помахать ручкой дому в Принстоне…

– Проблема, – сказал я. – Мне нужно уйти.

Я откинул одеяло и встал. Тысячи раскаленных игл вонзились мне в мозг, и я упал на кровать, словно привязанный к ней невидимыми нитями.

– Так. Для этого придется постараться.

– Важные дела на работе, а? – спросила Моллен.

– Да, – просипел я, прижимая ладони к глазам.

– Ну, тогда, – сказала она беспечно, – тебе, наверное, понадобится вот это. – Моллен наклонилась, взяла что-то лежащее на стуле и швырнула мне на колени. Я опустил глаза. Передо мной лежала моя одежда. – Знаешь, ей потребуется «Наноклин». Много-много «Наноклина»…

Не знаю, как мне удалось не сгореть от стыда. Возможно, я был слишком слаб, боль притупила все прочие чувства, и я оказался не в состоянии остро реагировать на внешние раздражители. Так или иначе я оделся, а потом прошел в ванную и ополоснул лицо ледяной водой. Хонникер оставила на раковине стакан воды; к нему прилагалось немного аспирина и витаминов, и еще пара таблеток, которые я не опознал. Впрочем, я не сомневался, что все это предназначено для меня, и я заглотал их, не задумываясь. Здесь же я обнаружил тюбик мужского бритвенного крема. Хонникер оказалась очень предусмотрительна.

Через некоторое время я вышел из ванной в гостиную. Хонникер и Моллен делали одну из этих