когда-нибудь придетъ въ голову выполнить свои угрозы… a впрочемъ чего я роб?ю? не Ма?усаиловы же в?ка проживетъ. негодная старушенка: авось какъ разъ издохнетъ черезъ годъ, a можетъ, и раньше, и тогда вс? концы въ воду.

Успокоивъ себя такими основательными предположеніями, Робинъ соскочилъ со скамейки и весело направилъ шаги къ контор? Домби и Сына въ полной готовности дожидаться новыхъ приказаній своего грознаго владыки.

Однако, при взгляд? на грознаго владыку, зас?давшаго въ контор?, Точильшикъ затрепеталъ и затрясся вс?ми суставами, ожидая заслуженныхъ упрековъ за сношенія съ м-съ Браунъ. Но упрековъ не было. М-ръ Каркеръ, по обыкновенію, вручилъ своему слуг? утреннюю пачку бумагъ для м-ра Домби и записочку для м-съ Домби, при чемъ только кивнулъ головою, рекомендуя быть осторожн?е и держать ухо востро: таинственное предостереженіе, стоившее всякихъ угрозъ и наказаній для запуганнаго парня.

Оставшись опять одинъ въ своей комнат?, м-ръ Каркеръ принялся за д?ла и проработалъ ц?лый день. Онъ принималъ пос?тителей, пересматривалъ документы, обозр?валъ снаружи, вдоль и поперекъ, колеса и пружины меркантильной машины, и мысль его во время этихъ занятій ни на минуту не уклонялась въ сторону отъ обдуманнаго плана. Наконецъ, когда на письменномъ стол? не оставалось бол?е ни одного клочка д?ловой бумаги, м-ръ Каркеръ еще разъ погрузился въ глубокое раздумье.

Онъ стоялъ на своемъ обыкновенномъ м?ст? и въ своей обыкновенной поз?, уставивъ глаза на коверъ передъ каминомъ, когда вошелъ въ комнату его братъ съ пачкою писемъ, полученныхъ въ продолженіе дня. М-ръ Каркерь, переставъ наблюдать конторскій полъ, обратилъ геперь все свое вниманіе на брата, и когда тотъ, положивъ письма на столъ, хот?лъ уже идти, главный приказчикъ остановилъ его вопросомъ:

— Зач?мъ ты приходилъ сюда, Джонъ Каркеръ?

Его братъ указалъ на письма.

— Странно, любезный, ты ходишь сюда каждый день и ни разу не осв?домишься о здоровьи нашего хозяина.

— Сегодня поутру говорили въ контор?, что м-ръ Домби поправляется, — отв?чалъ братъ.

— Какая, подумаешь, кроткая овечка! — улыбаясь возразилъ приказчикъ. — Если бы этакъ м-ръ Домби схватилъ горячку или, чего добраго, отправился на тотъ св?тъ, ты, конечно, мой милый, стосковался бы съ печали: не такъ ли?

— Я былъ бы очень огорченъ.

— Онъ былъ бы огорченъ! — возразилъ приказчикъ, указывая на брата, какъ будто тутъ стоялъ еще челов?къ, къ которому онъ обращался. — Онъ былъ бы очень огорченъ! Ай да братецъ! И эта ветошь, эта гадина, прибитая носомъ къ ст?н? уже чортъ знаетъ сколько л?тъ и чортъ знаетъ для чего, тоже хвастается своей преданностью, благодарностью, уваженіемъ и, пожалуй, самоотверженіемъ! И ты думаешь, любезный, что, вотъ такъ теб? и пов?рятъ!

— Я ни въ чемъ тебя не ув?ряю, Джемсъ. Будь, ради Бога, справедливъ ко мн?, какъ и къ другимъ. Ты предлагаешь вопросъ, и я отв?чаю; это, кажется, въ порядк? вещей.

— И теб? точно не на что пожаловатьсн, мокрая ты курица! — закричалъ приказчикъ съ необыкновенной запальчивостью. — Гордое обхожденіе тебя не раздражаетъ, глупые капризы, надутая важность, дерзкіе выговоры, упреки, — все это теб? ни по чемъ! Да кой чортъ! челов?къ ты или мышь?

— Было бы очень странно, если бы два челов?ка, прожившіе вм?ст? ц?лые годы и поставленные въ отношеніи одинъ къ другому какъ начальникъ и подчиненный, не находили другъ въ друг? какихъ-нибудь поводовъ къ неудовольствіямъ, особенно если взять въ разсчетъ предуб?жденіе ко мн? м-ра Домби. Но кром? того, что моя исторія зд?сь…

— Его исторія зд?сь! — воскликнулъ Джемсъ. — Это твой всегдашній конекъ. Ну, продолжай!

— Кром? того, что моя зд?шняя исторія обязываетъ меня собственно быть благодарнымъ, я ув?ренъ, что во всемъ торговомъ дом? не найдется ни одного челов?ка, который бы не находилъ повода къ признательности. Не думай, братъ, чтобы зд?сь оставались хладнокровными къ судьб? м-ра Домби; совс?мъ напротивъ, несчастное приключеніе съ почтеннымъ представителемъ фирмы огорчило бол?е или мен?е каждаго изъ насъ.

