самый жаркій день вздувалъ св?жіе пузыри на его безчувственномъ т?л?. И больше ничего. Во вс?хъ другихъ отношеніяхъ онъ былъ жестоковыйный, одебел?лый, горделивый мичманъ, занятый исключительно астрономическими наблюденіями, такъ же мало вникавшій въ земныя тревоги, какъ Архимедъ при взятіи Сиракузъ.

Такимъ, по крайней м?р?, онъ казался при тогдашнемъ положеніи семейныхь д?лъ. Вальтеръ н?жно поглядывалъ на него, проходя мимо, a б?дный дядя Соль, когда племянника не было дома, выходилъ на крыльцо, облокачивался на косякъ и плотно прикладывался своимъ изношеннымъ парикомъ къ ногамъ этого генія-хранителя его магазина. Но ни одинъ надменный идолъ съ огромными устами отъ уха до уха и убійственнымъ ликомъ изъ перьевъ попугая не былъ столь хладнокровенъ къ молитвамъ своихъ дикихь обожателей, какъ этотъ мичманъ къ н?жному участію своихъ хозяевъ.

Тяжело стало на сердц? Вальтера, когда онъ бросилъ прощальный взглядъ на свою спальню, на ея ст?ны и карнизы. Еще одна ночь, и онъ покинетъ пріютъ своего д?тства, быть можетъ, навсегда. Картины были сняты, книги собраны въ кучу, вещи упакованы, и комната, лишенная привычнаго убранства, холодно и съ горькимъ упрекомъ смотр?ла на своего хозяина, который такъ безжалостно оставлялъ ее на произволъ непредвид?нныхъ случайностей. 'Еще н?сколько часовъ, — думалъ Вальтеръ, — и мечты, лел?явшія мое д?тство, когда я былъ школьникомъ, такъ же не будутъ принадлежать мн?, какъ и эта старая спальня. Мечты, авось, еще забредутъ въ сонную голову, и самъ я, можетъ быть, возвращусь на это м?сто, но комната усп?етъ перем?нить десятки новыхъ жильцовъ, и каждый изъ нихъ станетъ изд?ваться надъ распоряженіями прежняго хозяина.'

Но нельзя было оставить дядю въ маленькой гостиной, гд? онъ сид?лъ уже давно одинъ- одинехонекъ, въ глубокомъ раздумьи. Капитанъ Куттль, на этотъ разъ, нарочно не явился съ Корабельной площади, чтобы предоставить друзьямъ полную свободу наговориться въ посл?дній разъ безъ свид?телей. Поэтому Вальтеръ, снова воротившись домой, посл? суетливыхъ хлопотъ этого дня, посп?шно вошелъ въ гостиную и завязалъ разговоръ.

— Ну, дядя Соль, — весело вскричалъ Вальтеръ, положивъ руку на плечо старика. — Чего теб? прислать изъ Барбадоса?

— Надежду, милый Валли, надежду, что мы свидимся опять по эту сторону могилы. О, пришли, скор?е пришли мн? эту надежду.

— Пришлю, дядюшка. У меня вдоволь всякихъ надеждъ, и будь ув?ренъ, для тебя я скупиться не стану. A кром? надежды, пришлю теб? черепахъ, варенья, лимоновъ для пуншу капитана Куттля и другихъ разныхъ разностей, — ц?лые корабли нашлю, когда разбогат?ю.

Старикъ вытеръ очки и улыбнулся.

— Правда, дядюшка, — вскричалъ Вальтеръ съ живостью, хлопая его по плечу. — Давай же теперь кутить. Ты весели меня, a я тебя, и завтра поутру мы встрепенемея, какъ беззаботные жаворонки, и полетимъ высоко высоко. Мои мечты ужъ и теперь взвились за облака.

— Валли, св?тикъ мой, Валли, я сд?лаю все, что могу.

— И прекрасно, дядюшка! — отв?чалъ Вальтеръ съ веселымъ см?хомъ. — Я тоже сд?лаю все, что могу, и… катай, валяй, заливай… наша взяла! — A ты не забылъ, дядюшка, что об?щалъ присылать мн? въ Барбадосъ?

— Н?тъ, Валли, н?тъ, — промолвилъ старикъ. — Все, что пров?даю о миссъ Домби, тотчасъ же отпишу. Теперь она одна-одинехонька, какъ въ глухомъ л?су, — б?дный агнецъ!

— A знаешь ли что, дядя Соль? — сказалъ Вальтеръ, посл? минутнаго кол?банія. — Я в?дь сегодня былъ тамъ.

— Какъ былъ? гд?? зач?мъ? — бормоталъ Соль, приподнявъ брови и устремивъ очки на молодого челов?ка.

— Былъ тамъ, — продолжалъ Вальтеръ, — не зат?мъ, чтобы вид?ть ее, хотя, см?ю сказать, я могъ бы войти въ ея комнату, потому-что м-ръ Домби у?халъ за городъ, a зат?мъ, чтобы сказать Сусанн? прощальное слово. Мн? казалось, я могъ и даже долженъ былъ это сд?лать, если взять въ разсчетъ обстоятельства, при которыхъ я вид?лъ миссъ Домби посл?дній разъ.

— Правда твоя, мой милый, правда! — проговорилъ старикъ, оправившись отъ минутнаго волненія.

