Горизонтъ омрачается, облака густ?ютъ, сбираются тучи, и гроза уже виситъ надъ твоею головою.

Приказчикъ Каркеръ сидитъ за письменнымъ столомъ, ровный и гладкій, какъ всегда, распечатываетъ письма, читаетъ, д?лаетъ отм?тки и разсылаетъ резолюціи въ департаменты конторы для приведенія въ исполненіе. Писемъ ц?лыя груды, и y м-ра Каркера много д?ла. Онъ раскладываетъ ихъ въ разныя пачки, беретъ одни, бросаетъ другія, читаетъ, перечитываетъ, хмуритъ брови, закусываетъ губы, снова вникаетъ въ содержаніе, стараясь постигнуть настоящій смыслъ каждой фразы, каждаго слова.

Словомъ, м-ръ Каркеръ въ этомъ положеніи очень похожъ на картежнаго игрока, и всякій, посмотр?въ на него, занятаго такимъ образомъ, непрем?нно пришелъ бы къ этому странному сравненію. Онъ ведетъ игру обдуманно и осторожно, подм?чая вс? слабыя и сильныя стороны своихъ противниковъ. Онъ знаетъ вс? ходы, предвидитъ вс? посл?дствія, разсчитываетъ вс? случайности, пользуется всякой ошибкой и никогда не ошибается самъ.

Письма были на разныхъ языкахъ, но м-ръ Каркеръ прочитываетъ вс?. Если бы въ контор? Домби и Сына нашлась бумага, которой онъ не можетъ прочитать, это бы значило, что въ колод? не достаетъ одной карты. Онъ пожираетъ рукопись глазами и быстро д?лаетъ соображенія, объясняя одно письмо другимъ и переходя къ отдаленнымъ сл?дствіямъ отъ ближайшихъ основаній, какъ искусный игрокъ, который съ перваго выхода совершенно постигъ методъ своего противника. И сидитъ онъ одинъ за этой игрой, осв?щенный солнцемъ, которое бросаетъ на него косвенные лучи чрезъ потолочное окно.

Хотя въ инстинкт? кошачьей или тигровой породы не открыто ничего, обличающаго ум?нье играть въ карты, за вс?мъ т?мъ м-ръ Каркеръ, гр?ющійся, такимъ образомь, на солнц? за своимъ столомъ, съ ногъ до головы похожъ былъ на кошку. Его волосы и бакенбарды, безцв?тные всегда и особенно теперь, когда на нихъ падалъ яркій солнечный лучъ, им?ли удивительное сходство съ тигровою шерстью; a судя по его длиннымъ ногтямъ, тщательно ср?заннымъ и заостреннымъ, масляному языку, острымъ зубамъ, плутовскимъ глазамъ, лукавымъ движеніямъ можно было причислить его прямо и р?шительно къ пород? домашнихъ кошекъ. При врожденномъ отвращеніи къ мал?йшему пятнышку, онъ вглядывался по временамъ въ пылинки, осв?щенныя въ воздух? лучемъ св?та, тщательно сметалъ ихъ съ рукава или манишки и, терп?ливо зас?дая за своей работой, казалось, каждую минуту готовъ былъ броситься за мышью, если бы она вдругъ мелькнула въ какомъ-нибудь углу.

Наконецъ, вс? письма разобраны и разсортированы, кром? одного особенно важнаго, которое онъ отложилъ въ сторону. Заперевъ секретныя бумаги въ ящикъ, м-ръ Каркеръ позвонилъ, и на этотъ призывъ явился его братъ.

— Разв? я тебя спрашивалъ?

— Разсыльный вышелъ, a посл? него моя очередь.

— Твоя очередь! — бормоталъ приказчикъ, — это мн? очень пріятно, особенно теперь.

Онъ съ презр?ніемъ отвернулся отъ брата.

— Мн? бы не хот?лось безпокоить тебя, Джемсъ, — робко проговорилъ Каркеръ младшій, — но…

— Ты хочешь сказать что-нибудь? Я зналъ это. Ну?

Не изм?няя положенія, не поднимая глазъ на брата, м-ръ Каркеръ продолжалъ верт?ть бумагу въ рукахъ.

— Что-жъ ты не говоришь? — повторилъ онъ р?зко.

— Меня очень безпокоитъ участь б?дной Гэрріетъ.

— Это что еще? Я не знаю никакой Гэрріетъ.

— Б?дняжка очень изм?нилась, и ея здоровье ослаб?ло.

— Она изм?нилась давнымъ-давно, и мн? н?тъ надобности о ней говорить.

