резиденціи м-съ Скьютонъ. Ровно въ полдень онъ удостоился лицезр?нія Клеопатры, возлежавшей обычнымъ порядкомъ на своей роскошной соф?. Передъ ией съ подносомъ въ рукахъ стоялъ долговязый Витерсъ. Египетская царица кушала кофе. Комната была тщательно закрыта со вс?хъ сторонъ.

— Кто тамъ? — вскричала м-съ Скьютонъ, услышавъ шумъ приближающихся шаговъ. — Ступайте вонъ. Я не принимаю.

— За что, м-съ, Джозефъ Багстогъ подвергается вашей опал??

— Это вы, майоръ? Можете войти. Я передумала.

Майоръ подошелъ къ соф? и прижалъ къ губамъ очаровательную руку Клеопатры.

— Садитесь, майоръ, только подальше. Не подходите ко мн?: я ужасно слаба сегодня, и нервы мои до крайности разстроены, a отъ васъ пахнетъ знойными лучами тропическаго солнца.

— Да, м-съ, было время, когда солнце пекло и палило Багстока, но жгучіе лучи подъ тропиками не портили его растительной силы. Онъ процв?талъ, м-съ, и процв?талъ какъ лучшій цв?токъ въ вестъ- индской оранжере?. Его и звали не иначе какъ цв?ткомъ. Никто въ т? дни не говорилъ о Багсток?; но всякій, отъ офицера до посл?дняго солдата, указалъ бы вамъ на 'цв?токъ нашего полка'. Время, труды, заботы остановили ростъ цв?тка, но все же онъ остался въ разряд? растеній в?чно зеленыхъ и не утратилъ своей св?жести.

Зд?сь майоръ, несмотря на запрещеніе, придвинулъ стулъ къ египетской цариц? и подъ покровомъ окружающаго мрака замоталъ головой съ такимъ неистовствомъ, какъ будто чувствовалъ первые припадки паралича.

— A гд? м-съ Грэйнджеръ? — спросила Клеопатра пажа.

Витерсъ полагалъ, что она въ своей комнат?.

— Очень хорошо, — сказала м-съ Скьютонъ. — Убирайтесь отсюда и заприте дверь. Я никого не принимаю.

Когда Витерсъ исчезъ, м-съ Скьютонъ слегка повернула голову, устремила томный взоръ на майора и осв?домилась о здоровьи его друга.

— Къ чему разспрашивать о немъ, м-съ? — возразилъ майоръ съ лукавымъ видомъ. — Домби здоровъ, какъ только можетъ быть здоровъ челов?къ въ его отчаянномъ положеніи. Вы должны понимать, м-съ, мой другъ простр?ленъ, насквозь простр?ленъ, какъ б?дная птичка, и ужъ не намъ съ вами поставить его на ноги.

Клеопатра бросила на майора быстрый и проницательный взглядъ, противор?чившій какъ нельзя бол?е жеманному расп?ванію, сопровождавтему ея разговоръ.

— Майоръ Багстокъ, я мало знаю св?тъ съ его мелкими, пустыми приличіями, но это не м?шаетъ мн?… о св?тъ, св?тъ! куда д?валъ ты натуру, высокую, благородную натуру со вс?ми ея прелестями! Какимъ образомъ заглушилъ ты музыку сердца, поэзію души? Гд? найти въ теб? эти искреннія изліянія, сопровождаемыя небесными восторгами! О я не раскаиваюсь, что не знаю св?та, но это не м?шаетъ мн? понимать васъ, майоръ Багстокъ. Вы затронули теперь самую чувствительную струну моего б?днаго сердца. Ваши намеки относятся къ милой моей дочери. Такъ ли, майоръ Багстокъ? Говорите прям?е.

— Прямота была отличительною чертою въ пород? Багстоковъ. Это — ихъ всегдашній недостатокъ. Хорошо, миледи. Я буду говорить безъ обиняковъ.

— Увы! глубоко паденіе челов?ческой натуры! — воскликнула Клеопатра, д?лая граціозное движеніе своимъ в?еромъ, — но есть еще священныя чувствованія, доступныя для смертныхъ, и теперь, майоръ, вы коснулись этихъ чувствованій.

Майоръ, въ знакъ согласія, приставилъ руку къ губамъ и послалъ Клеопатр? воздушный поц?луй.

— Я слаба, майоръ, и чувствую, что недостаетъ во мн? той энергіи, какою на моемъ м?ст? должна вооружиться чадолюбивая мать, — продолжала м-съ Скьютонъ, приставляя къ губамъ кружевной конецъ своего носового платка, — но великодушныя сердца войдутъ въ мое положеніе и легко поймутъ источникъ этой слабости. Вы, майоръ, злой челов?къ и безъ пощады терзаете б?дную мать; но будьте ув?рены, я не отступлю отъ своихъ обязанностей.