— Да, y тебя особыя причины быть благодарнымъ! — воскликнулъ Джемсъ презрительнымъ тономъ. — Глупецъ! неужели ты не видишь, зач?мъ ты удержанъ въ этой контор?? Ты ни больше, ни меньше, какъ дешевый урокъ для всей остальной сволочи и вм?ст? великол?пн?йшій образчикъ милосердія Домби и Сына, которымъ очень нужны такіе образчики для увеличенія кредита.

— Я думаю, напротивъ, — отв?чалъ братъ кроткимъ тономъ, — что фирма удержала меня по другимъ, бол?е безкорыстнымъ причинамъ.

— По какимъ это, интересно бы знать? Ужъ не по чувству ли христіанскаго милосердія и любви къ ближнему? Глупецъ!

— Послушай, Джемсъ. Хотя узы братства между нами разорваны давнымъ-давно…

— Кто же разорвалъ ихъ, почтенн?йшій?

— Я, дурнымъ поведеніемъ. Я ни въ чемъ не обвиняю тебя.

— Это очень мило съ твоей стороны не обвинять меня, — возразилъ главный приказчикъ, выставляя на показъ свои блистательные зубы. — Ну, продолжай!

— Хотя узы братства, говорю я, давно разорваны между нами, однако я уб?дительно прошу не осыпать меня безполезными упреками и не перетолковывать моихъ словъ. Я хот?лъ только зам?тить, что несправедливо было бы съ твоей стороны предположеніе, что только ты одинъ лично уважаешь м-ра Домби, хотя, разум?ется, ты бол?е вс?хъ насъ им?ешь причинъ дорожить благосостояніемъ фирмы: ты поставленъ зд?сь выше вс?хъ, удостоенъ полной дов?ренности, обогащенъ и осыпанъ вс?ми милостями, и м-ръ Домби обходится съ тобою, какъ съ товарищемъ и другомъ. Но, при всемъ томъ, я нравственно уб?жденъ и повторяю еще, что вс? зд?сь уважаютъ представителя фирмы.

— Ты лжешь! — закричалъ приказчикъ, вспыхнувъ отъ гн?ва. — Ты подлый лицем?ръ, Джонъ Каркеръ, и я повторяю, что ты лжешь!

— Остановись, Джемсъ! что ты разум?ешь подъ этими обидными словами?

— A вотъ видишь ли, любезный, что я подъ этимъ разум?ю, — отв?чалъ приказчикъ, показывая брату оконечность указательнаго пальца. — Ты можешь сколько теб? угодно над?вать маску подл?йшаго лицем?ра, я вижу тебя насквозь и знаю наизусть свычаи и обычаи всей конторской сволочи. Н?тъ зд?сь ни одного челов?ка, отъ меня до посл?дняго молокососа, который бы сколько-нибудь уважалъ хозяина этихъ заведеній. Вс? ненавидятъ Домби и втихомолку посылаютъ ему тысячи чертей. Ч?мъ кто ближе къ его милостямъ, т?мъ ближе къ его нахальству. Вс? и каждый удаляются отъ него по м?р? приближенія къ нему, и будь y кого побольше см?лости, тотъ открыто возсталъ бы противъ этого гордеца. Вотъ какой зд?сь законъ!

Джонъ, начинавшій, въ свою очередь, горячиться, до того былъ теперь изумленъ посл?дними словами брата, что н?сколько времени не могъ выговорить ни слова.

— Не знаю, — сказалъ онъ наконецъ, приходя мало-по-малу въ себя, — не знаю, кто такъ неудачно принялъ на себя трудъ нашептывать теб? вс? эти небылицы, и не понимаю, зач?мъ именно меня, a не другого кого ловишь ты на удочку… Не запирайся, я очень хорошо вижу, что ты испытываешь меня и выв?дываешь. Твое обращеніе и манеры, совс?мъ теб? несвойственныя, ясно подтверждаютъ это. Но какъ бы то ни было, ты обманутъ, Джемсъ Каркеръ.

— Разум?ется, я очень хорошо знаю, что обманутъ.

— Только не мною, въ этомъ можно присягнуть. Обманываютъ тебя или шпіоны, если оии y тебя есть, или собственныя мысли и подозр?нія.

— У меня н?тъ подозр?ній, — съ живостью возразилъ главный приказчикъ. — Мои догадки — достов?рность. У вс?хъ васъ одна и та же п?сня. Вс? вы — низкія, презр?нныя, гадкія собаки, воете на одинъ тонъ и виляете однимъ хвостомъ. Знаю я васъ!

Джонъ Каркеръ удалился, не сказавъ ни слова, и затворилъ дверь. Главный приказчикъ пододвинулъ къ камину стулъ и началъ тихонько разгребать уголь кочергой.

— Канальи, бестіи, мошенники, плуты! — восклицалъ на досуг? м-ръ Каркеръ, выставляя для собственнаго удовольствія свои перловые зубы. — Н?тъ изъ нихъ ни одного, который бы не прикинулся обиженнымъ и оскорбленнымъ… какъ! Да будь y нихъ сила, власть и ум?ніе, они бы въ прахъ уничтожили