благъ. Придетъ, и скоро придетъ пора, когда завянетъ и она, Лукреція Токсъ, завянетъ какъ маргаритка, сорванная безжалостной рукою! Да, завянетъ.

И отъ полевой маргаритки мысли миссъ Токсъ незам?тно перешли къ м-ру Домби, в?роятно потому, что майоръ уже воротился и учтиво раскланивался съ нею изъ своего окна: иначе какая же другая связь могла быть между маргариткой и мромъ Домби? 'Каковъ-то онъ теперь посл? своего путешествія? — думала миссъ Токсъ. — Успокоилась ли его страждущая душа? Думаетъ ли онъ жениться во второй разъ, и если думаетъ, на комъ? Какой женщин? суждено сд?латься второю супругою м-ра Домби?'

Яркій румянецъ — погода была жаркая — покрылъ задумчивое лицо миссъ Токсъ, и она съ изумленіемъ зам?тила въ себ? эту странную перем?ну, когда увид?ла въ каминномъ зеркал? отраженіе своего лица. Румянецъ, еще бол?е яркій, зард?лся на ея щекахъ, когда появилась на Княгининомъ Лугу небольщая карета, подъ?хавшая прямо къ ея дому. Миссъ Токсъ посп?шно встала, схватила маленькія ножницы и принялась съ большимъ усердіемъ подр?зывать растенія въ ту минуту, когда вошла въ гостиную м-съ Чиккъ.

— Какъ ваше драгоц?нное здоровье, милый другъ? — воскликнула миссъ Токсъ, встр?чая гостью съ распростертыми объятіями.

Какая-то величественная важность отражалась на этотъ разъ во всей фигур? м-съ Чиккъ; однако-жъ она обняла своего милаго друга, поц?ловала и сказала съ н?которою торжественностью:

— Благодарю васъ, Лукреція. Я совершенно здорова. Над?юсь, и вы также. Кге!

Односложный кашель м-съ Чиккъ совершенно особаго свойства служилъ, казалось, предисловіемъ къ настоящему кашлю.

— Сегодня вы очень рано прі?хали, моя милая, — сказала миссъ Токсъ, — какъ я вамъ благодарна! Не хотите ли позавтракать?

— Благодарю васъ, Лукреція. Братъ мой вернулся изъ Лемингтона, и я завтракала сегодня вм?ст? съ нимъ. Кге!

Говоря это, м-съ Чиккъ осматривалась кругомъ по вс?мъ направленіямъ, какъ будто вид?ла въ первый разъ уютную комнату своей подруги.

— Над?юсь, моя милая, теперь получше вашему братцу?

— Благодарю васъ, Лукреція, ему гораздо лучше. Кге!

— Ахъ, милая Луиза, васъ очень безпокоитъ этотъ кашель. Остерегайтесь, мой безц?нный другъ.

— Благодарю васъ, Лукреція, это ничего. Такъ бываетъ со мной всегда передъ перем?ною погоды. Мы должны ожидать перем?ны.

— Въ погод?? — спросила миссъ Токсъ наивнымъ тономъ.

— Во всемъ, — возразила м-съ Чиккъ. — Конечно должны, и св?тъ не можетъ обойтись безъ перем?нъ. Лукреція, кто будетъ противор?чить этой истин?, покажетъ только, что y него голова не на своемъ м?ст?. Перем?ны, говорю я, были, есть и будутъ! Пусть покажутъ мн? хоть одну вещь, которая не изм?няется. Боже мой, Боже мой! Даже шелковичный червь — нас?комое безсмысленное, безъ чувства, безъ ума, безъ памяти — безпрестанно подвергается самымъ неожиданнымъ и самымъ удивительнымъ перем?намъ. Да!

— Какая тонкая, удивительная наблюдательность! Несравненная Луиза всегда в?рна самой себ?!

— Благодарю васъ, Лукреція. Вы говорите и думаете искренно, я ув?рена въ этомъ. Над?юсь, ничто въ св?т? не заставитъ насъ перем?нить мн?ніе другъ о друг?.

— О, конечно, моя милая! — возразила миссъ Токсъ.

М-съ Чиккъ откашлянулась, какъ прежде, и принялась выводить на ковр? разныя фигуры костянымъ концомъ своего зонтика. Миссъ Токсъ, привыкшая къ раздражительности своей прекрасной подруги, воспользовалась этой паузой, чтобы перем?нить разговоръ.

— Кстати, моя милая, вы, кажется, прі?хали не одн?, — сказала миссъ Токсъ, — въ карет? я зам?тила лицо вашего супруга.

— Да, м-ръ Чиккъ въ карет?. Пусть онъ тамъ и остается. У него газета, которая займетъ его слишкомъ на два часа. Вы можете, Лукреція, подр?зывать ваши цв?ты, a я посижу и отдохну.

