За посл?дней сценой пріятельскаго об?да, когда туземецъ съ приличнымъ эффектомъ приготовился разливать первую бутылку шампанскаго, юморъ храбраго воина проявился во всемъ блеск?.

— Полн?й, мерзавецъ, полн?й, съ краями наравн?! — заголосилъ майоръ, подставляя бокалъ. — М-ру Каркеру съ краями наравн?! М-ру Домби съ краями наравн?! Господа, сей кубокъ въ честь и славу богини, сіяющей въ неприступномъ св?т? могущества и красоты! Имя этой богини — Эди?ь! Да здравствуетъ Эди?ь!

— Да здравствуетъ богиня Эди?ь! — повторилъ Каркеръ, улыбаясь наиочаровательн?йшимъ образомъ.

— Пьемъ за здоровье Эди?и, — сказалъ м-ръ Домби.

Вошли оффиціанты съ новыми блюдами. Майоръ принялъ серьезный тонъ и, нагибаясь къ Каркеру, приложилъ палецъ, къ губамъ:

— Между нами, сэръ, можно шутить и говорить серьезно, но передъ этими скотами не должно профанировать священнаго имени. Старый Джо не компрометируетъ никого. Господа, ни слова больше, пока зд?сь эта сволочь!

Это было очень почтительно и деликатно со стороны майора. Такъ и понялъ его м-ръ Домби. Хотя намеки храбраго воина приводили его въ н?которое затрудненіе, но онъ не сд?лалъ ни мал?йшаго возраженія и, казалось, благосклонно принималъ его шутки. Быть можетъ, майоръ былъ сегодня поутру довольно близокъ къ истин?, когда объявилъ м-съ Скьютонъ, что великій челов?къ, конечно, не захочетъ изъ гордости говорить о зав?тныхъ планахъ своему первому министру, но желаетъ однако-жъ, чтобы тотъ окольными путями былъ посвященъ въ его тайны.

Остроуміе майора не ограничилось только лукавыми намеками на интересное положеніе м-ра Домби. Передъ нимъ былъ теперь благосклонный слушатель, беззаботный весельчакъ и такого рода челов?къ, котораго онъ посл? не разъ называлъ чертовски смышленымъ и пріятнымъ малымъ. На этомъ законномъ основаніи, какъ скоро убрали со стола, майоръ далъ полный разгулъ своему геройскому духу и пустился въ безконечные разсказы о полковыхъ шашняхъ и гусарскихъ прод?лкахъ, отъ которыхъ надрывался со см?ху м-ръ Каркеръ, встр?тившій какъ онъ говорилъ — истинно или притворно — первый разъ въ жизни такого неистощимаго юмориста. М-ръ Домби между т?мъ величаво смотр?лъ черезъ накрахмаленный галстукъ какъ влад?лецъ майора или какъ степенный содержатель зв?ринца, передъ которымъ его добрый медв?дь выплясываетъ уморительные танцы на пот?ху глаз?ющей толпы.

Наконецъ, когда майоръ совс?мъ ужъ сталъ задыхаться и охрипъ отъ чрезм?рнаго напряженія желудка, горла и умственныхъ способностей, собес?дники вышли изъ-за стола и взяли по чашк? кофе, посл? чего майоръ, почти безъ всякой надежды на утвердительный отв?тъ, спросилъ м-ра Каркера, играетъ ли онъ въ пикетъ.

— Немножко маракую, — отв?чалъ Каркеръ.

— И въ триктракъ играете?

— И въ триктракъ.

— Каркеръ, я полагаю, играетъ во вс? игры, и хорошо играетъ, — зам?тилъ м-ръ Домби, разваливаясь на соф?, какъ деревянный истуканъ безъ кожи и костей.

Д?йствительно, м-ръ Каркеръ сыгралъ и въ пикетъ, и въ триктракъ съ такимъ совершенствомъ, что майоръ въ крайнемъ изумленіи вытаращилъ свои раковые глаза и объявилъ, что даже y нихъ въ полку немного такихъ игроковъ.

— Да ужъ не играете ли вы и въ шахматы, м-ръ Каркеръ? — спросилъ майоръ.

— Играю немножко, — отв?чалъ Каркеръ. — Случалось даже и выигрывалъ, но это была шалость. Теперь, я думаю, совс?мъ разучился.

— Чортъ побери! Да вы, какъ вижу, вовсе не подъ пару вашему командиру. Домби совс?мъ не играетъ.

— О, м-ръ Домби совс?мъ другая статья! — возразилъ главный приказчикъ. — Еще бы сталъ онъ терять драгоцвнное время на такіе пустяки! Такому челов?ку, какъ я, играть еще можно, мн?, пожалуй, и пригодится какая-нибудь игра. Но м-ру Домби…

Можетъ быть, это было просто сл?дствіемъ неправильнаго устройства широкаго рта, только въ эту минуту м-ръ Каркеръ чрезвычайно походилъ на огрызающуюся собаку, готовую вц?питься своими клыками въ руку, которая ее ласкала. Но майоръ не д?лалъ такихь соображеній, a м-ръ Домби съ полузакрытыми глазами лежалъ на соф? во все время игры, продолжавшейся далеко за полночь.

