разглагольствовалъ насчетъ пагубныхъ сл?дствій заносчивой амбиціи, которая — говорилъ онъ — въ англійскомъ язык? не напрасно рифмуетъ съ благозвучнымъ словомъ — пердиція (perdition — гибель).

М-ръ Морфинъ, с?роглазый холостякъ, съ прос?дью въ волосахъ и бакенбардахъ, былъ, можетъ быть, въ атмосфер? торговаго дома — за исключеніемъ, разум?ется, его представителя — единственнымъ челов?комъ, который былъ сердечно и глубоко огорченъ роковымъ несчастіемь. Онъ многіе годы оказывалъ м-ру Домби истинное уваженіе и преданность, но никогда не над?валъ маски на свой личный характеръ, не унижался, не подличалъ и не раздувалъ господствующей страсти своего хозяина изъ видовъ интереса. Стало быть, въ его сердц? не было пріюта для личной мести, не было натянутыхъ струнъ, которыя теперь сл?довало отпустить. Съ ранняго утра до поздняго вечера онъ постоянно корп?лъ и рылся въ конторскихъ бумагахъ, и всегда, по первому требованію, готовъ былъ объяснить все, что требовало объясненій. Онъ повозможности щадилъ м-ра Домби отъ непріятныхъ переговоровъ и, просид?въ въ своей комнат? до вечера, возвращался въ свою квартиру въ Ислингтон?, гд?, передъ отправленіемъ въ постедь, услаждалъ унылую душу печальными мотивами своей віолончели.

Однажды онъ прогуд?лъ такимъ образомъ ц?лый рядъ фантастическихъ сонатъ и, казалось, готовъ былъ приняться за новыя аріи меланхолическаго свойства, какъ вдругъ его хозяйка — къ счастью, глухая и совершенно равнодушная ко всякимъ музыкальнымъ тонамъ — доложила о прибытіи какой-то леди.

— Леди въ траур?, — добавила она.

М-ръ Морфинъ, пріостановленный на самомъ поэтическомъ м?ст?, съ отеческою н?жностью положилъ свою віолончель на софу и сд?лалъ знакъ, что поздняя гостья можетъ войти. Зат?мъ онъ вышелъ самъ и встр?тилъ на порог? миссъ Гэрріетъ Каркеръ.

— Одн?! — сказалъ онъ. — Въ такую пору! Джонъ былъ зд?сь поутру. Не случилось ли чего, моя милая? Но н?тъ, — прибавилъ онъ, — ваша физіономія не предв?щаетъ б?ды. Совс?мъ напротивъ, если не ошибаюсь.

— Быть можетъ, м-ръ Морфинъ, вы читаете на моемъ лиц? неум?стную откровенность, эгоистическую, конечно; но такъ и быть, я все-таки пришла.

— И прекрасно, эгоизмъ къ вамъ очень бы шелъ, миссъ Каркеръ, и былъ бы интересенъ; но б?да въ томъ, что никакой хиромантикъ не открылъ бы эгоистическихъ линій въ вашихъ чертахъ.

Говоря это, онъ подалъ стулъ своей гость? и самь ус?лся насупротивъ нея. Віолончель уютно покоилась между ними на соф?.

— Джонъ ничего вамъ не сказалъ о моемъ визит?, и вы, над?юсь, не будете изумлены, что я пришла одна, когда узнаете зач?мъ. Объяснить вамъ причину поздняго визита?

— Сд?лайте милость.

— Вы не заняты?

Онъ указалъ на віолончель, лежавшую на соф?, какъ будто н?мой инструментъ могъ дать за него полный и совершенн?йшій отчетъ.

— Я былъ занятъ весь день, миссъ Гэрріетъ. Свид?тель — моя віолончель, которой я пов?ряю вс? свои заботы.

— Фирма разорилась въ конецъ? — спросила Гэрріетъ серьезнымъ тономъ.

— Разорилась окончательно и радикально.

— И никогда не возобновить торговыхъ операцій?

— Никогда.

Св?тлое выраженіе ея лица ни мало не омрачилось этимъ словомъ. М-ръ Морфинъ, казалось, зам?тилъ это съ н?которымъ изумленіемъ, и повторилъ опять:

— Никогда. Припомните, что я вамъ говорилъ. Не было во все это время никакихъ средствъ его образумить; невозможно было разсуждать съ нимъ, и даже, иной разъ, невозможно было къ нему подойти. Случилось то, что должно было случиться. Домъ обрушился, упалъ, и никакая сила его не подниметъ.

— И м-ръ Домби лично разорился?

— Разорился.

— Онъ не оставитъ для себя никакого частнаго им?нія?

— Никакого.

