Во все это время Эди?ь оставалась y темнаго окна и смотр?ла на улицу. Когда, наконецъ, въ комнат? не осталось никого, кром? матери, она — первый разъ въ этотъ вечеръ — оставила свое м?сто и стала передъ софой напротивъ м-съ Скьютонъ.

— Я устала до смерти, — сказала м-съ Скьютонъ. — На тебя ни въ чемъ нельзя положиться. Ты хуже маленькаго ребенка, да и ребенокъ не можетъ быть упрям?е и капризн?е тебя.

— Выслушайте меня, матушка, — начала Эди?ь, не обративъ ни мал?йшаго вниманія на ея слова. — Вы должны, до моего возвращенія изъ Парижа, оставаться въ этомъ дом? одн?, совершенно одн?.

— Я должна оставаться одна, Эди?ь, до твоего возвращенія? — повторила м-съ Скьютонъ. — Что это значитъ?

— Это значитъ, что если вы не согласитесь остаться одн?, то я завтра въ церкви отрекусь отъ руки этого челов?ка, которому собираюсь дать такую ложную и позорную клятву, или я упаду мертвая на церковной паперти.

Тревожный взоръ матери отнюдь не успокоился встр?чей съ непреклоннымъ взглядомъ дочери. М-съ Скьютонъ не отв?чала ничего. Эди?ь продолжала твердо и р?шительно:

— Пусть остаемся мы съ вами т?мъ, что есть; этого довольно. Я не хочу и не допущу, чтобы юное, невинное созданіе унизилось наравн? со мною. Ни за какія блага въ св?т? я не потерплю, чтобы для забавы моей матери развратилась и погибла беззащитиая сирота, которая должна теперь найти во мн? свою естественную опору. Теперь вы знаете мое мн?ніе. Флоренса должна у?хать домой.

— Ты съ ума сошла, Эди?ь, — закричала взб?шенная мать. — Думаешь ли ты найти спокойствіе въ этомъ дом?, покуда она не выйдетъ замужъ?

— Спросите лучше, ожидаю ли я когда-либо найти спокойствіе въ этомъ дом??

— И вотъ награда за вс? мои труды, за вс? попеченія! вотъ благодарность за блестящее положеніе въ св?т?, которое устраивается чрезъ меня! Я не гожусь быть компаньонкой какой-нибудь д?вочки! я ее развращаю! отъ меня надобно б?жать, какъ отъ чумы! Да кто же ты, наконецъ, м-съ Домби? Ты кто?

— Этотъ вопросъ, матушка, — отв?чала Эди?ь, бл?дная какъ смерть и указывая на окно, — предлагала я себ? н?сколько разъ, когда сид?ла вотъ тамъ, и погибшія подобія моего пола съ клеймомъ безстыдства проходили мимо… Богу изв?стно, какой отв?тъ я получила. О мать моя, мать моя! если бы по крайней м?р? въ невинный возрастъ д?тства вы бросили меня на произволъ случая, на произволъ собственныхъ влеченій моего сердца!.. но для меня не было невинныхъ возрастовъ!

Понимая безполезность обнаруженія безсильнаго гн?ва, м-съ Скьютонъ зарыдала и начала произносить горькія жалобы, что она зажилась на св?т? слишкомъ долго, что собственное д?тище отрекается отъ нея, что въ эти несчастныя времена забыты обязанности къ родителямъ, — что она слышитъ чудовищные упреки, и что, наконецъ, она сойдетъ съ печалью въ гробъ.

— Лучше, гораздо лучше лежать въ могил?, — вопіяла м-съ Скьютонъ, — ч?мъ выносить вс? эти ужасы! О Боже мой! собственное д?тище, собственная плоть и кровь питаетъ противъ меня злобу отъявленнаго врага?

— Время взаимныхъ упрековъ между нами, матушка, уже прошло, не возобновляйте его!

— Да не ты ли возобновляешь это несчастное время? Теб? изв?стна моя чувствительность, и, какъ нарочно, ты поражаешь меня безъ всякой пощады, и въ какое время! когда я должна всячески позаботиться, чтобы завтра выставить себя въ приличномъ св?т?! Удивляюсь теб?, Эди?ь. Превращать свою мать въ безобразное чучело, и когда? въ день своей свадьбы!!!

— Я сказала, что Флоренса должна ?хать домой.

— Ну, и пусть у?зжаетъ! — скороговоркой отв?чала запуганная мать. — Я даже рада, что она у?детъ. Что мн? въ этой д?вочк??

— A для меня эта д?вочка то, что изъ за нея, матушка, я готова отречься отъ васъ, точно такъ же какъ хот?ла отречься отъ него завтра въ церкви. Въ ея грудь не долженъ западать зародышъ того зла, которое развилось и окр?пло во мн?: въ этомъ вамъ ручаюсь. Оставьте ее въ поко? и откажитесь разъ навсегда отъ нам?ренія преподавать ей уроки, которыми пользовалась собственная ваша дочь. Это — не трудное условіе для васъ.

