выспреннихъ восторговъ. Кухарка въ самомъ веселомъ расположеніи духа и ув?ряетъ всю компанію, что ей теперь нужны гости, да гости, такъ какъ она разбитного характера и всегда любила повеселиться; a что гостей будетъ полонъ домъ, такъ она готова прозакладывать шесть пенсовъ. М-съ Перчъ, прихлебывая чай, утвердительно киваетъ головой и безмолвно соглашается на вс? пункты. Горничная поминутно вздыхаетъ изъ глубины души и открыто объявляетъ, что y нея одно желаніе — счастья молодымъ супругамъ; но супружество, прибавляетъ она, не что иное, какъ лотерея, и ч?мъ больше объ этомъ думаешь, т?мъ больше привыкаешь дорожить свободой безбрачной жизни. 'Конечно, лотерея; да еще хуже, ч?мъ лотерея', восклицаетъ м-ръ Таулисонъ, суровый, угрюмый и мрачный. 'О, если бы теперь война, — прибавляетъ онъ, — къ чорту вс?хъ французовъ'! Молодой челов?къ вообще того мн?нія, что всякій иностранецъ есть французъ и непрем?нно долженъ быть французомъ по законамъ природы.

При каждомъ новомъ стук? колесъ вся компанія останавливалась и прерывала разговоръ и вслушивалась; не разъ даже раздавалось общее восклицаніе: 'вотъ они! воть они!' но оказывалось, что это были не они, и фальшивая тревога оканчивалась нич?мъ. Кухарка, видимо, начала сокрушаться о приготовленномъ об?д?, м-ръ Таулисонъ больше и больше свир?п?лъ противъ французовъ, вс? чувствовали какое-то неопред?ленное безпокойство, и только одинъ обойщикъ, чуждый всякихъ треволненій, спокойно продолжалъ бродить по комнатамъ, погруженный въ блаженное самосозерцаніе.

Флоренса готова встр?тить отца и свою новую мать. Радость или грусть волнуетъ ея сердце, робкая д?вушка сама не знаетъ; но ея щеки зард?лись яркимъ румянцемъ и заискрились необыкновеннымъ блескомъ. Въ людской поговариваютъ втихомолку: какъ прекрасна сегодня миссъ Флоренса, какъ она выросла! какъ похорош?ла, б?дняжечка! Зат?мъ сл?дуетъ пауза. Кухарка, какъ душа общества, чувствуетъ, что ей надобно высказать свое мн?ніе. Она говоритъ: удивительно для меня… но что именно удивительно, не объясняетъ. Горничная также удивляется, и вм?ст? съ ней чувствуетъ глубокое удивленіе м-съ Перчъ, над?ленная отъ природы завидною способностью приходить въ изумленіе отъ всего, что поражаетъ удивленіемъ другихъ особъ, хотя бы предметъ такого удивленія скрывался во мрак? неизв?стности. М-ръ Таулисонъ пользуется благопріятнымъ случаемъ настроить дамскія сердца на печальный тонъ. Онъ говоритъ:

— Ч?мъто окончится вся эта исторія! Посмотримъ, поглядимъ!

— Какъ, подумаешь, все устроено на св?т?! — восклицаетъ кухарка, — право! A ужъ насчетъ миссъ Флоренсы, м-ръ Таулисонъ, я готова побиться объ закладъ, ей не будетъ хуже ни отъ какихъ перем?нъ.

— Какъ бы не такъ! — возражаетъ Таулисонъ и, скрестивъ руки, хранитъ глубокое молчаніе, ув?ренный, что его пророчество навело ужасъ на все общество.

М-съ Скьютонъ, готовая встр?тить милыхъ д?тей съ отверстыми объятіями, уже давно нарядилась въ д?вическій костюмъ съ коротенькими рукавчиками. Зр?лыя прелести Клеопатры цв?тутъ теперь въ т?ни ея собственныхъ комнатъ, которыми она овлад?ла только что сегодня. Уже н?сколько часовъ брюзга-старуха сидитъ подъ окномъ и крайне досадуетъ на запоздалый об?дъ.

Гд? же счастливая чета, ожидаемая этимъ благословеннымъ домомъ? Неужели паръ, вода, в?теръ и лошади, — все замедляетъ свой ходъ, чтобы продлить блаженство этой четы? неужели слишкомъ много благовонныхъ цв?товъ на ея дорог?, и она запуталась между розами и лиліями?

Вотъ она, наконецъ, вотъ счастливая чета! Быстро подъ?хала карета къ великол?пному дому и остановилась y подъ?зда; м-ръ Таулисонъ и компанія б?гутъ на встр?чу, отворяютъ дверь, и молодые супруги рука объ руку входятъ въ свой чертогъ.

— Милая Эди?ь! — кричитъ на л?стниц? взволнованный голосъ. — Милый Домби! — И коротенькіе рукавчики обвиваются поперем?нно вокругъ милаго и милой.

Флоренса также спустилась въ залу, но, не см?я подойти съ своимъ прив?тствіемъ, робко выжидаетъ, пока пройдутъ первые восторги н?жн?йшаго свиданія. Глаза Эди?и встр?тили ее еще на порог?. Небрежно поц?ловавъ въ щеку чувствительную родительницу, Эди?ь посп?шила къ Флоренс? и обняла ее съ н?жностью.

