склоняется къ нему ближе и ближе, когда онъ почувствовалъ, что эта безпріютная, одинокая голова прикасается къ его грубому синему камзолу, тогда онъ съ трепетнымъ благогов?ніемъ взялъ ея руку, пожалъ ее, и они поняли другъ друга.

— Ободритесь, моя радость! — сказалъ капитанъ. — Развеселитесь, изумрудъ мой драгоц?нный. Я сойду внизъ и приготовлю вамъ покушать. Вы потрудитесь придти сами, немного погодя, или Эдуардъ Куттль долженъ подняться за вами?

Флоренса отв?чала, что она безъ всякаго затрудненія можеть сойти сама, и капитанъ, посл? н?которыхъ довольно сильныхъ отговорокъ, показывавшихъ его очевидное сомн?ніе въ правилахъ истиннаго гостепріимства, принужденъ былъ предоставить молодую д?вушку ея собственному произволу. Очутившись въ маленькой гостиной, онъ немедленно принялся жарить y камина курицу, уже давно лежавшую для этой ц?ли на жаровн?. Чтобы наилучшимъ образомъ окончить эту стряпню, онъ скинулъ свой камзолъ, засучилъ рубашечные рукава и над?лъ свою лощеную шляпу, безъ помощи которой не приступалъ вообще ни къ какому предпріятію, трудному или легкому.

Осв?живъ свою голову и пылающее лицо въ холодной вод?, приготовленной капитаномъ въ продолженіе ея сна, Флоренса подошла къ маленькому зеркалу, чтобы привести въ порядокъ свои растрепанные волосы. Тогда она увид?ла — первый и посл?дній разъ — на своей груди багровое пятно.

Ея слезы при вид? этого опять полились ручьями. Ей было стыдно, ей было страшно; но не было въ ея сердц? ненависти и гн?ва противъ отца. Она простила ему все, едва понимая въ этомъ нужду, и старалась о немъ не думать, какъ не думала о дом?, изъ котораго б?жала, и онъ былъ для нея потерянъ разъ навсегда. Не было въ этомъ мір? м-ра Павла Домби для Флоренсы Домби.

Что д?лать и куда д?ваться, Флоренса, б?дная, неопытная Флоренса еще не думала объ этомъ. Впрочемъ, она мечтала отыскать гд?-нибудь маленькихъ сестеръ, которыхъ она станетъ воспитывать подъ какимъ-нибудь вымышленнымъ именемъ: он? вырастутъ, эти сестры, счастливыя и довольныя, подъ ея надзоромъ, полюбятъ ее, выйдутъ замужъ, возьмуть къ себ? свою прежнюю гувернантку и, быть можетъ, современемъ поручатъ ей воспитаніе своихъ собственныхъ дочерей. Проходятъ годы, десятки л?тъ, и y почтенной воспитательницы чужихъ д?тей с?д?ютъ волосы, и она становится старухой, и уноситъ въ мрачную могилу тайну своей жизни, и не осталось на св?т? ннкакихъ сл?довъ отъ Флоренсы Домби… Страиная будущность! грустная будущность! Но вс? эти грезы носились передъ ней въ гусгомъ туман?, и она ни въ чемъ не отдавала себ? яснаго отчета. Она знала только одно, что не было для нея отца на этомъ св?т?, не было клочка земли, гд? могла бы пріютиться Флоренса Домби!

Весь денежный запасъ въ ея кошельк? ограничивался н?сколькими гинеями, и часть ихъ нужно было употребить на покупку гардероба, такъ какъ y нея было съ собой одно только платье. Но этотъ пунктъ ее не слишкомъ безпокоилъ: ребенокъ въ мірскихъ д?лахъ, она не понимала и не могла понять, что значитъ не им?ть денегъ, и притомъ другія, бол?е важныя мысли заслоняли отъ нея предметы этого рода. Въ голов? ея мыслительная машина работала съ какою-то особой торопливостью, и казалось ей, что промчались ц?лые м?сяцы посл? ея б?гства. Но мало-по-малу она успокоилась, привела въ порядокъ свои мысли, отерла слезы и отправилась внизъ къ своему единственному покровителю.

Капитанъ разостлалъ съ большимъ стараніемъ б?лую скатерть и приготовлялъ какой-то яичный соусъ въ маленькой кострюл?, поворачивая въ то же время очень усердно жирную курицу, которую онъ жарилъ на вертел? передъ огнемъ. Обложивъ Флоренсу подушками на диван?, который для большаго комфорта былъ переставленъ въ теплый уголокъ, капитанъ продолжалъ свою стряпню съ необыкновеннымъ искусствомъ. Онъ кипятилъ горячую жижицу въ другой маленькой кострюл?, варилъ картофель въ третьей, не забывалъ яичнаго соуса въ первой и продолжалъ поворачивать жаркое своимъ крюкомъ, который, смотря по надобности, зам?нялъ для него и ложку, и вилку. Независимо отъ всего этого, капитанъ сторожилъ бдительнымъ окомъ миніатюрную сковородку, въ которой кипятились и мелодично пищали жирныя сосиски, слава и в?нецъ поварского творчества, — и словомъ, не было во всей подсолнечной кухарки, равной по таланту и усердію капитану Куттлю, на которомъ блистала во всей красот? его лощеная шляпа… Впрочемъ, трудно сказать, лицо или шляпа гор?ли теперь бол?е торжественнымъ блескомъ.