— Если бы ты согласился меня выслушать…

— Къ чему мн? слушать тебя, братъ мой Джонъ? — возразилъ приказчикъ, д?лая особое удареніе ыа посл?днихъ словахъ, произнесенныхъ саркастическимъ тономъ. — Гэрріетъ Каркеръ, говорю теб?, давнымъ-давно сд?лала выборъ между двумя братьями, и раскаиваться теперь было бы поздно.

— Она и не раскаивается. Ты не хочешь понять меня, братъ. Мал?йшій намекъ на что-нибудь въ этомъ род? былъ бы съ моей стороны черною неблагодарностью. Пов?рь, Джемсъ, ея самопожертвованіе столько же огорчаетъ меня, какъ и тебя.

— Какъ и меня?

— То есть, я столько же огорченъ ея выборомъ, сколько ты сердитъ на него.

— Сердитъ?

— Или сколько ты имъ недоволенъ. Прибери самъ приличное выраженіе. Ты понимаешь мою мысль и знаешь, что я не им?ю нам?ренія обижать тебя.

— Вс? твои поступки — обида для меня, — возразилъ приказчикъ, бросивъ на него гн?вный взглядъ, за которымъ тотчасъ же посл?довала язвительная улыбка. — Не угодно ли вамъ унести эти бумаги. Я занятъ.

В?жливый тонъ еще сильн?е выражалъ скрытую злость. Младшій братъ, опустивъ голову, пошелъ изъ комнаты, но на порог? остановился опять.

— Когда Гэрріетъ, — сказалъ онъ, — упрашивала тебя за меня при первомъ обнаруженіи твоего справедливаго негодованія, когда она покинула тебя, Джемсъ, чтобы сл?довать за своимъ погибшимъ братомъ, y котораго во всемъ св?т? не оставалось никого, кром? ея, она была молода и прекрасна. Если бы ты согласился взглянуть на нее теперь, я почти ув?ренъ, она пробудила бы въ теб? удивленіе и состраданіе.

Приказчикъ опустилъ голову и оскалилъ зубы.

— Въ т? дни, — продолжалъ братъ, — мы оба думали, что она, молодая и прекрасная, выйдетъ замужъ и будетъ счастлива. О, если бы ты зналъ, съ какимъ самоотверженіемъ отказалась она отъ этихъ надеждъ, съ какою твердостью пошла она по избранному пути, никогда не оглядываясь назадъ! Братъ, ты не можешь сказать, что ея имя чуждо для твоего слуха!

— Вотъ какъ! Это зам?чательно. Ты меня изумляешь.

— Могу я продолжать? — кротко спросилъ Джонъ Каркеръ.

— Сд?лай одолженіе, — отв?чалъ братъ съ язвительной улыбкой. — А, впрочемъ, не лучше ли теб? идти своей дорогой?

Джонъ Каркеръ вздохнулъ и тихонько поплелся къ дверямъ. Голосъ брата остановилъ его на порог?.

— Если она, какъ ты говоришь, твердо идетъ по пути, ею избранному, скажи ей, что я съ такою же твердостью иду по своей дорог?. Скажи ей, что р?шенія мои неизм?нны, и моя грудь, твердая, какъ мраморъ, неспособна оборачиваться назадъ.

— Я ничего ей не скажу. Мы никогда не говоримъ о теб?. Только разъ въ годъ, въ день твоего рожденія, Гэрріетъ вспоминаетъ твое имя и желаетъ теб? счастья. Больше никогда мы не говоримъ о теб?.

— Въ такомъ случа? потрудись съ этими словами обратиться къ себ? самому, и пусть они будутъ для тебя урокомъ, что я мен?е всего расположенъ толковать съ тобой о предмет?, который до меня не касается. Зам?ть это хорошенько однажды навсегда. Я не знаю никакой Гэрріетъ Каркеръ. Такой женщины н?тъ на св?т?. У тебя есть сестра, и ты можешь любоваться ею, сколько хочешь. У меня не было и н?тъ сестры.

Сказавъ это, м-ръ Каркеръ съ язвительной улыбкой указалъ на двери и отвернулся. По выход? брата онъ взялъ письмо, лежавшее на конторк?, сломалъ печать и съ величайшимъ вниманіемъ принялся за чтеніе.

Письмо было отъ м-ра Домби, изъ Лемингтона. М-ръ Каркеръ, быстро проб?жавшій вс? другія бумаги, читалъ теперь съ большой медленностью, останавливаясь на каждой фраз?, взв?шивая каждое слово. М-ръ Домби писалъ, между прочимъ: