— A какъ его зовутъ, капитанъ Куттль? — спросилъ Вальтеръ.
— Его зовутъ Бенсби, — отв?чалъ капитанъ, — да какъ бы его ни звали, какое до этого д?ло?
Больше капитанъ уже не распространялся объ этомъ предмет?, a Вальтеръ, съ своей стороны, не считалъ нужнымъ требовать дальн?йшихъ объясненій. Было ясно: капитанъ Куттль погрузился въ такую глубокую задумчивость, что, казалось, утратилъ всякую способность вид?ть и слышать. Молодой челов?къ съ безмолвнымъ уваженіемъ смотр?лъ на почтеннаго друга.
И точно, капитанъ Куттль разр?шался въ эту минуту такими великими идеями, что не только благополучно сошелъ съ мели, но даже вдругъ попалъ въ самый глубокій фарватеръ и не находилъ дна своей прозорливости. Озаренный вдохновеннымъ сіяніемъ, онъ вдругъ увид?лъ ясн?е солнца, что тутъ просто была ошибка, и ужъ, разум?ется, ошибался не кто другой, какъ самъ Вальтеръ, этотъ в?треный и пылкій юноша, который все такъ горячо принималъ къ сердцу. Если и въ самомъ д?л? назначили его въ Барбадосъ, то н?тъ сомн?нія, назначали съ тою ц?лью, чтобы молодой челов?къ съ необыкновенной быстротой устроилъ свою блистательную карьеру. A если, сверхъ чаянія, въ самомъ д?л? произошло между ними маленькое недоразум?ніе, то есть, между Вальтеромъ и м-ромъ Домби, то стоитъ только какому дружку съ обоихъ сторонъ замолвить кстати приличное словцо, и, н?тъ сомн?нія, все устроится къ общей радости и благополучію. Выводъ капитана изъ вс?хъ этихъ предварительныхъ соображеній былъ тотъ, что такъ какъ онъ уже им?лъ удовольствіе познакомиться съ мромъ Домби и провелъ въ его обществ? очень пріятныхъ полчаса (въ брайтонской гостиниц?, когда они ?здили занимать деньги), то теперь ему, какъ истинному другу, надлежитъ, не говоря до времени Вальтеру ни одного слова, немедленно отправиться въ домъ м-ра Домби, сказать лакею: 'Потрудитесь-ка, любезный, доложить своему барину, что капитанъ Куттль желаетъ его вид?ть', — и потомъ, взявъ м-ра Домби за пуговицу, переговорить съ нимъ попріятельски, какъ водится между св?тскими людьми, вполн? понимающими другъ друга и питающими одинъ къ другому искреннее уваженіе. Нечего и толковать, что такіе люди, какъ онъ и м-ръ Домби, весьма легко уладятъ всякое затрудненіе, и Валли не дал?е, какъ нын?шній же день будетъ очень пріятно изумленъ радостною в?стью.
Когда эти размышленія заронились въ капитанскую душу и приняли мало-по-малу соотв?тственную форму, его лицо постепенно начало проясняться, какъ пасмурное утро, уступавшее м?сто ясному полудню. Его грозныя нахмуренныя брови утратили свой щетинистый видъ и совершенно разгладились; его глаза, почти замкнутые при этой головоломной экзерциціи, открылись и приняли см?лое, р?шительное выраженіе; его улыбка, образовавшаяся сперва на трехъ ямочкахъ на правой сторон? рта и подъ угломъ каждаго глаза, быстро распространились по всему лицу и озарила яркимъ св?томъ величественное чело, такъ что лощеная шляпа гордо поднялась на голов?, какъ будто она вм?ст? съ хозяиномъ благополучно сдвинулась съ мели и свободно поплыла въ открытое море. Наконецъ, капитанъ пересталъ грызть ногти и р?шительнымъ тономъ сказалъ:
— Ну, Валли, теперь д?ло кончено. Помоги мн? од?ваться.
Вальтеръ никакъ не могъ понять, отчего капитанъ Куттль оказался на этотъ разъ внимательнымъ къ своему туалету. Над?вая галстухъ, онъ распустилъ огромные концы шелковаго платка, на подобіе косы и прод?лъ ихъ въ массивное золотое кольцо съ изображеніемъ надгробнаго памятника, обведеннаго красивыми жел?зными перилами, въ память какого-то усопшаго друга. Потомъ онъ вздернулъ воротнички своей рубашки до посл?днихъ пред?ловъ возможности и украсилъ себя ими, на подобіе лошадиныхъ наушниковъ. Зат?мъ, сбросивъ башмаки, онъ над?лъ превосходн?йшую пару полусапожекъ, употребляемую только въ экстренныхъ случаяхъ. Облачившись такимъ образомъ, къ полному своему удовольствію, капитанъ самодовольно посмотр?лся въ бритвенное зеркальце, снятое для этой ц?ли со ст?ны, и, взявъ свою сучковатую палку, сказалъ, что готовъ идти.
Походка капитана, когда они вышли на улицу, тоже была величественн?е обыкновеннаго, но Вальтеръ приписывалъ такую перем?ну неизб?жному вліянію экстренныхъ полусапожекъ и не обращалъ на это большого вниманія. На дорог? встр?тилась съ ними цв?точница, и Куттль, вдругь остановившись среди тротуара, какъ будто озаренный счастливою мыслью, купилъ изъ ея корзинки превосходн?йшій в?ерообразный букетъ прелестн?йшихъ цв?товъ, какіе когда-либо произрастали въ самыхъ р?дкихъ оранжереяхъ.