Когда, наконецъ, об?дъ былъ приготовленъ, капитанъ началъ хлопотать около стола съ безприм?рнымъ усердіемъ и ревностью. Прежде всего онъ скинулъ шляпу и над?лъ свой фракъ. Зат?мъ онъ пододвинулъ столъ къ дивану, гд? сид?ла Флоренса, прочиталъ молитву, развинтилъ свой крюкъ, привязалъ къ нему вилку и поставилъ первое блюдо.

— Высокорожденная барышня-д?вица, — сказалъ капитанъ, — развеселитесь и старайтесь кушать какъ можно больше. Зд?сь ливеръ, зд?сь спаржа, a вотъ картофель!

Все это капитанъ расположилъ на блюд? въ симметрическомъ порядк?, полилъ горячей жижей и поставилъ передъ своей прекрасной гостьей.

— Вотъ ц?лый рядъ мертвыхъ св?тилъ лежитъ передъ вами, высокорожденная барышня-д?вица, — зам?тилъ капитанъ ободрительнымъ тономъ, — и все устроено въ порядк?. Попробуйте перекусить, моя радость. О, если бы Вальтеръ былъ зд?сь!..

— Ахъ, если бы теперь онъ былъ моимъ братомъ! — воскликнула Флоренса.

— Не говорите этого, моя радость! — сказалъ капитанъ. — Вальтеръ былъ природнымъ вашимь другомъ, самымъ искреннимъ, самымъ близкимъ другомъ: не правда ли, моя радость?

Флоренс? нечего было отв?чать. Она только сказала: 'О, милый, милый Павелъ! о, Вальтеръ!'.

— Самыя доски, по которымъ она ходила, — бормоталъ капитанъ, разсматривая съ н?жнымъ умиленіемъ ея унылое лицо, — б?дный Вальтеръ ц?нилъ высоко, такъ высоко, какъ жаждущій олень источники водные. Вижу его, какъ теперь, за столомъ y дяди въ тотъ самый день, когда только что его записали въ конторскія книги Домби и Сына; какъ онъ говорилъ тогда о ней! Боже мой, какъ онъ говорилъ! Лицо его рд?ло, какъ маковъ цв?тъ, и глаза покрывались скромною росою! Да, прекрасный былъ юноша! Ну, a если бы теперь онъ былъ зд?сь, высокорожденная барышня-д?вица, то есть, если бы онъ мотъ быть зд?сь… но онъ утонулъ, б?дный Вальтеръ, не правда ли?

Флоренса покачала головой.

— Да, да, онъ утонулъ, — продолжалъ капитанъ. — Что бишь я началъ говорить? Такъ вотъ, если бы онъ былъ зд?сь, онъ сталъ бы просить васъ, изумрудъ мой драгоц?нный, покушать и полакомиться, чтобы здоровье ваше подкр?пилось. Поэтому, высокорожденная барышня-д?вица, ведите себя такъ, какъ бы Вальтеръ былъ уже зд?сь, и держите противъ в?тра вашу милую головку.

Флоренса, изъ угожденія капитану, начала кушать. Капитанъ между т?мъ, забывая, по-видимому, собственный об?дъ, положилъ свой ножикъ и вилку и пододвинулъ свой стулъ къ дивану.

— Вальтеръ былъ красивый мальчикъ, не правда ли, моя радость?

Флоренса согласилась, и капитанъ сид?лъ молча н?сколько минутъ, опустивъ подбородокъ на свою руку. Глаза его неподвижно были обращены на гостью.

— И в?дь онъ былъ храбрый юноша, моя гадость, не такъ ли?

Флоренса отв?чала слезами.

— И вотъ, моя красавица, онъ утонулъ, — продолжалъ капитанъ растроганнымъ голосомъ. — Такъ или н?тъ?

Флоренса продолжала плакать.

— Онъ былъ постарше васъ, высокорожденная барышняд?вица; но сначала в?дь вы оба были д?тьми, не правда ли?

Флоренса отв?чала — да!

— A теперь утонулъ б?дный Вальтеръ, утонулъ, и н?тъ о немъ ни слуху, ни духу; не такъ ли?

Повтореніе этого вопроса было любопытнымъ источникомъ ут?шенія, но только, казалось, для одного капитана, такъ какъ онъ одинъ безпрестанно возвращался къ этой тем?. Флоренса отодвинула отъ себя свой непочатый об?дъ, и, облокотившись на диванъ, подала капитану свою руку, чувствуя, что она противъ воли опечалила своего друга. Капитанъ между т?мъ, пожимая ея руку съ какою-то особенного н?жностью, забылъ, повидимому, и об?дъ, и аппетитъ своей гостьи, и почтенное чело его проникалось больше и больше сочувственною мыслью. Еще и еще повторялъ онъ: 'Б?дный Вальтеръ! милый Ваяьтеръ! Да, онъ утонулъ. Не правдали?' — И непрем?нно хот?лось ему, чтобы Флоренса отв?чала на этотъ безконечный вопросъ; иначе, казалось, оборвалась бы ц?пь его оригинальныхъ размышленій.

Курица и сосиски простыли, и яичный соусъ застылъ до посл?дней степени густоты, прежде ч?мъ