этого Домби и разбросали бы его кости съ такимъ же хладнокровіемъ, какъ я вотъ выгребаю этотъ пепелъ.

Разс?явъ за р?шеткой остатки пепла, м-ръ Каркеръ любовался на свое произведеніе съ задумчивой улыбкой.

— A для нихъ в?дь н?тъ еще этой женщины, которая рисуется въ перспектив? блистательной наградой, — прибавилъ онъ торжественнымъ тономъ. — Мы шли напроломъ черезъ рогатки гордости и высоком?рія, — этого не должно забывать. Каково было наше знакомство? Да, чортъ побери!

Съ этимъ онъ впалъ въ глубокое раздумье и долго просид?лъ, пов?сивъ голову надъ почерн?вшей р?шеткой. Наконецъ, онъ всталъ, над?лъ шляпу и перчатки и вышелъ изъ комнаты. Была уже ночь. М-ръ Каркеръ с?лъ на коня и по?халъ по осв?щеннымъ улицамъ.

Подъ?хавъ къ дому м-ръ Домби, Каркеръ взглянулъ на верхнее окно, гд?, бывало, онъ наблюдалъ Флоренсу съ ея собакой. Въ окн? не было св?та; Каркеръ улыбнулся и небрежно повелъ глазами по всему фасаду великол?пнаго чертога.

— Было время, — сказалъ онъ, — когда не безъ удовольствія наблюдалъ я и тебя, маленькая зв?зда, наводя т?ни по м?р? надобности и окружая тебя облаками! Но теперь на горизонт? яркая планета, и ты потерялась въ ея св?т?.

Онъ поворотилъ за уголъ б?лоногаго коня и отыскалъ глазами одно изъ многочисленныхъ оконъ на переулочной сторон? дома. Другія мысли, другія воспоминанія пробудились въ его душ?: какая-то гордая, величественная фигура, рука въ перчатк?, перья изъ крыла прекрасной птицы, разс?янныя по полу, б?лая грудь, волновавшаяся подъ платьемъ, какъ будто отъ приближенія бури… Постоявъ съ минуту, м-ръ Каркеръ поворотилъ назадъ и быстро помчался впередъ по темнымъ и опуст?лымъ паркамъ.

Роковое сц?пленіе обстоятельствъ! Гордая женщина ненавид?ла его вс?ми силами души и между т?мъ исподволь должна была привыкнуть къ его обществу, и вотъ теперь онъ — единственный челов?къ, который присвоилъ себ? право разговаривать съ ней о ея супруг? и о собственномъ ея униженіи въ своихъ же глазахъ! Она знала его въ совершенств?, точно такъ же, какъ и онъ ее зналъ, и поэтому между ними не могло быть никакой дов?рчивости, a между т?мъ, несмотря на эту глубокую ненависть, онъ съ каждымъ днемъ подходилъ къ ней ближе. Несмотря на глубокую ненависть! Haпротивъ, очень смотря: на дн? этого чувства, зоркій и грозный глазъ ея смутно прозиралъ зародышъ отмщенія, которое съ н?котораго времени мрачнымъ пятномъ запало въ ея душу.

И неужели призракъ этой женщины носился въ его воображеніи, когда онъ стремглавъ лет?лъ по опуст?лому пространству? И былъ этотъ призракъ в?ренъ д?йствительности?

Да. Онъ воображаль ее точно такою, какъ она была. Ея гордость, отвращеніе, ненависть были для него столько же ясны, какъ ея красота. Ничто съ такою отчетливою в?рностью онь не представлялъ, какъ ея ненависть къ себ?. Она то горделиво отталкивала его повелительнымъ жестомъ, то иногда бросалась къ ногамъ его лошади и уничтожалась во прах?; но какъ бы ни было, она всегда являлась его умственному взору безъ маски, безъ прикрасъ, и онъ наблюдалъ ее на опасномъ пути, по которому она проходила.

Время не укоротило барьера между м-ромъ Домби и его женой. Ут?шитель скорбящихъ и укротитель гн?вныхъ, благод?тельное время нисколько не помогало этой чет?, связанной не розовою ц?пью, a жел?зными кандалами, натиравшими до крови и костей ихъ кр?пкія руки, стремившіяся съ каждымъ днемъ высвободиться отъ насильственнаго ига и разойтись въ противоположныя стороны. Разнородная ихъ гордость, обращенная на разные предметы, была однакожъ совершенно равна въ степени своей упругости и силы, и отъ ихъ кремнистаго столкновенія мгновенно вспыхивалъ между ними огонь, который гор?лъ или тл?лся, смотря по обстоятельствамъ, но сожигаль непрем?нно все, къ чему ни прикасался, и осыпалъ, такимъ образомъ, грудами пепла тернистый путь злополучнаго брака.

