грязныя лужи, темныя захолустья, мрачныя жилища, развалившіяся ст?ны, проломленныя крыши, скаредныя каморки, черезъ которыя проглядываютъ нищета и бол?зни во вс?хъ возможныхъ положеніяхъ и видахъ. Дико и угрюмо смотритъ м-ръ Домби изъ окна вагона на окружающіе предметы: онъ ув?ренъ, что лучи дневного св?тила никогда не падаютъ на эту грязь, окуренную дымомъ и копотью безобразнаго чудовища, которое принесло его на это м?сто. Таковъ былъ соотв?тствующій конецъ этого пути, опустошительный и гибельный, и такимъ могло быть окончаніе всякой вещи!

Ни на одно мгновеніе не прояснились мысли м-ра Домби. На все онъ смотр?лъ съ угрюмымъ и мрачнымъ видомъ и во всемъ находилъ близкое отношеніе къ своему несчастью. Вс? предметы, отъ дымящагося паровоза до изуродованной трубы на ближайшей развалин?, обдавали его гордую душу мертвящимъ холодомъ, кололи безъ пощады его ревнивое сердце и, казалось, еще больше раздували его ненависть къ т?мъ лицамъ, которыя, такъ или иначе, обнаруживали свои права на любовь и память умершаго младенца.

Одно лицо въ продолженіе этого пере?зда съ особенмой ясностью рисовалось въ его воображеніи, лицо заплаканное, прикрытое дрожащими руками, черезъ которыя однако-жъ искрились глаза, постигавшіе сокровенныя мысли его души. И теперь онъ вид?лъ передъ собой это лицо, обращенное къ нему съ робкой мольбой, точь-въ-точь, какъ въ ту посл?днюю ночь передъ отъ?здомъ, когда онъ приводилъ въ порядокъ разбросанныя бумаги въ своемъ уединенномъ кабинет?. Не выражалось на немъ ни укоризны, ни упрека, но какое-то тревожное сомн?ніе, очень похожее на упрекъ посл? того, какъ сомн?ніе превратилось въ роковую ув?ренность относительно подозр?ваемыхъ чувствъ отца къ отверженному д?тищу. Словомъ, лицо Флоренсы крайне тревожило м-ра Домби.

Отчего же? Разв? онъ чувствовалъ угрызеніе сов?сти? вовсе н?тъ. Но чувство, пробужденное въ немъ этимъ воспоминаніемъ, образовалось теперь ясно и грозило созр?ть во всей полнот?, между т?мъ какъ прежде онъ самъ едва подозр?валъ его существованіе. Лицо это окружилось для него атмосферой ненависти и пресл?дованія, и ему уже мерещился кинжалъ обоюдоострый, готовый на пораженіе смертельнаго врага. Чудовищное воображеніе, разъ навсегда отравленное неестественной злобой, рисовало для него одинаково мрачными красками и картину смерти, уничтожившей зав?тныя надежды, и картину жизни, представлявшей безпрерывную перспективу огорченій и досады. Одно дитя погибло, a другое уц?л?ло. Зач?мъ уц?л?ла дочь, отверженная дочь, a не сынъ, на которомъ сосредоточивались вс? проекты ума, вс? надежды сердца? Прокіятая смерть!

Такоы были чувства и размышленія, пробужденныя въ чудовищномъ отц? прелестнымъ и н?жнымъ образомъ его дочери. Она была незванымъ гостемъ при самомъ вступленіи въ жизнь, a теперь только растравляла раны его сердца. Будь его сынъ единственнымъ д?тищемъ, ударъ, сразившій его, быль бы, конечно, тяжелъ для отцовскаго сердца, но все же не такъ, какъ теперь, когда онъ могъ упасть на другое дитя, которое не стоило бы никакихъ сожал?ній. Словомъ, невинное, любящее лицо Фроренсы отнюдь не производило на него успокоительнаго д?йствія. Онъ отвергалъ ангела и прил?плялся къ злому духу, терзавшему его сердце. Ея терп?ніе, доброта, расцв?тающая юность, любовь, самоотверженіе, были не бол?е какъ едва зам?тныя пылинки на пепл? ненависти и презр?нія. Ея образъ носился передъ нимъ въ какомъ-то злов?щемъ туман? и только сгущалъ ужасный мракъ, облегавшій его душу. Не разъ, во время этой дороги, рисуя своей палкой фантастическія фигуры, онъ думалъ, какъ бы избавиться оть пресл?дующей его т?ни Флоренсы? Эта мысль и теперь тяжелымъ бременемъ лежала на его душ?.

Майоръ между т?мъ отдувался и пыхт?лъ во всю дорогу не хуже дымнаго паровоза, и глаза его нер?дко отрывались отъ газетнаго листка, уносясь въ туманную даль, какъ будто онъ вид?лъ ц?лую коллекцію перезр?лыхъ д?въ, спасавшихся отъ него вм?ст? съ миссъ Токсъ въ сокровеннькъ и неприступныхъ уб?жищахъ, гд? все-таки настигнетъ и откроетъ ихъ мстительная десница проницательнаго Джоя. Теперь онъ вывелъ своего пріятеля изъ задумчивости торопливымъ изв?стіемъ, что лошади заложены, и почтовая карета готова.

