сказалъ:

— Прости меня, великій Боже! О, я слишкомъ, слишкомъ нуждаюсь въ твоей благодати!

Съ этими словами онъ опять опустилъ свою голову и рыдалъ, и стоналъ, и ласкалъ свою обр?тенную дочь, и не слышно было во всемъ дом? ни мал?йшаго звука долгое, долгое время. Они были заключены въ объятіяхъ друтъ друга, и солнечный лучъ озарялъ ихъ своимъ благодатнымъ св?томъ.

Онъ од?лся на скорую руку и машинально поплелся впередъ за своею путеводительницею, оглядываясь съ невольнымъ трепетомъ на комнату, въ которой онъ такъ долго былъ запергь, и гд? въ посл?днее время онъ наблюдалъ въ зеркальномъ стекл? страшную фигуру. Они вышли въ коридоръ. Не останавливаясь и не оглядываясь, изъ опасенія пробудить непріятныя воспоминанія, Флоренса прильнула къ своему отцу, впилась глазами въ его лицо, обхватила рукою его шею и посп?шно вышла съ нимъ на улицу, гд? y подъ?зда ихъ дожидалась наемная карета.

Тогда миссъ Токсъ и Полли вышли изъ своей засады и предались необузданному восторгу. Зат?мъ он? принялись съ большимъ стараніемъ укладывать его книги, платья, бумаги и такъ дал?е, и все это въ тотъ же вечеръ по принадлежности отправили къ Флоренс?, которая прислала нарочнаго за вещами своего отца. Зат?мъ об? дамы въ посл?дній разъ ус?лись за чайный столъ въ опуст?вшемъ дом?.

— Вотъ оно и вышло по моему. Неиспов?димы судьбы твои, Господи! — воскликнула миссъ Токсъ, — кго бы могъ подумать, что отъ Домби и Сына останется только дочь!

— И прекрасная дочь! — воскликнула Полли.

— Справедливо, совершенно справедливо. Вы подружились съ ней еще тогда, какъ она была ребенкомъ, и это д?лаетъ вамъ честь, любезная Полли. Иначе, впрочемъ, и не могло быть, потому что вы предобр?йшая женщина. Робинъ!

Воззваніе относилось къ огромноголовому молодому челов?ку, который сид?лъ, забившись въ отдаленныйуголъ, принимая, по-видимому, довольно серьезное участіе въ судьбахъ д?йствующихъ лицъ. Было ясно, что онъ не въ дух? и о чемъ-то горевалъ. Когда онъ выступилъ впередъ, передъ дамами во всей красот? явился благотворительный Точильщикъ.

— Робинъ, — сказала миссъ Токсъ, — я вотъ говорю, что мать-то твоя предобр?йшая женщина. Слышалъ ты это?

— Слышалъ, сударыня, покорно васъ благодарю. Вы говорите истинную правду.

— Очень хорошо, Робинъ, — продолжала миссъ Токсъ, — я рада отъ тебя слышать эти вещи. Вотъ ты теперь, мой милый, будешь въ моемъ дом?, и я съ охотой принимаю твои услуги для того единственно, чтобы пріучить тебя къ почтительности и разсудительности. Над?юсь, Робинъ, ты будешь помнить, что y тебя есть и была всегда предобр?йшая мать, и поэтому ты станешь вести себя такъ, чтобы служить ут?шеніемъ и отрадой, такъ ли?

— Такъ, сударыня, ей Богу, вы угадали мои собственныя мысли. Я, что называется, прошелъ сквозь огонь и воду, и если какой-нибудь парнюга…

— Стой, Робинъ! Никогда не произноси этого слова, зам?ни его ч?мъ-нибудь другимъ.

— Покорно благодарю, сударыня. Я говорю, если какой-нибудь мальчуганъ…

— Погоди, Робинъ, и это нехорошо. Говори: индивидуумъ.

— Индивидуй, сударыня?

— Ну да, это гораздо лучше. Читаешь ты книги, Робинъ?

— Никакъ н?тъ, сударыня.

— Напрасно, мой другъ. Теб? надо пріучаться къ хорошему и благородному разговору, такъ какъ ты, я вижу, малый смышленный; a въ благородныхъ книгахъ, при порядочномъ разговор?, всегда употребляется слово: индивидуумъ. Зам?ть это хорошенько.

— Слушаю, сударыня. Такъ я говорю: если какой инди…

— … видуумъ, — подсказала миссъ Токсъ.

— … видуй натерп?лся разныхъ непріятностей и б?дъ, такъ ужъ это конечно я, Робинъ Тудль. Я состоялъ въ услуженіи y челов?ка, который употреблялъ меня для всякой всячины, и теперь я вижу, что эта всякая всячина основывалась на самомъ низкомъ пронырств?. Притомъ меня и прежде еще испортили разные индивидуи, съ которыми я гонялъ голубей. Однимъ словомъ, сударыня, общество y меня всегда было дурное.