Будемь къ нему справедливы. Надменный до чудовищнаго осл?пленія, возроставшаго и усиливающагося по м?р? сопротивленія, онъ принуждалъ и всегда готовъ былъ принуждать ее къ чему бы и какъ бы то ни было; но, въ сущности, онъ не перем?нилъ о ней своего мн?нія, и его чувства были всегда одни и т? же. Она, нечего и говорить, вела себя очень дурно, не признавая надъ собой его верховнаго вліянія и отказываясь отъ всякой подчиненности, поэтому сл?довало ее исправить и привести въ приличныя границы; но все же н?тъ никакого сомн?нія, что при другомъ поведеніи, она была бы отличнымъ украшеніемъ его дома и могла бы сообщить удивительный блескъ знаменитому имени Домби и Сына.

Она между т?мъ… но ея положеніе не изм?нилось съ того вечера, когда она сид?ла одна подл? мерцающаго пламени, въ мрачной и грозной красот?, наблюдая темныя т?ни на ст?н?, какъ будто въ нихъ обрисовывались ея собственныя мысли. Проникнутая страшнымъ отвращеніемъ, она чаще и чаще обращала теперь свой мрачный взглядъ на отвратительную фигуру, направлявшую противъ нея всевозможные роды нравственнаго униженія. Это была опять фигура ея супруга.

Да неужели, въ самомъ д?л?, могъ въ род? нашемъ образоваться такой характеръ, какъ y м-ра Домби? Естественно ли это?

Уже полгода прошло посл? б?дственнаго приключенія, a они не изм?нились въ своихъ отношеніяхъ друтъ къ другу. Она стояла на его пути мраморной скалою, несокрушимою никакими ударами грома, a онъ лежалъ на ея дорог? холоднымъ болотомъ душнаго погреба, куда не проникалъ и не проникнетъ никогда лучъ дневного св?тила.

Что касается до Флоренсы, въ ея сердц? исчезла теперь всякая надежда на лучшую будущность, надежда, основанная на водвореніи въ новомъ дом? прекрасной маменьки. Новый домъ постар?лъ почти двумя годами, и тяжелые опыты каждаго дня задушили тоскливое предчувствіе отдаленнаго счастья. Если еще въ глубин? ея души оставался отблескь угасавшей надежды, что Эди?ь и ея отецъ со временемъ, быть можетъ, какъ-нибудь сд?лаются счастлив?е, зато она была уб?ждена, что отецъ никогда не будетъ ее любить. Разъ, и только разъ въ жизни, показалось ей, что она читаетъ въ глазахъ отца что-то, похожее на раскаяніе, но это мгновеніе давно исчезло въ продолжительномъ воспомиианіи о его холодности, мрачной и упорной.

Флоренса еще любила его, но съ н?котораго времени ея любовь начала мало-по-малу принимать какой-то странный характеръ. Думая объ отц?, она представляла его не д?йствительнымъ существомъ, a отжившимъ членомъ вымершаго семейства, который для нея очень дорогъ по воспоминаніямъ объ этомъ семейств?. Тихая грусть, съ какой она любила память маленькаго Павла или своей матери, казалось, входила теперь частью въ ея представленія о немъ, им?вшія видъ милыхъ сердцу воспоминаній, и, такимъ образомъ, отецъ, любимый ею, становился для нея неопред?ленною мечтою безъ всякой связи съ д?йствительною жизнью, какъ образъ милаго брата, которому сл?довало со временемъ достигнуть зр?лаго возраста и сд?латься ея естественнымъ покровителемъ. Флоренса сама не могла отдать себ? яснаго отчета въ этихъ представленіяхъ, но н?тъ ничего мудренаго, если она считала своего отца умершимъ для себя: мысль о немъ всегда соединялась съ мыслью о погибщихъ надеждахъ и желаніахъ, умерщвленныхъ его холодностыо.

Такая перем?на въ молодой д?вушк? произошла незам?тно для нея самой, точно такъ же, какъ незам?тно перешла она отъ младенчества къ д?тству и отъ д?тства къ періоду полнаго расцв?та женской красоты. Флоренс? было почти семнадцать л?тъ, когда въ своихъ уединенныхъ размышленіяхъ она мало- по-малу начала сознавать свое д?йствительиое отношеніе къ окружающимъ предметамъ.

Она часто оставалась теперь наедин?, потому что ея прежняя связь съ ея прекрасной матерью значительно изм?нилась. Во время несчастія, случившагося съ отцомъ, когда онъ лежалъ одинокій въ своей спальн?, Флоренса въ первый разъ зам?тила, что Эди?ь ея изб?гаетъ. Огорченная до посл?дней степени и не ум?я никакъ согласить этой холодности сь ея любовью, обнаруживающеюся при каждой встр?ч?, Флоренса однажды вечеромъ пошла еще разъ въ ея комнату.

— Матушка, ч?мъ я васъ оскорбила? — сказала Флоренса, съ робостью остамавливаясь подл? нея.