же, какъ и къ ней, что онъ жестокъ, непреклоненъ, неуступчивъ. Неужели, — думала она, заливаясь горькими слезами, — неужели ея собственная родная мать, несчастная отъ такого обхожденія, зачахла и увяла всл?дствіе безсильной борьбы съ нравственною пыткой? Потомъ она живо представляла, какъ Эди?ь была горда и высоком?рна со вс?ми, кром? нея, и съ какимъ презр?ніемъ она сама обращалась съ ея отцомъ, не удостаивая его ни мал?йшей лаской, ни однимъ благосклоннымъ взглядомъ. Всл?дъ за т?мъ Флоренса сь ужасомъ, считая это преступленіемъ, думала, что она любитъ особу, враждебную ея отцу, и что отецъ, узнавъ объ этомъ въ своемъ уединенномъ кабинет?, естественно, считаетъ ее чудовищною дочерью. Прежде она была виновата лишь въ томъ, что отъ самаго рожденія не ум?ла найти дороги къ отеческому сердцу, a вотъ теперь къ этой вин? прибавилось новое и, конечно, непростительное преступленіе. Но одно ласковое слово, одинъ ласковый взглядъ Эди?и, и вс? эти мысли опрокидывались вверхъ дномъ, и б?дная д?вушка начинала упрекать себя въ черной неблагодарности, потому что разв? не Эди?ь оказывала сочувствіе страждущему сердцу Флоренсы? Разв? не она была ея лучшимъ другомъ, ут?шителемъ?
Такимъ образомъ, пылая любовью къ обоимъ, чувствуя и разд?ляя несчастіе обоихъ, и безпрестанно сомн?ваясь въ своихъ собственныхъ обязанностяхъ въ отношеніи къ обоимъ, Флоренса и подл? Эди?и терп?ла невыносимую пытку, гораздо мучительн?е той, какая въ былыя времена раздирала ея сердце, когда она одиноко страдала въ заколдованномъ дом?, еще не озаренномъ торжественнымъ вступленіемъ ея новой прекрасной матери.
Было, однако же, одно несчастье утонченнаго рода, отъ котораго судьба еще спасала б?дную д?вушку. Она не им?ла ни мал?йшаго подозр?нія о томъ, что Эди?ь своею н?жностью къ ней еще бол?е отдалялась отъ ея отца и доставляла ему новые поводы къ негодованію. Богу изв?стно, на какія новыя страданія было бы обречено ея истерзанное сердце, если бы она могла представить, что отъ такой причины можетъ произойти такое страшное д?йствіе. Но она не знала ничего на этотъ счетъ; хорошо, что не знала!
Обо вс?хъ этихъ предметахъ между Флоренсой и Эди?ью не было произнесено ни одного слова. Разъ навсегда Эди?ь сказала, что въ этомъ отношеніи между ними должно существовать всегдашнее молчаніе, подобное могил?. Флоренса чувствовала, что Эди?ь была права.
Таково было положеніе д?лъ, когда м-ръ Домби, изув?ченный и страждущій, былъ привезенъ домой и отнесенъ въ свои собственные аппартаменты подъ непосредственнымъ надзоромъ почтенной ключницы, прославившейся по всему хозяйству перувіанскими рудниками. Эди?ь и Флоренса получили предписаніе уволить себя отъ горестной обязанности нав?щать больного. Кром? м-съ Пипчинъ, къ нему им?лъ свободный доступъ только м-ръ Каркеръ, единственный его другъ и собес?дникъ, который обыкновенно просиживалъ до полночи.
— Ну да, миссъ Флой, нечего и говорить, славный онъ собес?дникъ, славный, славввный, чортъ бы его взялъ! Такого не найти и со св?чой среди б?лаго дня. A ужъ если понадобится отм?тка, миссъ Флой, аттестатъ за в?рную службу, миссъ Флой, — пусть онъ не показывается мн? на глаза. Вотъ все, что я скажу!
Такъ повела р?чь Сусанна Нипперъ Выжига, уже часа два сид?вшая въ комнат? Флоренсы съ головою, опущенною внизъ, и руками, сложенными на груди.
— Перестаньте, Сусанна! — съ кротостью отв?чала Флоренса.
— Вамъ хорошо говорить «перестаньте», миссъ Флой, — возразила Сусанна Нипперъ съ необыкновенной запальчивостью, — a в?дь ужъ мы, съ вашего позволенія, доходимъ до такихъ пассажей, что y честной христіанки вся кровь уйдетъ подъ пятки, если колоть ихъ иголкой или булавкой. Мое д?ло сторона, миссъ Флой, a все-таки мн? нечего сказать противъ вашей мачехи: она обходится со мной, какъ сл?дуетъ. Горда она, правда, очень горда, да мн? до этого н?тъ никакого д?ла. A вотъ, когда командуютъ надъ нами какія-нибудь мистриссы Пинчинсисы и стоятъ въ дверяхъ вашего папа, какъ крокодилы (хорошо еще, что не кладутъ он? яицъ), то ужъ извините, миссъ Флой, в?дь я не каменная!
— Папа хорошаго мн?нія о м-съ Пипчинъ, — возразила Флоренса, — и онъ вправ? назначать ключницъ. Пожалуйста перестаньте, Сусанна!
— Извольте, миссъ Флой, я замолчу, если вамъ угодно. Только, что прикажете д?лать? М-съ Пипчинъ, на мой вкусъ, кисл?е всякаго несп?лаго крыжовника. Было бы вамъ это изв?стно.