— Конечно, если бы ты предложила его, какъ н?жная дочь; но такія до крайности оскорбительныя слова…

— Оскорбительныхъ р?чей бол?е не будетъ. Над?юсь, наши отношенія кончились. Идите своей дорогой и наслаждайтесь плодами своихъ трудовъ. Забавляйтесь, веселитесь, наряжайтесь, сколько вамъ угодно, и будьте счастливы. Ц?ли нашихъ жизней достигнуты. Каждая изъ насъ пойдетъ своей дорогой. Съ этого часа ни слова о прошедшемъ. Прощаю вамъ вашу долю въ завтрашнемъ позор?. За себя стану просить Бога.

Зат?мъ она пожелала м-съ Скьютонъ спокойной ночи и отправилась въ свою спальню твердымъ и м?рнымъ шагомъ, который, казалось, подавлялъ всякое волненіе ея души,

Но т?мъ большая тревога возстала въ этой душ?, когда она осталась одна. Пятьсотъ разъ прошла она взадъ и впередъ между блестящими уборами къ завтрашнему утру. Ея волосы распустились, глаза гор?ли лихорадочнымъ блескомъ, б?лая грудь побагров?ла отъ ударовъ ея мстительной руки, и она, казалось, хот?ла растерзать въ конецъ свою собственную красоту, ненавистную, презр?нную, опозоренную. Такъ проводила посл?днюю ночь передъ свадьбой Эди?ь въ борьб? со своимъ безпокойнымъ духомъ, неукротимымъ подъ ярмомъ всесильнаго рока.

Наконецъ, случайно прикоснулась она къ отворенной двери, которая вела въ комнату Флоренсы.

Эди?ь вздрогнула, остановилась и заглянула туда.

При св?т? мерцающей лампады она увид?ла спящую д?вушку въ расцв?т? невинности и красоты. Эди?ь притаила дыханіе, и какая-то невольная сила повлекла ее къ Флоренс?.

Ближе и ближе подходила она, и наконецъ, губы ея прильнули къ н?жной рук?, св?сившейся съ постели. Это прикосновеніе им?ло д?йствіе того ветхозав?тнаго жезла, который н?когда источилъ живительную воду для народа, погибавшаго отъ жажды.

Эди?ь стала на кол?ни подл? постели, спустила растрепанные волосы на подушку, и слезы ручьями заструились изъ ея глазъ.

Такъ провела Эди?ь Грэйнджеръ посл?днюю ночь передъ свадьбой.

Разсв?тъ, со своимъ безстрастнымъ, бл?днымъ лицомъ, робко прокрадывается въ церковь, подъ которой покоится прахъ маленькаго Павла и его матери, и уныло заглядываетъ въ окна. Холодно и мрачно. Ночь держится еще на мраморномъ полу и гн?здится въ углахъ и закоулкахъ. Уже виденъ циферблатъ на часахъ высокой колокольни, еще с?рый и туманный, но готовый служить маякомъ на бурномъ мор? челов?ческихъ суетъ, еще не всплывішіхъ на поверхность посл? вечерняго отлива. Спитъ утомленный городъ кр?пкимъ сномъ богатыря, и утренняя заря еще не см?етъ заглянуть въ его окна.

Тревожно проносясь и летая вокругъ церкви, разсв?тъ оплакиваетъ свое кратковременное царство, и слезы его капаютъ на стекла оконъ, и деревья вокругъ церковныхъ ст?нъ ровно склоняютъ свои головы, изъявляя сочувствіе дружескимъ шелестомъ льстьевъ. Ночь постепенно бл?дн?етъ и съ трепетомъ оставляетъ церковь, но еще упорно держится въ сводахъ и прячется среди гробовъ. Мало-по-малу наступаетъ день: колокольный циферблатъ очистился отъ с?раго тумана, разсв?тъ осушаетъ свои слезы, подавляетъ жалобы и, выгнавъ ночь изъ посл?дняго ея уб?жища, въ испуг? запирается самъ въ церковныхъ сводахъ и между мертвецами, до т?хъ поръ, пока св?жая ночь въ свою очередь не выгонитъ его оттуда.

Полчища мышей, занимавшихся всю ночь молитвенниками усердныхъ христіанъ, сп?шатъ укрыться въ своихъ норахъ и въ испуг? собираются вм?ст?, заслышавъ шумъ y церковныхъ дверей. Сторожъ и надзиратель могилъ рано являются въ это утро; но еще раньше ихъ пришла и дожидалась въ церковной оград? м-съ Миффъ, смотрительница церковныхъ ложъ {Въ англиканской церкви каждое семейство им?етъ свое опред?ленное м?сто, или ложу, pew. Смотритель этихъ ложъ, обязанный содержать въ чистот?,