— Вотъ я и вид?лъ ее, — продолжалъ Вальтеръ, — Сусанну, т. е., a не миссъ Домби, и сказалъ ей, что завтра поутру у?зжаю въ далекій путь. Еще сказалъ я, дядюшка, что ты всегда принималъ большое участіе въ миссъ Домби съ той поры, какъ она была y насъ, что ты всегда желалъ ей счастья и всякаго добра, и что теб? было бы очень пріятно оказать ей какую-нибудь услугу. Мн? кажется, ты знаешь, я могъ это сказать, если взять въ разсчетъ обстоятельства. Не такъ ли?

— Правда твоя, мой милый, правда! — проговорилъ старикъ т?мъ же тономь.

— И сказалъ я еще, — продолжалъ Вальтеръ, — что если она — Сусанна, то есть, — когда-нибудь потрудится ув?домить тебя или сама, или черезъ м-съ Ричардсъ, или все равно черезъ кого бы то ни было, что миссъ Домби здорова и благополучна, то это изв?стіе доставитъ теб? большое удовольствіе, и ты тотчасъ же объ этомъ напишешь мн?, и я буду очень радъ. Что-жъ прикажешь д?лать? Я прошлую ночь не сомкнулъ глазъ и разломалъ всю голову, думая объ этихъ вещахъ. Мн? кажется, я былъ бы прежалкой тварью, если бы вы?халъ изъ Лондона, не облегчивъ сердца этими распоряженіями.

Честный голосъ и вс? движенія молодого челов?ка подтверждали истину его словъ и оправдывали пылкость его чувства.

— Поэтому, дядюшка, если ты когда увидишь ее, т. е. миссъ Домби, — продолжалъ Вальтеръ, — и вступишь съ нею въ разговоръ, какъ знать, можетъ быть, теб? удастся сказать, какъ много и часто я думалъ о ней, и какъ говорилъ о ней со слезами въ эту посл?днюю ночь передъ отъ?здомъ въ дальнюю дорогу. Скажи ей, какъ я говорилъ, что всегда помнилъ и никогда не забуду ея н?жной чувствительности, ея прекраснаго личика, ея благосклонной снисходительности. Скажи ей, дядюшка, если не забудешь, что т? башмаки — она не взрослая женщина, не молодая леди, я снялъ ихъ съ д?тской ноги — она припомнитъ, какъ часто ихъ роняла — такъ скажи ей, дядюшка, что я взяль эти башмаки съ собою на память и буду хранить ихъ, какъ драгоц?нн?йшее изъ моихъ сокровищъ.

Въ эту самую минуту д_р_а_г_о_ц_?_н_н_?_й_ш_е_е и_з_ъ с_о_к_р_о_в_и_щ_ъ выносилось изъ дверей въ одномъ изъ вальтеровыхъ сундуковъ. Носильщикъ навьючилъ багажомъ небольшую тел?жку и повезъ незабвенные башмаки передь самымъ носомъ безчувственнаго мичмана, прежде ч?мъ счастливый влад?лецъ кончиль о нихъ р?чь. Черезъ чась зав?тное сокровище поступило во влад?ніе 'Сына и Насл?дника'.

Но на этотъ разъ деревянному мичману можно было простить его равнодушіе къ гадкимъ башмакамъ, потому что въ эту самую минуту прямо передъ нимъ появились Флоренса и Сусанна Нипперъ. Флоренса робко заглянула ему въ лицо, и, казалось, мичманъ значительно мигнулъ ей своимъ чернымъ глазомъ.

Этого мало. Он? юркнули въ магазинъ и отворили дверь гостиной, не бывъ ник?мъ зам?чены, кром? наблюдательнаго мичмана. Вальтеръ, стоявшій къ дверямъ задомъ, не могъ вид?ть этого явленія; но вдругъ дядя Соль вскочилъ со стула и чуть не упалъ, споткнувшись о другой стулъ.

— Что такое, дядюшка? — воскликнулъ Вальтерь, — что случилось?

— Миссъ Домби! — проговорилъ старикъ.

— Возможно ли! — вскричалъ Вальтеръ, — зд?сь!

Очень возможно. Еще слова эти шевелились на его губахъ, какъ Флоренса торопливо прошла мимо, ухватила об?ими руками старика Соломона за обшлага фрака, поц?ловала его въ щеку и, отворотившись, подала руку Вальтеру съ тою дов?рчивостью и простосердечіемъ, которыя принадлежали ей — и никому больше въ ц?ломъ мір?.

— Вы у?зжаете, Вальтеръ! — сказала Флоренса.

— Да, миссъ Домби, — отв?чалъ онъ дрожащимъ голосомъ, — предо мною дальняя дорога.

— A вашъ дядя, — сказала Флоренса, оглядываясь на Соломона, — ему разв? не жаль съ вами разстаться? О, конечно жаль, вижу по его глазамъ. И мн? жаль васъ, милый Вальтеръ!

— И будто, кром? васъ, некого послать, м-ръ Вальтеръ! — возгласила Сусанна Нипперъ, — вотъ хоть бы м-съ Пипчинъ — чего лучше? — она бы навела страхъ и ужасъ на всю колонію негровъ, a если надобно отобрать справки насчетъ свычекъ и обычаевъ чернаго народа, такъ д-ра Блимбера за бока съ его супружницей и дочкой. Туда бы и дорога.