богатства. Возвратившись со свадьбы въ городъ, Джакъ встр?чается съ однимъ изъ своихъ знакомыхъ. 'Ну, что, Джакъ? — спрашиваетъ знакомый, — что наша неравная чета?' — Неравная? — отв?чалъ Джакъ. — Напротивъ того, д?ло слажено на чистоту: она какъ сл?дуетъ, куплена, онъ, какъ сл?дуетъ, проданъ!
Ужасъ злектрическою искрою проб?жалъ по всему обществу, Фениксъ вдругъ он?м?лъ на самомъ патетическомъ м?ст? своего разсказа. Ни единой улыбки не вызвалъ этотъ единственный предметъ общаго разговора въ продолженіе всего об?даю Воцарилось глубокое молчаніе; смирный джентльменъ, р?шительно не знавшій, въ чемъ состоитъ анекдотъ, и въ этомъ отношеніи невинный, какъ не рожденный еще младенецъ, им?лъ несчастіе прочесть во взорахъ вс?хъ гостей, что они считаютъ его главн?йшимъ виновмикомъ неловкой выдумки.
Лицо м-ра Домби вообще было не очень изм?нчиво; a теперь, облеченное, по случаю праздника, въ торжествеыность, не выразило при этомъ разсказ? ничего особеннаго; оиъ зам?тилъ голько, среди всеобщаго молчанія, что 'исторія хороша'. Эди?ь быстро взглянула на Флоренсу, ио, впрочемь, оставалась совершенно безстрастна и равнодушна.
Блюда сл?довали за блюдами, на стол? блест?ло серебро и золото, лежали кучи разныхъ фруктовъ; подали дессертъ, явилось мороженое, — статья совершенно излишняя за столомъ м-ра Домби. Об?дъ кончился подъ громкую музыку безпрестанныхъ ударовъ молотка, по случаю прі?зда новыхъ гостей, которымъ досталось только понюхать, ч?мъ пахло въ столовой. Когда м-съ Домби встала съ своего м?ста, стоило посмотр?ть на ея супруга, какъ онъ, въ накрахмаленномъ галстук?, сталъ y дверей растворить ихъ для дамъ, и какъ она прошла мимо него съ Флоренсой.
Картина была зам?чательна: y дверей торжественная фигура м-ра Домби; y пустого конца стола жалкая, одинокая фигура директора остъ-индской комнаніи; за нимъ воинственная фигура майора Багстока, разсказывающаго о герцог? Іоркскомъ шестерымъ изъ семи смирныхъ джентльменовъ (седьмой, честолюбивый, былъ совершенно уничтоженъ и затертъ); въ сторон? смиренко рисовалась фигура директора банка, выкладывавшаго изъ вилокъ передъ кучкой благогов?йныхъ слушателей планъ своего маленькаго садика; дальше была задумчивая фигура Феникса, украдкой поправлявшаго на голов? парикъ. Но картина эта скоро разрушилась: подали кофе, и гости вышли изъ столовой.
Давка въ пріемныхъ комнатахъ увеличивалась съ съ каждою минутой; но въ гостяхъ м-ра Домби все еще проявлялась врожденная невозможность см?шенія съ гостями м-съ Домби, и съ одного взгляда можно было узнать, кто чей гость. Единственное исключеніе д?лалъ, можетъ быть, Каркеръ, который, стоя въ кружк?, образовавшемся около м-съ Домби, былъ равно внимателенъ и къ ней, и къ нему, и къ Клеопатр?, и къ майору, и къ Флоренс?, и ко вс?мъ; онъ былъ равно прив?тливъ съ об?ими партіями гостей и не принадлежалъ ни къ какой изъ нихъ.
Флоренса боялась его, и присутствіе его ст?сняло ее. Она не могла отд?латься отъ этого чувства и безпрестанно на него поглядывала; недов?рчивость и непріязнь невольно заставляли ее обращать взоры на него. Но мысли ея были заняты другимъ; сидя въ сторонк?, она чувствовала, какъ мало участвуетъ отецъ ея во всемъ происходящемъ вокрутъ него, и вид?ла, не безъ тяжелаго чувства, что ему какъ будто неловко и невесело, что на него почти не обращаютъ вниманія гости, которыхъ, въ знакъ своего особеннаго уваженія, онъ встр?чалъ y самыхъ дверей, что жена его, когда онъ представлялъ ей прі?хавшихъ, принимала ихъ съ гордою холодностью и посл? этой церемоніи ни разу не обращалась къ нимъ ни съ полусловомъ. Особенно мучило и приводило въ недоум?ніе Флоренсу то, что это д?лала та же самая Эди?ь, которая обращалась съ ней такъ ласково, съ такою теплою внимательностью!
И счастлива была Флоренса, что не понимала настоящей причины неловкаго положенія отца. Но, опасаясь оскорбить его, дать ему зам?тить, что она все это видитъ, полная привязанности къ нему и вм?ст? съ т?мъ благородной пріязни къ Эди?и, она не отважилась взглянуть ни на него, ни на нее. Она страдала за обоихъ вм?ст?, и среди движеніи толпы закралась ей въ душу мысль, что лучше бы было для нихъ, если бы никогда не раздавался зд?сь этотъ говоръ гостей, если бы прежнее мрачное запуст?ніе дома никогда ne уступало м?ста новому великол?пію, если бы забытая дочь иикогда не находила себ? друга въ Эди?и и продолжала бы жить одиноко, не зная людского участія.
