вождел?ннаго отв?та. Наконецъ, посл? н?которыхъ соображеній, могучій гопосъ изъ внутренностей командира, не обращенный ни къ кому въ особенности и управляемый, независимо отъ воли самого влад?льца, какимъ-то фантастическимъ духомъ, забасилъ такимъ образомъ:

— Меня зовутъ Джономъ Бенсби.

— Его окрестили Джономъ, — воскликнулъ восторженный капитанъ Куттль. — Слушайте, слушайте!

— И что я говорю, на томъ стою.

Капитанъ выразительно мигнулъ слушателямъ и, пожимая руку Флоренсы, какъ будто говорилъ:

— Теперь-то онъ расходится! Слушайте его, слушайте! Вотъ зач?мъ я его привелъ!

— Поэтому, — продолжалъ голосъ, — отчего же и не такъ? A если такъ, что-жъ изъ этого? Кто другой скажетъ иначе? Никто. Баста! утекай!

Посл? этой аргументаціи голосъ остановился и отдыхалъ. Слушатели безмолвствовали. Черезъ минуту таинственный голосъ забасилъ опять такимъ образомъ:

— Полагаете ли вы, ребята, что 'Сынъ и Насл?дникъ' пошелъ ко дну? Можетъ быть. A я какъ думаю? о чемъ? Пусть будетъ такъ. Шкиперъ идетъ къ каналу Святого Георгія, къ Даунсамъ. Что y него передъ носомъ? Гудвинскія отмели. Кто это сказалъ? никто. Онъ можетъ наскочить на Гудвинсы, можетъ и не наскочить. Разум?й. Въ зашеекъ не толкаютъ. Баста! Не з?вать на рул? и счастливо оставаться.

Зат?мъ таинственный голосъ вышелъ на улицу, уведя съ собой командира 'Осторожной Клары' и сопутствуя ему до самой каюты, гд? онъ немедленно погрузился въ койку и осв?жился кр?пкимъ сномъ.

Внимательные слушатели изреченій мудреца съ крайнимъ недоум?ніемъ смотр?ли друтъ на друга, стараясь каждый иосвоему вникнуть въ загадочныя слова Бенсби, который, какъ оракулъ, поставленный на треножникъ, ни на шагъ не отступилъ отъ существенныхъ правилъ, свойственныхъ вс?мъ вообще оракуламъ древыихъ и новыхъ временъ. Еще въ большемъ недоразум?ніи находился Благотворительный Точильщикъ, вид?вшій всю сцену съ чердака изъ потолочнаго окна: маленькая и очень невинная хитрость, которую шпіонъ м-ра Каркера уже не разъ позволялъ себ? при разныхъ случаяхъ и обстоятельствахъ. Куттль, съ своей стороны, уб?жденный еще больше въ высочайшей премудрости командира Бенсби, въ жизнь не дававшаго никакихъ промаховъ, вывелъ изь его словъ положительное заключеніе, чго 'Сынъ и Насл?дникъ' бросаетъ якорь надежды, за который съ помошью божьею и должна уц?питься вся компанія. Флоренса старалась ув?рить себя, что капитанъ былъ правъ; но Сусанна Нипперъ Выжига, энергически замотавъ головой, обънвила прямо и р?шительно, что командиръ Бенсби такой же дуракъ, какъ Перчъ разсыльный.

Дядя Соль, посл? торжественнаго сов?щанія, остался въ такомъ же расположеніи духа, какъ и прежде и тотчасъ по уход? Бенсби принялся разъ?зжать по географическимъ картамъ, отм?ривая циркулемъ безнадежныя разстоянія. Когда, такимъ образомъ, онъ погруженъ былъ въ свое путешествіе, Флоренса шепнула о чемъ-то Куттлю, и тотъ немедленно подошелъ къ старику.

— Ну что, дядя Соль? — заговорилъ капитанъ, дружески положивъ свою тяжелую руку на плечо инструментальнаго мастера. — Что новенькаго?

— Ничего, Недъ, такъ себ?, — отв?чалъ Соломонъ Гильсъ. — Мн? пришло теперь въ голову, что въ этотъ самый день мой б?дный мальчикъ поступилъ въ контору Домби и Сына. Тогда онъ поздно воротился къ об?ду и с?лъ тамъ, гд? ты теперь стоишь. Мы заговорили тогда о кораблекрушеніяхъ, и я насилу могъ отвлечь его отъ этого предмета.

Глаза Флоренсы съ жив?йшимъ любопытствомъ обратились на старика. Онъ остановился.

— Держись, кр?пче, старый другъ! — возопилъ капитанъ. — Будь веселъ и смотри на все очертя голову. A знаешь, что? Я провожу теперь наше сокровище, — зд?сь капитанъ поц?ловалъ руку Флоренсы, — и потомъ, на возвратномъ пути, завербую тебя на ц?лый день. Мы отоб?даемъ вм?ст? y меня или въ трактир?.

— Н?тъ, н?тъ, — съ живостью возразилъ старикъ, видимо смущенный этимъ предложеніемъ. — Отоб?даемъ, пожалуй, только не сегодня. Сегодня я не могу.