— Несравненная Луиза понимаетъ, что всякія церемоніи безполезны между такими друзьями, какъ мы. Сл?довательно…

Но заключеніе договорено не словами, a самымъ д?ломъ. Миссъ Токсъ над?ла перчатки, вооружилась ножницами и начала съ микроскопической заботливостью подстригать растенія. М-съ Чиккъ, склонивъ голову на одну сторону, просид?ла н?сколько минутъ не говоря ни одного слова и продолжая выводить фигуры на ковр?.

— Флоренса тоже вернулась домой изъ гостей, и я должна сказать, что Флоренса уже слишкомъ давно ведетъ одинокую жизнь, — заговорила наконецъ м-съ Чиккъ строгимъ и торжественнымъ тономъ, — да, слишкомъ давно. Въ этомъ не сл?дуетъ и сомн?ваться, и тотъ потерялъ бы всякое уваженіе въ моихъ глазахъ, кто сталъ бы противор?чить этому мн?нію. Многое можно изм?нить, но не все. Кто станетъ съ этимъ спорить? Я, съ своей стороны, не могу наперекоръ очевидности и разсудку приневоливать своихъ чувствъ.

— О конечно, моя милая, какъ это можно! — подтвердила миссъ Токсъ, не совс?мъ понимая, или, правильн?е, вовсе не понимая таинственныхъ р?чей прекрасной подруги.

— Флоренса — странная д?вушка; это я говорила всегда, и братъ мой, конечно, не виноватъ, что чувствуетъ н?которую неловкость въ ея присутствіи. Желала бы я знать, кто осм?лится обвинять Павла Домби? A между т?мъ что-жъ ему д?лать посл? вс?хъ этихъ горестныхъ происшествій, случившихся въ нашей семь?? Тутъ одинъ отв?тъ. Онъ долженъ сд?лать усиліе. Павелъ Домби въ этомъ случа? даже обязанъ сд?лать усиліе. Наша семья всегда отличалась усиліями, a Павелъ теперь глава семьи, единственный ея представитель. Да, единственный, ибо что такое я? Ничто, или почти ничто!

— Полно, мой ангелъ, что съ вами?…

М-съ Чиккъ отерла слезу, взглянула на потолокъ и продолжала такимъ образомъ:

— Сл?довательно, говорю я, Павелъ въ настоящемъ случа? обязанъ сд?лать усиліе, и пусть оно пронзитъ кинжаломъ мое сердце, я заран?е благословляю его. О Боже мой! я слаба, и природа y меня какъ y ребенка. Почему въ этой груди не кусокъ мрамора на м?сто сердца или просто булыжникъ съ мостовой…

— Полно, мой ангелъ, что съ вами?

— Но такъ или иначе, я съ восторгомъ узнаю, что Павелъ остался в?рнымъ своему имени, хотя и прежде въ этомъ я не сомн?валась. Домби всегда будетъ Домби, и желала бы я знать, кто см?етъ иначе объ этомъ разсуждать?

Молчаніе. М-съ Чиккъ оглянулась во вс? стороны, какъ будто д?лала вызовъ противникамъ своего мн?нія.

— Одного только я желаю, — зам?тила м-съ Чиккъ, — чтобы и она сд?лалась достойною этого имени.

Миссъ Токсъ, переливавшая въ эту минуту воду изъ зеленаго кувшинчика, была въ самой высокой степени изумлена серьезнымъ голосомъ и выраженіемъ лица своей подруги. Прекративъ ботаническія занятія, она, въ свою очередь, приняла глубокомысленный видъ и ус?лась подл? м-съ Чиккъ съ явнымъ нам?реніемъ сказать ут?шительное слово.

— Извините меня, милая Луиза; но я осм?люсь вамъ по этому поводу сд?лать скромное зам?чаніе, которое, можетъ быть, не совс?мъ согласно съ вашими мыслями. Мн? кажется, мой ангелъ, ваша племянница подаетъ большія надежды… да, большія во вс?хъ отношеніяхъ.

— Что вы подъ этимъ разум?ете, Лукреція? Къ чему относится ваше зам?чаніе, и какъ должна я понимать васъ? Объяснитесь.

— Я хот?ла сказать, мой друтъ, что Флоренса сд?лается достойною своего имени.

— Лукреція, вы меня не поняли, — возразила м-съ Чиккъ съ торжественнымъ терп?ніемъ, — впрочемъ, въ этомъ моя вина, a не ваша, потому что я выразилась неясно. Можетъ быть, мн? вовсе не сл?довало говорить вамъ о такомъ предмет?, но прежняя наша короткость… a я думаю, Лукреція, и даже ув?рена, ничто не разорветъ нашей дружбы. И что могло бы охладить насъ другъ къ другу? Конечно, ничто,