— Т?мъ боль?е ты долженъ благодарить Бога, что теперь попадешь въ хорошее общество, — зам?тила миссъ Токсъ.

— Я и благодарю, сударыня. Исправиться никогда не поздно, и я, съ своей стороны, употреблю вс? силы, чтобы, при вашемъ сод?йствіи, сд?латься порядочнымъ челов?комъ. Над?юсь, въ скоромъ времени, и матушка, и батюшка, и братцы, и сестрицы увидятъ, какъ я ихъ люблю и душевно почитаю.

— Хорошо, мой другъ, хорошо. Очень рада отъ тебя слышать это. Теперь покушай немного хл?бца съ масломъ и выпей съ нами чашечку чайку.

— Покорно благодарю, сударыня, — отв?чалъ Точильщикъ, — и тотчасъ же принялся убирать съ?стные и питейные припасы съ завиднымъ аппетитомъ индивидуума, который н?сколько дней состоялъ на самой строгой діэт?.

Когда миссъ Токсъ нахлобучила черную шляпку и окуталась шалью, Робинъ обнялъ свою добр?йшую мать и отправился за своей новой госпожей, къ неизъяснимому удовольствію Полли, y которой въ эту минуту заверт?лось и запрыгало въ глазахъ вдругъ н?сколько индивидуевъ, представлявшихъ ея заблудшаго и обр?теннаго сына. Зат?мъ Полли загасила св?чу, заперла наружную дверь, передала дворнику ключъ и скорыми шагами отправилась домой, восхищаясь заран?е при мысли, какой чудный эффектъ произведетъ ея неожиданный приходъ въ обители жел?знодорожнаго машиниста.

И опуст?лый чертогъ м-ра Домби, н?мой и глухой ко вс?мъ страданіямъ и перем?намъ, которыя въ немъ происходили, стоялъ теперь на скучной улиц?, подобно нахмуренному гиганту, и на чел? его выставлялась грозная надпись: 'Сей домъ продается и отдается внаймы'.

Около этого времени, благополучно и по вс?мъ классическимъ формамъ, совершилось великое полугодичное торжество, которое по обычной синтетической метод? устроили въ своемъ заведеніи д-ръ Блимберъ и м-съ Блимберъ. Молодые люди, им?вшіе счастье получать образованіе подъ ихъ просв?щеннымъ руководствомъ, благовременно, какъ и сл?дуетъ, получили литографированные билетики съ покорн?йшей просьбой пожаловать въ такой-то день на вечерній балъ, который, по обыкновенію, откроется кадрилью въ половин? восьмого по полудни. Зат?мъ вс? джентльмены, переполненные схоластическою мудростью, должны были разъ?зжаться по домамъ, чинно и важно, не обнаруживая никакихъ сл?довъ буйнаго веселья, свойственнаго невоспитанной черни. М-ръ Скеттльзъ регулярно каждый годъ отправлялся на каникулы за границу, чтобы придавать новую красу имени своего достопочтеннаго родителя сэра Барнета Скеттльза, который этимъ временемъ получилъ дипломатическое назначеніе при одномъ изъ иностранныхъ дворовъ, къ великому наслажденію своихъ степенныхъ земляковъ и даже землячекъ, бывшихъ въ необыкновенномъ восторг? отъ популярности сэра Барнета и супруги его, леди Скеттльзъ. М-ръ Тозеръ, молодой джентльменъ, статный и дородный, былъ теперь до того переполненъ классическою мудростью, что могъ, при случа?, не заикаясь пересчитать вс? древн?йшія, среднія и нов?йшія изданія Цицерона и Сенеки съ варіантами и аппендиксами и, ужъ само собою разум?ется, им?лъ о современной Европ? вообще и объ Англіи въ особенности такія же познанія, какъ природный римлянинъ временъ Траяна и Веспасіана. М-ръ Тозеръ им?лъ похвальное обыкновеніе каждую фразу скр?плять классической цитатой изъ любимаго писателя, и трудно было бы передать наивный восторгъ его сердобольныхъ родителей, не слышавшихъ подъ собою земли, когда ученый юноша лел?ялъ ихъ уши полнов?сными гекзаметрами и ямбическими виршами самой звучной и темной натуры. Точно также нельзя изобразить тл?ннымъ перомъ тоскливой грусти батюшки и матушки б?днаго м-ра Бриггса, познанія котораго походили на дорожный багажъ, уложенный такою неискусною рукою, что при случа? въ немъ нельзя было доискаться самой необходимой вещи. Вообще этотъ джентльменъ немного полакомился