Въ голов? м-съ Чиккъ тоже ворочались подобныя мысли, но только он? не возникли и не развивались въ ней такъ мирно. М-съ Чикъ была оскорблена т?мъ, что не получила приглашеыія на об?дъ.
— На меня не обращаютъ р?шительно никакого вниманія; все равно, что на Флоренсу, — сказала она своему мужу.
— Р?шительно никакого, — подтвердилъ м-ръ Чиккъ, сид?вшій возл? супруги лицомъ къ ст?н? и потихоньку насвистывавшій п?сню.
— Зам?тно ли хоть сколько-нибудь, что мое отсутствіе было бы зд?сь зам?чено?
— Н?тъ, нисколько, — отв?тилъ м-ръ Чиккъ.
— Поль съ ума сошелъ! — сказала м-съ Чиккъ. — Если ты не чудовище, въ чемъ, право, можно усомниться, — произнесла она съ достоинствомъ, — такъ перестань зд?сь свист?ть. Возможно ли, чтобы челов?къ, въ которомъ есть хоть т?нь челов?ческаго чувства, вид?лъ, какъ эта разряженная теща расхаживаетъ съ майоромъ Багстокомъ, присутствіемъ котораго, въ числ? другихъ сокровищъ, мы обязаны вашей Лукреціи Токсъ…
—
— Да, — торжественно произнесла м-съ Чиккъ, —
Это слово было произнесено съ такою эмфазою, что м-ръ Чиккъ вздрогнулъ.
— Признаюсь, — заключила м-съ Чиккъ, — это для меня р?шительно непонятно! Впрочемъ, если Павелъ и забылъ, что — я, такъ я не забыла. Я себя чувствую; я членъ семейства, я не зат?мъ сюда явилась, чтобы меня не зам?чали, я еще не тряпье какое-нибудь, чтобы м-съ Домби отирала объ меня ноги, — проговорила м-съ Чиккъ, какъ будто ожидая, что не сегодня, такъ завтра сд?лается этимъ тряиьемъ.
Она встала и вышла въ сопровожденіи мужа. Впрочемъ, нужно отдать честь ея наблюдательности: ее, д?йствительно, никто не зам?тилъ.
Не одна м-съ Чиккъ осталась недовольна; гости м-ра Домби были недовольны гостями м-съ Домби за то, что они осматривали ихъ въ лорнеты и вслухъ изъявляли свое удивленіе вопросами — что это за народъ? — a гости м-съ Домби жаловались на скуку, и молодая дама, лишенная бес?ды веселаго Феникса, ушедшаго тотчасъ посл? стола, объявила тридцати пріятельницамъ, что она умираетъ съ тоски. Вс? почтенныя дамы съ магазинами на головахь им?ли каждая свою причину быть недовольными м-съ Домби; директора и предс?датели были вс? того мн?нія, что если ужъ м-ру Домби непрем?нно надо было жениться, такъ лучше бы ему выбрать себ? жену постарше, хоть и не. красавицу, да зато постепенн?е. Едва ли кто-нибудь изъ всего общества, исключая смирныхъ джентльменовъ, не считалъ себя обиженнымъ или пренебреженнымъ хозяевами. Безмолвная дама въ черной бархатной наколк? он?м?ла отъ того, что дам? въ красной бархатной наколк? подали прежде нея. Даже сладкія натуры смирныхъ джентльменовъ немного скисли, неизв?стно, отъ излишняго ли употребленія лимонада, или отъ распространившейся въ обществ? заразы; они говорили другъ другу сарказмы и шептали что-то о неравномъ брак?. Общее нерасположеніе и неудовольствіе проникло даже въ переднюю, и заразило лакеевъ. Мало того, даже факельщики во двор? не ускользнули отъ этого вліянія и сравнивали этотъ пиръ съ похоронами безъ траура, при чемъ ни одинъ изъ гостей не получилъ въ насл?дство ни гроша.
Наконецъ, гости ушли; улица, заставленная экипажами, опуст?ла; догорающія св?чи осв?щали только м-ра Домби, разговаривающаго въ сторон? съ Каркеромъ, и м-съ Домби съ ея матерью. Эди?ь сид?ла на оттоман?, a Клеопатра, въ поз? Клеопатры, ждала своей горничиой. Каркеръ, окончивши разговоръ съ Домби, подошелъ къ Эди?и проститься.
— Какой пріятный былъ вечеръ, — сказаль онъ. — Не утомились ли вы?
— М-съ Домби, — подхватилъ Домби, подходя къ нимъ, — довольно прилагала старанія, чтобы не утомиться. Крайне жал?ю, м-съ Домби, но я долженъ сказать вамъ, я желалъ бы, чтобы вы приняли на себя сегодня трудъ утомиться н?сколько больше.
Она взглянула на него мелькомъ и отвернулась, не отв?чая ни слова.
— Мн? очень жаль, — продолжалъ м-ръ Домби, — что вы не сочли своею обязанностью…