Этотъ зам?чательный разговоръ происходилъ въ тотъ самый вечеръ, когда м-ръ Домби, посл? б?дственнаго приключенія, только что привезенъ былъ домой. Сусанна была особенно не въ дух?, и не безъ причины: ее послали внизь нав?даться насчетъ драгоц?ннаго здоровья м-ра Домби, и она принуждена была адресоваться съ этимъ порученіемъ къ своему смертельному врагу, м-съ Пипчинъ, которая, не передавъ ея словъ м-ру Домби, приняла на свою отв?тственность дать нахальный отв?тъ, какъ выразилась Сусанна въ донесеніи Флоренс?. Такое нахальство миссъ Нипперъ объяснила обиднымъ и дерзкимъ невниманіемъ къ Флоренс?, a этого, само собою разум?ется, простить было невозможно. Вотъ почему она была не въ дух? въ этотъ вечеръ. Впрочемъ, еще со времени свадьбы въ этой д?виц? началъ развиваться безпокойный духъ подозрительности: какъ и вс? особы съ ея характеромъ, получающія искреннюю и сильную привязанность къ лицамъ, высшимъ по своему общественному положенію, Сусанна была очень ревнива, и ея ревность теперь естественно обратилась на Эди?ь, которая разд?лила ея прежнюю власть и вліяніе на миссъ Домби. Обрадованная отъ всей души и справедливо гордая т?мъ, что Флоренса заняла, наконецъ, приличное м?сто на сцен? своего прежняго униженія и нашла себ? естественную покровительницу въ прекрасной жен? м-ра Домби, Сусанна Нипперъ не хот?ла однакожъ уступить Эди?и ни шагу изъ своихъ прежнихъ влад?ній безъ внутренней борьбы и скрытой досады, которая, безсознательно для нея самой и съ видимымъ безкорыстіемъ, высказывалась въ ея довольно р?зкихъ указаніяхъ на гордый и запальчивый характеръ молодой леди. Такимъ образомъ, съ посл?дняго плана въ фамильной картин?, на который она по необходимости снизошла посл? свадьбы, миссъ Нипперъ вообще смотр?ла на семейныя д?ла съ р?шительнымъ уб?жденіемъ, что нечего ждать добра отъ м-съ Домби. Ho высказавъ эту сентенцію, она при каждомъ возможномъ случа? сп?шила объяснить и доказать, что лично отъ себя она ничего не им?етъ сказать противъ прекрасной леди.
— Ужъ поздно, Сусанна. Мн? ничего не нужно, — сказала Флоренса, сид?вшая задумчиво за своимъ столомъ.
— Вотъ какъ, миссъ Флой! A помните, мы бывало просиживали съ вами напролетъ ночи, вы за работой, я за дремотой. Тогда Сусанн? никогда не было поздно. Ну, да что было, то прошло. Теперь при васъ есть маменька, которая сидитъ вм?сто меня. Оно и лучше. Я рада. Мн? нечего сказать противъ нея.
— Пов?рьте, Сусанна, я никогда не забуду, кто д?лилъ со мною мое прежнее сиротство, никогда, моя милая, никогда!
И говоря это, Флоренса обвила рукою шею своей скромной подруги и, поц?ловавъ ее въ щеку, пожелала ей доброй ночи. Это до такой степени разн?жило миссъ Нипперъ, что она зарыдала.
— Милая, ненаглядная моя, миссъ Флой, — сказала Сусанна, — позвольте мн? опять нав?даться къ вашему папа. Я знаю, моя душечка, вы очень безпокоитесь; я сама войду въ его спальню и разспрошу отъ вашего имени, гд?, что и какъ. Позвольте, миссъ Флой!
— Н?тъ, Сусанна, ступайте спать. Завтра мы все узнаемъ. Утромъ я сама пойду. Маменька, я думаю, ходила туда, a можетъ, она и теперь тамъ. Прощайте, мой другъ. Спокойной ночи.
Сусанна удалилась, не говоря ни слова. Взволнованная слишкомъ н?жными воспоминаніями, она удержалась отъ изложенія собственнаго мн?нія насчетъ присутствія м-съ Домби при особ? ея супруіа, да и не было нужды: Флоренса не в?рила сама своему предположенію, и Сусанна зам?тила это по яркой краск?, выступившей на ея лиц?, когда она произносила посл?днія слова. Оставшись одна, Флоренса скоро опустила голову на свои руки, какъ это она д?лывала въ былыя времена, и не удерживала слезъ, полившихся обильнымъ потокомъ изъ ея глазъ. Домашнія б?дствія и раздоры, погасавшая надежда отыскать когда-либо дорогу къ отцовскому сердцу, сомн?ніе и страхъ за участь матери и отца, пламенная любовь къ нимъ обоимъ, тяжкое разочарованіе въ настоящемъ и предчувствіе большихъ несчастій въ будущемъ, — все это одно за другимъ т?снилось въ ея душ? и падало убійственнымъ бременемъ на ея измученное сердце. Ея мать и братъ, сокрытые ранней могилой, непреклонный отецъ, Эди?ь, презирающая его гордость и высоком?ріе, но любящая ее и любимая ею, — казалось, куда бы и на что бы ни обратилась ея привязанность, нигд? не могла она пустить глубокихъ корней и возрасти до полнаго расцв?та.
И среди этихъ размышленій, отравившихъ спокойствіе ночи, вдругъ со всею живостью предсталъ