Подъ покровомъ окружающаго мрака майоръ пыхт?лъ, отдувался, моргалъ своими раковыми глазами и, наконецъ, почувствовавъ истерическій припадокъ кашля, началъ прохаживаться по комнат?. Египетская царица, не обращая вниманія на прод?лки своего обожателя, продолжала такимъ образомъ:

— Вотъ уже прошло н?сколько нед?ль, какъ м-ръ Домби вм?ст? съ вами, любезный майоръ, началъ удостоивать насъ своими визитами. Я признаюсь… позвольте мн? быть откровенной, майоръ, я дитя природы, и всегда увлекаюсь первыми впечатл?ніями. Мое сердце открыто для вс?хъ, и каждый можетъ просл?дить въ немъ мал?йшіе изгибы н?жнаго чувства. Это мой недостатокъ, и я знаю его вполн?. Заклятый врагъ не могъ бы узнать его лучше, но я не раскаиваюсь. Пусть тягот?етъ на мн? это обвиненіе людей безъ сердца и безъ всякой симпатіи къ б?днымъ созданіямъ, увлеченнымъ побужденіями натуры.

М-съ Скьютонъ поправила косынку, придавила пружины на своемъ проволочномъ горл? и продолжала съ большою любезностыо:

— Признаюсь, любезный майоръ, я и милая Эди?ь съ самаго начала были очень обрадованы визитами м-ра Домби. Уже по одному имени вашего друга онъ им?лъ право на нашу благосклонность. Вскор? я зам?тила, или по крайней м?р? такъ мн? показалось, что y вашего благороднаго друга чувствительиое сердце…

— У Домби теперь вовсе н?тъ сердца, — сказалъ майоръ.

— Злой челов?къ! — вокликнула м-съ Скьютонъ, бросивъ томный взглядъ на своего обожателя, — замолчи, сд?лай милость!

— Я буду н?мъ, если вамъ угодно.

— Кто что ни говори, a натура, простая, безыскусственная им?етъ непоб?димыя прелести, — продолжала м-съ Скьютонъ, разглаживая толстые слои румянъ на своихъ костлявыхъ щекахъ. — Поэтому я не удивляюсь, что м-ръ Домби, увлеченный, конечно, простотою нашего общества и искреннимъ радушіемъ, началъ повторять свои визиты и сд?лался по вечерамъ постояннымъ нашимъ гостемъ. Чувствительность его — этого уже нельзя было не зам?тить — увеличивалась съ каждымъ днемъ, и когда я подумаю теперь о той страшной отв?тственности, какой я подвергалась, ободряя м-ра Домби брать…

— Брать приступомъ вашу кр?пость, — подсказалъ майоръ.

— О, грубіянъ! неисправимый грубіянъ! Впрочемъ, вы докончили мою мысль, хотя гадкими словами.

Зд?сь м-съ Скыотонъ облокотилась на маленькій столикъ передъ софой и начала кокетливо махать в?еромъ, любуясь въ то же время на кисть своей руки.

— Мало-по-малу истина открылась передо мной во всемъ своемъ св?т?, и какъ описать невообразимыя страданія, которыми съ той поры терзалось мое б?дное сердце! Вся моя жизнь посвящена Эди?и, моему ненаглядному сокровищу, и вид?ть, какъ этотъ ангелъ, мужественно противостоявшій вс?мъ возможнымъ искушеніямъ посл? своего друга, посл? покойнаго Грэйнджера, вдругъ началъ изм?няться съ каждымъ днемъ — о, что можетъ быть ужасн?е этихъ пытокъ, какимъ безъ всякой пощады подвергаетъ насъ коварный св?тъ!

Коварный св?тъ, конечно, всего мен?е виноватъ въ ужасныхъ пыткахъ, ощущаемыхъ чувствительнымъ сердцемъ м-съ Скыотонъ. Но это мимоходомъ.

— Да, майоръ, Эди?ь драгоц?нный перлъ моей жизни. Говорятъ, она похожа на меня. Я в?рю этому: фамильное сходство должно быть.

— Есть на св?т? челов?къ, готовый зажать ротъ всякому, кто бы вздумалъ утверждать, что вы на кого-нибудь похожи. Имя этого челов?ка — старичина Джой Багстокъ.

Клеопатра сд?лала движеніе, какъ будто хочетъ ударить в?еромъ нескромнаго льстеца, но тутъ одумалась и съ улыбкой на устахъ продолжала такимъ образомъ:

— Если моя прелестная дочь получила отъ меня въ насл?дство какія-нибудь выгоды, то вм?ст? съ ними досталась на ея долю и моя глупая натура. Говорили, хотя я не совс?мъ этому в?рю, будто я всегда отличалась необыкновенною твердостью характера. Это же свойство обнаруживается и въ ней; но если разъ усп?ли тронуть ея сердце, она д?лается чувствительною до нев?роятной степени. Ея настоящее положеніе приводитъ меня въ отчаяніе. Вы не можете представить, какая между нами существовала