Съ этими словами капитанъ, расиоряжаясь одновременно и рукой, и крюкомъ, выдвинулъ изъ-за угла огромный ставень, прикрылъ имъ дверь и заперъ ее наикр?пчайшимъ образомъ.
Воротившись посл? этой экспедиціи къ Флоренс?, онъ взялъ ея руку и поц?ловалъ сь необыкновенною н?жностью. Безпомощное положеніе д?вушки, ея обращеніе къ нему, и дов?рчивость, выраженная съ такою д?тскою простотою, неописуемая печаль на ея лиц?, душевная мука, которую она, очевидно, терп?ла и терпитъ, знакомство съ ея прошлой исторіей и теперешній ея видъ, унылый, безнадежный, безотрадный, — все это такъ под?йствовало на добраго капитана, что онъ, казалось, готовъ былъ растаять отъ состраданія и н?жности.
— Высокорожденная барышня-д?вица, — сказалъ капитанъ Куттль, полируя ногтемъ свою переносицу до т?хъ поръ, пока она не засіяла на подобіе красной вычищенной м?ди, — не извольте говорить ни одного слова Эдуарду Куттлю до т?хъ поръ, пока не станетъ гладкимъ и ровнымъ путь вашей жизни; a это придетъ не сегодня и не завтра. Что же касается до того, чтобы васъ выдать, или донести, гд? вы поселились, то — забвенна буди десница моя, и блажени есте, егда рекутъ всякъ золъ глаголъ, глаголъ, глаголъ, — пріищите этотъ текстъ въ вашемъ катехизис? и положите закладку.
Все это капитанъ выговорилъ, не переводя духу и съ большою торжественностью. Приводя текстъ, онъ снялъ съ головы свою лощеную шляпу и устремилъ набожный взоръ въ потолочное окно.
Флоренс? оставалось только поблагодарить своего друга и еще разъ показать ему свою дов?рчивость. Она такъ и сд?лала. Прильнувъ къ этому грубому творенію, сд?лавшемуся теперь единственнымъ уб?жищемъ для ея страждущаго сердца, она положила свою голову на его честное лицо, обвилась руками вокругъ его шеи и, наконецъ, въ избытк? благодарности, хот?ла стать передъ нимъ на кол?ни, но тотъ, угадавъ это нам?реніе, поддержалъ ее съ в?жливостью истиннаго рьщаря.
— Кр?пче, ребята, кр?пче! — забасилъ капитанъ. — , Вы слишкомъ слабы, высокорожденная барышня-д?вица, чтобы стоять на ногахь, позвольте, я опять положу васъ зд?сь. Вотъ такъ, вотъ такъ!
Искусный живописецъ дорого бы далъ, чтобы посмотр?ть, какимъ образомъ капитанъ укладывалъ ее на диванъ и прикрывалъ своимъ камзоломъ.
— Теперь вамъ надобно позавтракать, высокорожденная барышня-д?вица, a заодно покушаетъ и ваша собака. Потомъ вы пойдете наверхъ въ Соломонову комнату и уснете тамъ.
Говоря о Діоген?, капитанъ гладилъ его по спин?, и в?рный песь принималъ эти ласки съ граціознымъ вниманіемъ. Во время обморока своей хозяйки, онъ, очевидно, колебался между двумя нам?реніями: пом?рять ли съ капитаномъ свои силы, или безь дальн?йшихь околичностей предложить ему свою дружбу, и это столкновеніе противоположныхъ чувствъ выражалось разнохарактернымъ маханіемъ хвоста, явственнымъ обнаруженіемъ клыковъ и такимъ ворчаніемъ, которое, по его усмотр?нію должно было означать гн?въ или милость. Но теперь вс? его сомн?нія исчезли. Было ясно, что онъ считаль капитана любезн?йшимъ изъ друзей и такимъ челов?комъ, который своимъ знакомствомъ сд?лаетъ честь любой собак?, проникнутой сознаніемъ собственныхъ достоинствъ.
Признавъ очевидность такихъ заключеній, Діогенъ усердно началъ помогать капитану, когда тотъ готовилъ завтракъ, и вообще принималъ жив?йшее участіе въ его хозяйств?. Впрочемъ, напрасно добрый капитанъ заботился объ угощеніи: Флоренса не кушала чаю и не дотронулась до жирныхъ буттербротовъ: грусть и слезы заглушили ея аппетитъ.
— Ну, д?лать нечего! — сказалъ сострадательный капитанъ. — Вамъ надо отдохнуть, моя радость, и ч?мъ скор?й, т?мъ лучше. A ты, любезный, — продолжалъ онъ, обращаясь къ Діогену, — кушай теперь свою порцію и отиравляйся служить своей госпож?.
Но хотя Діогенъ давно острилъ зубы на лакомое блюдо, которое, казалось, заран?е пожиралъ глазами, однако теперь, когда жирный супъ стоялъ передъ его мордой, онъ, вм?сто того, чтобы броситься на него съ жадностью, вдругъ насторожилъ уши, подскочилъ къ дверямъ магазина, залаялъ и, приставивъ морду къ едва зам?тной щели, принялся теребить доску съ неистовствомъ зв?рскаго отчаянія.
— Неужели тамъ кто-нибудь есть? — спросила встревоженная Флоренса.
— Никого н?тъ, моя радость, — отв?чалъ капитанъ. — Кому тамъ быть? Не бойтесь ничего, ненаглядное мое сокровище. Это кто-нибудь прошелъ мимо магазина.