Состязаніе между игроками окончилось совершенной поб?дой правой руки м-ра Домби. При всемъ томъ м-ръ Каркеръ и майоръ остались въ этотъ вечеръ наилучшими друзьями, и, когда главный приказчикъ отправился спать, майоръ, въ знакъ особеннаго вниманія, приказалъ туземцу св?тить ему по коридору вплоть до самой спальни. Кончивъ экстраординарную обязанность, черный рабъ разд?лъ своего господина и немедленно развалился самъ на полу y его ногъ на соломенномъ матрас?, такъ какъ другой постели не см?лъ им?ть челов?къ, низведенный цивилизованнымъ европейцемъ на степень обезьяны…

Было, в?роятно, какое-то пятно на зеркал? въ комнат? м-ра Каркера, но оно отражало въ эту ночь челов?ка, которому мерещились въ его сонныхъ вид?ніяхъ толпы людей, валявшихся y его ногъ, точь въ точь, какъ б?дный туземецъ — y ногъ майора. И гордо шагалъ м-ръ Каркеръ черезъ головы этихъ людей, пробивая себ? путь впередъ и впередъ!

Прекрасное л?тнее утро. М-ръ Каркеръ поднялся съ постели вм?ст? съ жаворонкомъ и отправился гулять. Онъ шагалъ медленно и осторожно, и мысль его, далекая отъ небесной лазури, устремлялась прямо и м?тко къ земному гн?зду, обл?пленному толстыми слоями грязи. Никакая птица не исчезала въ воздух? съ такой быстротой отъ челов?ческаго глаза, какъ мысли Каркера, невидимыя и непроницаемыя для смертнаго наблюдателя. Онъ въ совершенств? управлялъ своимъ лицомъ по произволу, и наблюдатель съ н?которою ясностью могъ только сказать, что м-ръ Каркеръ улыбается или размышляетъ. Теперь онъ размышлялъ. По м?р? того, какъ жаворонокъ уносился къ облакамъ, м-ръ Каркеръ глубоко ниспадалъ въ область мысли, и ч?мъ громче и ясн?е раздавалась утренняя трель пернатаго музыканта, т?мъ важн?е и мрачн?е становилась дума нашего глубокаго мыслителя. Наконецъ, когда жаворонокъ, заливаясь потокомъ беззаботной п?сни, стремглавъ спустился на землю и впорхнулъ въ зеленые колосья волнистой пшеницы, м-ръ Каркеръ вдругъ пробудился отъ размышленія, и лицо его мгновенно озарилось яркой улыбкой, какъ будто передъ нимъ стояли многочисленные наблюдатели, которыхъ нужно было задобрить въ свою пользу. И уже улыбка не сходила бол?е съ этого лица.

Сознавая важность первыхъ впечатл?ній, м-ръ Каркеръ од?лся въ это утро съ особенною тщательностью. Въ его костюм?, правда, обнаруживалась и теперь н?которая чопорность въ подражаніе особ? великаго командира, однако-жъ онъ, быть можетъ, первый разъ значительно отступилъ отъ манеры м-ра Домби насчетъ высочайшаго, туго накрахмаленнаго галстука, потому что онъ зналъ, какъ это см?шно, и потому еще, что м-ръ Домби долженъ былъ передъ чужими людьми увид?ть въ этой перем?н? новую деликатность подчиненнаго, который такъ хорошо понималъ огромное разстояніе отъ своего начальника. Впрочемъ въ другихъ статьяхъ туалета м-ръ Каркеръ теперь, какъ и всегда, былъ довольно в?рной копіей своего ледяного патрона.

Долго гулялъ м-ръ Каркеръ въ веселомъ расположеніи духа по зеленымъ лугамъ и густымъ аллеямъ, порхая, какъ мотылекъ, между деревьями. За полчаса передъ завтракомъ, онъ вернулся назадъ и сказалъ довольно громко. 'Взглянемъ теперь на вторую м-съ Домби'.

Эти слова были произнесены въ живописной загородной рощ?, гд? м?стами разбросаны были скамейки для желающихъ прис?сть. Многочисленной публики зд?сь никогда не было, a теперь, въ утренніе часы, м-ръ Каркеръ полагалъ, что кром? его въ этомъ м?ст? н?тъ ни одной души. Поэтому онъ не торопился и бродилъ между густыми деревьями съ разс?яннымъ видомъ челов?ка, y котораго есть еще лишнихъ минутъ десять.

Но м-ръ Каркеръ ошибся. Проходя мимо одного дерева съ толстой корой, похожей на шкуру носорога,