Какая-то особенная живость въ ея голос? и выраженіе глазъ почти веселое, казалось, изумляли его больше и больше. Онъ забарабанилъ по столу правой рукой, покачалъ головой, и взглянувъ на нее внимательно, сказалъ:

— Мн? еще неизв?стны въ точности вс? источники доходовъ м-ра Домби. Они велики, спору н?тъ, но и обязательства его огромны. М-ръ Домби благороденъ и честенъ въ самой высокой степени. Многіе, конечно, на его м?ст? р?шились бы, для собственнаго спасенія, устроить н?которыя сд?лки; но въ такомъ случа? незам?тно, почти нечувствительно, могли бы возрасти до огромныхъ процентовъ убытки домовъ, которые им?ли съ нимъ долговременныя торговыя связи. М-ръ Домби этого не сд?лаетъ. Онъ р?шился платить вс?мъ и каждому до истощенія посл?днихъ средствъ, которыя въ его рукахъ. Онъ сказалъ: пусть берутъ и очищаютъ все; домъ погибнетъ, но мои кредиторы потеряютъ не много. Гордость м-ра Домби представляется теперь въ благопріятномъ св?т?.

Она слушала его спокойно и почти безъ всякой перем?ны на своемъ лиц?. Казалось, ея вниманіе было занято отчасти собственными мыслями. Когда онъ пересталъ, она спросила его торопливымъ тономъ:

— Видали вы его въ посл?днее время?

— Онъ недоступенъ ни для кого. Когда, всл?дствіе этого кризиса въ д?лахъ, ему необходимо выходить изъ дому, онъ выходитъ одинъ и по возвращеніи запирается въ своемъ кабинет?, не допуская къ себ? никого. Онъ написалъ мн? письмо, отзываясь въ самыхъ лестныхъ выраженіяхъ о нашей прошедшей связи и прощаясь со мною. Неделикатно было съ моей стороны навязываться теперь, такъ какъ я и въ лучшія времена не им?лъ съ нимъ частыхъ переговоровъ; однако я попробовалъ. Я писалъ, ходилъ въ его домъ, просилъ, умолялъ. Все напрасно!

Онъ продолжалъ ее наблюдать, въ надежд? пробудить въ ней большее участіе къ этому предмету. Онъ выражался съ одушевленіемъ и чувствомъ, чтобы т?мъ сильн?е д?йствовать на свою слушательницу; но въ ея лиц? не было ни мал?йшей перем?ны.

— Ну, миссъ Гэрріетъ, — сказалъ онъ съ огорченнымъ видомъ, — объ этомъ, кажется, я распространяюсь не кстати. Вамъ, конечно, не совс?мъ пріятно слышать эти исторіи. Перем?нимъ разговоръ. У васъ на душ? какія-то веселыя мысли, начните, и я постараюсь войти въ вашъ предметъ.

— Вы ошибаетесь, м-ръ Морфинъ, — возразила Гэрріетъ съ легкимъ изумленіемъ, — моя голова занята т?мъ же, ч?мъ и ваша. Неужто вы думаете, что я и Джонъ не разсуждали въ посл?днее время обо вс?хъ этихъ перем?нахъ? Онъ служилъ такъ долго м-ру Домби, который теперь доведенъ, по вашимъ словамъ, до ужасной крайности, между т?мъ какъ мы разбогат?ли.

Теперь только м-ръ Морфинъ, с?роглазый холостякъ, зам?тилъ, что лицо его собес?дницы озарено какимъ-то лучезарнымъ восторгомъ. Сначала ему казалось, что она просто весела, въ хорошемъ расположеніи духа, и больше ничего.

— Мн? н?тъ надобности говорить вамъ, — продолжала Гэрріетъ, опустивъ глаза на свое собственное платье, — отчего и какъ перем?нились наши обстоятельства. Вы, конечно, не забыли, что братъ нашъ Джемсъ, въ тотъ страшный день не оставилъ никакого зав?щанія, и y него н?тъ другихъ родственниковъ, кром? Джона и меня.

Ея лицо на минуту затуманилось грустными воспоминаніями, но скоро м-ръ Морфинъ зам?тилъ на немъ тотъ же лучезарный восторгъ.

— Вы знаете нашу истсрію, — исторію двухъ братьевъ въ связи съ несчастнымъ джентльменомъ, о которомъ вы говорите съ такимъ искреннимъ, благороднымъ участіемъ… Теперь, посл? жизни, какую мы вели въ продолженіе столькихъ л?тъ, я и мой братъ не им?емъ никакой нужды въ деньгахъ, между т?мъ какъ доходы наши слишкомъ огромны. Понимаете ли, о чемъ я хочу васъ просить.

— Н?тъ, моя милая миссъ, не совс?мъ!

— Нечего говорить о моемъ покойномъ брат?. Если бы покойникъ зналъ, что мы нам?рены сд?лать… но вы понимаете меня. О живомъ брат? считаю нужнымъ сказать только то, что онъ, по собственной вол? и по глубокому сознанію своего долга, р?шился выполнить нам?реніе, которое требуетъ вашего неизб?жнаго сод?йствія.