Діогенъ думалъ иначе. Онъ лаялъ теперь съ упорн?йшею злобой и безъ всякаго милосердія теребилъ дверь. Пріостановившись на минуту, онъ опять насторожилъ уши, и въ его мозгу, казалось, возникло новое несомн?нное уб?жденіе, потому что онъ вдругъ принялся работать и мордой, и ногами, р?шившйсь, во что бы ни стало, добраться до невидимаго непріятеля. Искушаемый въ то же время соблазнительнымъ кускомъ, онъ отступилъ отъ двери съ весьма нер?шительнымъ видомъ и чрезъ минуту бросился опять къ м?сту атаки, не усп?въ отв?дать своей порціи.
— Не подслушиваютъ ли тамъ, капитанъ Куттль? — шепнула Флоренса. — Можетъ, меня кто-нибудь вид?лъ, сл?дилъ за мною…
— Ужъ не ваша ли молодая женщина? — сказалъ капитанъ, озаренный св?тлой идеей.
— Сусанна, вы думаете? — возразила Флоренса, покачавъ головой. — Н?тъ! Сусанна давно отъ меня ушла.
— Не дезертировала, я над?юсь? Какъ это можно говорить о ней, моя радость! — воскликнулъ капитанъ съ н?которымъ испугомъ.
— О н?тъ, н?тъ! она была в?рн?йшимъ моимъ другомъ.
У капитана отлегло отъ сердца, и, выражая свое удовольствіе, онъ снялъ свою лощеную шляпу, скомкалъ въ рук? платокъ на подобіе шарика и, вытирая свой лобъ, зам?тилъ съ довольнымъ видомъ, что онъ это очень хорошо зналъ.
— Такъ вотъ, ты теперь спокоенъ, пріятель, — сказалъ капитанъ, обращаясь къ Діогену. — Тамъ никого не было, моя радость, не тревожьтесь!
Однако Діогенъ не совс?мъ былъ ув?ренъ въ этомъ. Съ минуты на минуту дверь еще продолжала привлекать его вниманіе: онъ обнюхивалъ ее, ворчалъ про себя и, очевидно, былъ слишкомъ занятъ своими подозр?ніями. Это обстоятельство, въ связи съ усталостью Флоренсы, заставило капитана немедленно заняться приготовленіемъ для ея отдыха Соломоновой спальни. Онъ торопливо взобрзлся на чердакъ и сд?лалъ всевозможныя приготовленія, какія только могъ придумать на скорую руку.
И точно, Соломонова спальни мигомъ приняла изящн?йшій видъ. Капитанъ, какъ челов?къ порядочный, привыкъ все устраивать на военную ногу, и на этомъ основаніи Соломонова постель превратилась въ корабельную койку, покрытую со вс?хъ сторонъ б?лымъ, какъ сн?гъ, б?льемъ. По такой же изобр?тательности, капитанъ сум?лъ изъ маленькаго рабочаго столика соорудить родъ жертвенника, на которомъ въ правильной симметріи расположены были: сахарные щипчики, дв? чайные ложечки изъ чистаго серебра, горшокъ съ цв?тами, телескопъ, серебряные часики, гребенка, п?сенникъ и другія р?дкія безд?лки этого сорта. Закрывъ, наконецъ, окно и разостлавъ на полу самый лучшій коверъ, капитанъ обозр?лъ вс? эти приготовленія съ великимъ восторгомъ и сошелъ опять въ маленькую гостиную, чтобы повести Флоренсу въ ея прелестную каюту.
Ничто не могло ув?рить капитана, что Флоренса сама можеть идти наверхъ, a еслибъ и такъ, онъ счелъ бы оскорбительнымъ нарушеніемъ гостепріимства допустить такой казусъ. Поэтому онъ учтиво заключилъ Флоренсу въ объятія, взобрался съ нею наверхъ и, положивъ ее въ постель, прикрылъ своимъ параднымъ камзоломъ.
— Высокорожденная барышня-д?вица! вы зд?сь такъ же безопасны, какъ на кровл? соборной церкви святого Павла, если отнять оттуда л?стницу. Прежде другихъ вещей вамъ нуженъ сонъ, который долженъ укр?пить вашу душу и т?ло, подобно живительному бальзаму, изготовленному для врачеванія недуговъ міра сего. Если же вамъ нужно еще что, о восторг? моего сердца, передайте пароль Эдуарду Куттлю, и онъ съ жив?йшей радостью предложитъ кь вашимъ услугамъ все, ч?мъ можетъ располагать въ город? Лондон? перв?йшій изъ магазиновъ мастера вс?хъ морскихъ инструментовъ. Благослови васъ Богъ!
Зат?мъ капитанъ съ в?жливостью странствующаго рьщаря поц?ловалъ протянутую ему маленькую ручку и вышелъ изь комнаты на цыпочкахъ.
Сойдя въ маленькую гостиную, капитанъ, посл? кратковременнаго сов?щанія съ самимъ собою, р?шился отворить на н?сколько минутъ двери магазина и уб?диться нагляднымъ образомъ, что теперь, во всякомъ случа?, никто не шляется около маленькаго мичмана. Исполнивъ этотъ планъ, онъ остановился на крыльц? и, поднявъ голову, обозр?лъ своими очками самыя отдаленныя точки горизонта.
— Какъ ваше здоровье капитанъ Гильсъ? — сказалъ голосъ подл? него.