— Домби, — сказалъ майоръ, слегка дотрогиваясь палкой до его плеча, — перестаньте задумываться: это дурная привычка. Старичина Джо, скажу я вамъ, не былъ бы разбитнымъ малымъ, если бы не держалъ на привязи своихъ мыслей. Вы великій челов?къ, Домби, и вамъ ли давать волю безполезному раздумью? Берите прим?ръ съ меня, и будьте тверды, какъ гранитъ.

М-ръ Домби въ самомъ д?л? почувствовалъ необходимость уступить дружескому сов?ту джентльмена, ум?вшаго везд? и во всемъ сохранить присутствіе духа, и который такъ хорошо постигалъ неотъемлемыя достоинства его высокой натуры. Св?жіе кони поб?жали легкой рысцой по гладкому шоссе, майоръ принялся разсказывать интересные анекдоты, и м-ръ Домби, д?лая н?которое усиліе, началъ прислушиваться къ одушевленному краснор?чію, которое, не бывъ бол?е заглушаемо неугомоннымъ паровозомъ, полилось обильнымъ потокомъ изъ краснор?чивыхъ устъ блистательнаго оратора.

Неистощимо-остроумная бес?да прерывалась только остановками на почтовыхъ станціяхъ, гд? путешественники закусывали на скорую руку, и обыкновенными подагрическими припадками краснор?чиваго героя, за которые долженъ былъ разд?лываться горемычный туземецъ, созданіе жалкое всегда и особенно теперь, во время хлопотливаго пере?зда. Въ темно-бурыхъ ушахъ его торчали длинныя неуклюжія серьги, и европейскій костюмъ сид?лъ на немъ, какъ с?дло на коров?; независимо отъ искусства портного, онъ былъ длиненъ, гд? сл?довало быть короткимъ, коротокъ, гд? сл?довало быть длиннымъ, узокъ тамъ, гд? надлежало быть широкимъ, и наоборотъ. Къ довершенію эффекта, б?дный туземецъ корчился, какъ продрогшая обезьяна и съеживался, какъ высохшій ор?хъ всякій разъ, какъ строгій властелинъ нападалъ на него съ своими угрозами и энергическими жестами. Все это пріятно разнообразило время, и день пролет?лъ почти незам?тно. Тихимъ и прохладнымъ вечеромъ карета катилась по зеленой травянистой дорог? недалеко отъ Лемингтона, и майоръ, не умолкавшій ни на минуту, забасилъ подъ конецъ такимъ образомъ, какъ будто голосъ его раздавался изъ-подъ ближайшей копны с?на или изъ-подъ нижняго каретнаго ящика. По прі?зд? въ Лемингтонъ, путешественники остановились въ королевскомъ отел?, гд? майоръ немедленно заказалъ великол?пный ужинъ, за которымъ на?лся и напился до такой степени, что по выход? изъза стола уже не былъ въ состояніи произнести ни одного слова, и туземецъ принужденъ былъ отгадывать его приказанія по интонаціи хриплаго кашля, выходившаго изъ его гортани.

Но на другое утро майоръ встрепенулся, какъ осв?жившійся богатырь, и отправился оживлять своего друга. За завтракомъ они уговорились насчетъ ежедневныхъ занятій. Майоръ принялъ на себя отв?тственность заказывать кушанья и вина, и они условились завтракать вм?ст? каждый день. М-ръ Домби изъявилъ желаніе въ этотъ первый день пребыванія въ Лемингтон?, гулять по городу наедин? или безвыходно остаться въ своей комнат?, a на другое утро р?шено было отправиться за городъ и въ залу минеральныхъ водъ. Окончивъ эти распоряженія, пріятели разстались до об?да. М-ръ Домби пошелъ сообразиться съ мыслями, a майоръ, въ сопровожденіи туземца, который несъ за нимъ походный стулъ, зонтикъ и шинель, отправился разгуливать по площадямъ и гостиницамъ въ нам?реніи отобрать подробныя справки обо вс?хъ прі?хавшихъ въ городъ. Онъ очень мило кокетничалъ съ пожилыми дамами, бывшими отъ него въ восторг?, и усп?лъ объявить везд?, гд? сл?дуетъ, что старичина Джой, хитрый и тугой, путешествуетъ съ богат?йшимъ и почтенн?йшимъ негоціантомъ, котораго имя гремитъ на восток? и запад?, по вс?мъ концамъ вселенной. Майоръ былъ мастеръ рекомендовать друзей, если вм?ст? съ этой рекомендаціей выставлялась и его особа въ выгодн?йшемъ св?т?.

За об?домъ майоръ разсказалъ кучу самыхъ св?жихъ новостей, м-ръ Домби не могъ надивиться св?тскости и соціальнымъ свойствамъ своего пріятеля. Раннимъ утромъ онъ зналъ наперечетъ вс? изв?стія посл?днихъ газетъ и, разсказывая о нихъ въ продолженіе завтрака мру Домби, очень искусно намекнулъ, что насчетъ различныхъ политическихъ новостей за?зжали къ нему сов?товаться такія важныя и сильныя особы, что онъ можетъ сообщить о нихъ не иначе, какъ весьма темными намеками. М-ръ Домби, жившій такъ долго взаперти и ни разу не переступавшій за очарованный кругъ торговыхъ операцій въ Сити, началъ думать, что теперь одинокая жизнь его озарится невиданнымъ блескомъ и, отложивъ нам?реніе провести въ уединеніи еще одинъ день, отправился гулять съ майоромъ рука объ руку.