— Почему же?

— Я… я очень занятъ сегодня. Надобно обдумать и привести въ порядокъ… Право, Недъ, сегодня не могу. Мн? надобно подумать о многихъ вещахъ… Я долженъ остаться наедин?.

— Ну, такъ завтра, Соломонъ?

— Завтра, пожалуй, — отв?чалъ старикъ. — Да, именно завтра. Это лучше всего. Подумай обо мн? завтра, Недъ Куттль.

— Такъ помни же, Соломонъ, завтра поутру къ теб? непрем?нно явлюсь.

— Хорошо, хорошо. Утро вечера мудрен?е, Недъ Куттль, a теперь прощай, мой другъ, прощай. Благослови тебя Богъ!

И говоря это, старикъ пожималъ руку капитана съ необыкновеннымъ жаромъ. Потомъ онъ съ большою н?жностью поц?ловалъ об? руки Флоренсы, пристально посмотр?лъ на ея лицо и съ какой-то странной суетливостью проводилъ ее къ карет?. Все это произвело такое впечатл?ніе на Куттля, что онъ н?сколько минутъ промедлилъ на крыльц? подл? деревяннаго мичмана, д?лая ув?щанія Робу, чтобы тотъ внимательн?е смотр?лъ за своимъ хозяиномъ до сл?дующаго утра. За этимъ ув?щаніемъ онъ всунулъ ему въ руку шиллингъ и об?щалъ еще шесть пенсовъ на другой день, если тотъ исправно выполнитъ сд?ланныя порученія. Устроивъ такимъ образомъ это д?ло, Куттль, считавшій себя естественнымъ и законнымъ т?лохранителемъ Флоренсьы, взобрался на козлы и благополучно проводилъ ее домой. На прощаньи онъ ув?рилъ ее еще разъ, что не разстанется съ Соломономъ до гробовой доски и будетъ охранять его до страшнаго суда. Зат?мъ пришла ему въ голову м-съ Максъ Стингеръ и, припомнивъ храбрый вызовъ Сусанны Нипперъ, онъ, обращаясь къ этой д?виц?, не могъ удержаться отъ восклицанія: 'Такъ неужели бы вы засадили ее, моя милая, неужели!'

Проводивъ Флоренсу съ ея спутницей до двери заколдованнаго дома, капитанъ почувствовалъ въ душ? какое-то неопред?ленное безпокойство, и его мысли обратились къ инструментальному мастеру. Вм?сто того, чтобы идти домой, онъ н?сколько разъ прошелся взадъ и впередъ по улиц?, гд? жилъ деревянный мичманъ, и, отложивъ до ночи путешествіе на Корабельную площадь, отправился об?дать въ матросскую таверну, торчавшую клиномъ на углу одной изъ улицъ въ Сити. Въ сумерки онъ забрелъ опять къ магазину инструментальнаго мастера и въ наблюдательномъ положеніи остановился передъ окномъ. Старикъ Соломонъ съ озабоченнымъ видомъ сид?лъ въ гостиной съ перомъ въ рукахъ, и рука его быстро б?гала по бумаг?. Благотворительный Точильщикъ убиралъ комнату, запиралъ двери и стлалъ себ? постель. Ув?рившись такимъ образомъ, что все обстоитъ благополучно, Куттль направилъ шаги на Корабельную площадь, твердо р?шившись на другой день сняться сь якоря какъ можно ран?е.

Сэръ Барнетъ и леди Скеттльзъ жили въ Фильгэм?, въ живописномъ предм?стьи Лондона, на самомъ берегу Темзы. Дача ихъ превосходительствъ была одною изъ прелестн?йшихъ резиденцій въ мір? среди и подъ конецъ л?та, когда совершались по Темз? праздничныя прогулки на шлюпкахъ и катерахъ, но въ другія времена она им?ла то маленькое неудобство, что сос?дніе луга и кустарники потоплялись разливомъ воды, которая иногда забиралась даже въ роскошную спальню ихъ првъ. Сэръ Барнеръ Скеттльзъ главн?йшимъ образомъ выражалъ свою личную знаменитость античной золотой табакеркой и огромнымъ шелковымъ платкомъ, который онъ величественно вытаскивалъ изъ кармана, какъ военное знамя и об?ими руками подносилъ къ своему вельможному носу. Сэръ Барнетъ им?лъ одну ц?ль въ жизни — распространять дальше и дальше кругъ своихъ знакомыхъ. Какъ тяжелое т?ло, брошенное въ воду — да не оскорбится низкимъ сравненіемъ сіятельная т?нь достойнаго джентльмена — сэръ Барнетъ Скеттльзъ, по неизм?нному закону природы, постоянно увеличивалъ расширявшійся кружокъ до посл?днихъ пред?ловъ возможности. Или, какъ звукъ въ воздух?, котораго колебанія, по теоріи нов?йшаго остроумнаго философа, идутъ впередъ и впередъ по безпред?льнымъ полямъ пространства, сэръ Барнетъ Скеттльзъ не могъ остановиться въ