Вооруженный этимъ любезнымъ подаркомъ, предназначавшимся, какъ само собою разум?ется, для м-ра Домби, капитанъ благополучно дошелъ съ Вальтеромъ до магазина мастера вс?хъ морскихъ инструментовъ.
— Ну, такъ вы теперь пойдете къ дядюшк?? — сказалъ Вальтеръ.
— Да, — отв?чалъ капитанъ, желавшій поскор?е отвязаться отъ молодого челов?ка, который не долженъ былъ вид?ть, какъ онъ направитъ стопы свои въ домъ м-ра Домби.
— Стало быть, я пойду теперь гулять, чтобы не м?шать вамъ.
— Хорошо, дружокъ, хорошо, — отв?чалъ капитанъ. — Гуляй себ?, сколько хочешь, и ч?мъ дольше, т?мъ лучше.
Вальтеръ, въ знакъ согласія, махнулъ рукой и пошелъ своей дорогой.
Для него было все равно, куда бы ни идти; однако-жъ, онъ хот?лъ бы выбраться за городъ, въ какое-нибудь предм?стье, чтобы гд?-нибудь подъ деревомъ, на свобод? помечтать о своей загадочной судьб?. Его выборъ палъ на Гапстедъ, и онъ туда отправился по той улиц?, гд? жилъ м-ръ Домби.
Величавъ и мраченъ былъ домъ м-ра Домби, какъ и всегда. Все было въ немъ тихо и спокойно, какъ въ могильномъ склеп?, и только в?терь, колыхавшій сторы въ отворенныхъ окнахъ верхняго этажа, былъ признакомъ н?которой жизни и движенія. Тихо прошелъ Вальтеръ мимо печальнаго жилища, и на душ? его сд?лалось отрадн?е, когда онъ очутилсь передъ другими домами.
Ho сд?лавъ н?сколько шаговъ, онъ оглянулся назадъ и началъ пристально всматриваться въ верхнія окна съ такимъ участіемъ, какое всегда чувствовалъ къ этому м?сту посл? романическаго ириключенія съ Флоренсой. Въ эту минуту къ воротамъ подъ?хала небольшая коляска, откуда выскочилъ джентльменъ въ черномъ фрак? и съ тяжелою часовою ц?почкой. Припоминая посл? этого джентльмена съ его экипажемъ, Вальтеръ безъ труда угадалъ въ немъ знаменитаго врача, и дивился, для кого теперь понадобилась его помощь. Но эти мысли не вдругъ пришли ему въ голову. Другія мечты, другія думы занимали его.
Вальтеръ съ удовольствіемъ воображалъ, что, быть можетъ, наступитъ время, когда прекрасная д?вушка — его старинный другъ, благородный, чувствительный и н?жный, напомнитъ о немъ своему брату и заставитъ принять участіе въ его судьб?. Впрочемъ, и въ эту минуту его радовали не столько житейскіе разсчеты, сколько ут?шительная мысль, что прелестное созданіе еще помнить его и всякій разъ встр?чается съ нимъ съ видимымъ удовольствіемъ. Но вм?ст? съ т?мъ онъ не могъ удалить отъ себя бол?е основательнаго и зр?лаго размышленія, что въ его продолжительное отсутствіе Флоренса, богатая, гордая и счастливая, выйдетъ замужъ и если еще будетъ по временамъ вспоминать о немъ при этомъ новомъ образ? жизни, то не бол?е, какъ о д?тской игрушк?, которая когда-то ее забавляла.
Между т?мъ Вальтеръ представлялъ прекрасную д?вочку, встр?ченную имъ среди грязной улицы, въ такомъ идеальномъ св?т?, и такъ живо рисовалъ въ своемъ воображеніи ея невинное личико съ выраженіемъ искренней признательности и д?тской восторженности, что онъ съ презр?ніемъ отвергнулъ дерзкую мысль, будто Флоренса можетъ современемъ сд?латься гордою, и устыдился за самого себя, какъ за клеветника. Мало-по-малу размышленія его приняли такой фантастическій характеръ, что онъ считалъ уже непростительною дерзостью воображать Флоренсу взрослою женщиной и только позволялъ себ? думать о ней не иначе, какъ о беззащитномъ миломъ ребенк?, точь-въ-точь, какою она была во времена д_о_б_р_о_й б_а_б_у_ш_к_и, м-съ Браунъ. Наконецъ, Вальтеръ основательно разсудилъ, что ему вовсе непростительно мечтать о Флоренс?. 'Пусть — думалъ онъ — ея прелестный образъ сохранится въ душ? моей, какъ недостижимый идеалъ съ рукою ангела, удерживающаго меня отъ дурныхъ мыслей и поступковъ'.
Долго бродилъ Вальтеръ въ предм?стьи Лондона на открытомъ воздух?, съ жадностью вдыхая испаренія цв?товъ, прислушиваясь къ п?нію птицъ, къ праздничному звону колоколовъ и къ глухому городскому шуму. Иногда, съ глубокой грустью, онъ посматривалъ въ даль, на безпред?льный горизонтъ, туда, гд? лежала ц?ль его морского путешествія, и въ тоже время съ еще большей грустью любовался зелеными лугами своей родины и прелестными ландшафтами.
Наконецъ, Вальтеръ вышелъ изъ предм?стья и тихонько побрелъ домой, продолжая размышлять о своей горемычной судьб?. Вдругъ басистый мужской голосъ и пронзительный крикъ женщины,