— Какъ твое здоровье, Флоренса? — спросилъ м-ръ Домби, протягивая руку.

Ц?луя ее, трепещущая Флоренса встр?тилась съ глазами отца. Холоденъ былъ взоръ м-ра Домби; но любящее сердце дочери зам?тило въ немъ что-то, похожее на участіе. Ей даже показалось, что при взгляд? на нее, м-ръ Домби обнаружилъ чувство изумленія безъ всякой прим?си недоброжелательства или негодованія. Не см?я бол?е поднять на него глазъ, она, однако, чувствовала, чго онъ взглянулъ на нее еще разъ и взглянулъ благосклонно. О, какой лучъ радости оживилъ все существо ея при отрадной мысли, что теперь новая маменька откроетъ ей неразгаданный секретъ пріобр?тать любовь своего отца.

— Над?юсь, м-съ Домби, вы не долго станете переод?ваться, — зам?тилъ м-ръ Домби.

— Я сейчасъ буду готова.

— Подавать об?дъ черезъ четверть часа.

Съ этими словами м-ръ Домби всталъ и ушелъ въ свой кабинетъ. М-съ Домби ушла къ себ? на верхъ, a м-съ Скьютонъ и Флоренса отправились въ залъ, гд? н?жная маменька вм?нила себ? въ обязанность пролить н?сколько неудержимыхъ слезъ, въ знакъ радости о счастьи дочери. Она отирала ихъ еще вышитымъ кончикомъ носового платка, медленно и осторожно, когда зять ея снова вошелъ въ комнату.

— Ну, что, какъ понравился вамъ прелестный Парижъ? — спросила она его, подавляя свое волненіе.

— Холодно было, — отв?чалъ м-ръ Домби.

— Но зато весело, какъ всегда, — сказала м-съ Скьютонъ.

— Не очень. Что-то скучно, — возразилъ Домби.

— Что вы, какъ можно скучно!

— На меня, по крайней м?р?, онъ произвелъ такое впечатл?ніе, — продолжалъ Домби съ важною учтивостью. — М-съ Домби нашла его, кажется, тоже скучнымъ; она раза два говорила, что ей не весело.

— Проказница! — сказала м съ Скьютонъ, подходя къ входившей въ это время дочери, — можно ли говорить такія вещи о Париж?!

Эди?ь подняла усталыя р?сницы и прошла въ дверъ, об? половинки которой были торжественно растворены, съ ц?лью раскрыть амфиладу новоубранныхъ комнатъ; но Эди?ь едва взглянула на это убранство и с?ла возл? Флоренсы.

— Какъ прекрасно отд?ланы комнаты! — сказала м-съ Скьютонъ, обращаясь къ Домби. — Съ какой точностью ум?ли они исполнить каждую мыслы Это не домъ, a дворецъ.

— Да, недурно, — отв?чалъ Домби, окинувши взоромъ комнаты. — Я сказалъ, чтобы не жал?ли денегъ, и что можно сд?лать за деньги, над?юсь, сд?лаино.

— А чего нельзя за нихъ сд?лать! — зам?тила Клеопатра.

— Деньги всемогущи, — подтвердилъ Домби.

И онъ торжественно взглянулъ на жену; но жена молчала.

— Над?юсь, м-съ Домби, — сказалъ онъ, обращаясь къ ней посл? минутнаго молчанія съ особеиною выразительностью, — над?юсь, вы одобряете вс? эти изм?ненія?

— Да конечно, — отв?чала она съ надменною безпечностью. — Должно быть прекрасно, такъ значитъ и прекрасно.

Насм?шливое выраженіе было, казалось, неразлучно съ ея гордымъ лицомъ; но презр?ніе, съ которымъ она выслушивала намеки на богатство, эти притязанія удивить ее почти сказочной роскошью, — это презр?ніе было на лиц? ея ч?мъ-то новымъ, выражавшимся ярче всего другого. Зам?тилъ ли это м-ръ Домби, облеченный въ собственное величіе, или н?тъ, только случаевъ зам?тить это выраженіе представлялось для него довольно; въ настоящую минуту ему очень не трудно было бы понять взглядъ, надменно скользнувшій по предметамъ его гордости и остановившійся потомъ на немъ. Онъ могъ бы прочесть въ этомъ взгляд?, что вс? богатства его, будь он? хоть вдесятеро больше, не завоюютъ ему ни т?ни покорной мысли въ гордой женщин?, связанной съ нимъ узами брака, но возстающей противъ него всею душою. Онъ прочелъ бы въ этомъ взіляд?, что она презираегъ его сокровища, но и смотритъ на нихъ, какъ на свою собственность, какъ на плату, какъ на низкое и ничтожное вознагражденіе за то, что она сд?лалась его женою. Онъ прочелъ бы въ немъ, что мал?йшій намекъ на могущество его денегъ, давая ей поводъ выражать свое презр?ніе, все-таки унижалъ ее въ собственномъ мн?ніи и разжигалъ пожаръ внутри