Меня хвалившие – признаюсь без стыда, На бой поднявшие – теперь умудрены: Одни бормочут: 'Бойтесь левизны', Другие намекают тонко: 'Кто спешил – Запнулся тот!', напоминают: 'Был Предупрежден ты нами наперед: Кто слишком рано начал – пропадет'. 'Все к лучшему…' угрюмо бормоча, Страна заснула, груз свалив с плеча. Мечты другие мне сейчас важны: Встать средь родной потерянной страны, Перебежав по моря волнам зыбким; Ту встретить женщину со смелою улыбкой, Спокойную, что в доме у пруда Живет, должно быть; в этом нет вреда, Чтоб подойти к крыльцу, взглянуть в окно, Войти и сесть, и видеть, как веретено Узоры чертит; и узнать у ней – Ну, скажем – имена её детей, Их возраст, и что делает супруг, Чтоб воспитать их… Разговоров круг Окончив, посидеть в молчанье час, И вновь поцеловать, как в прошлый раз, Ей руку, лба рукой коснуться чуть, И выйти снова на опасный путь. Напрасно на мечтанья, праздный шут, Ты время тратишь! Встань, дела не ждут. Перевод Эдуард Юрьевич Ермаков
Я бедный братец Липпи, с позволенья! [14] Зачем мне тыкать факелом в лицо? Ух, вот позор! Подумайте – монах пред вами! Что, дело за полночь, обходите округу, И тут меня поймали, у конца аллеи, Где развеселых дам все приоткрыты двери? Моя обитель – Кармина, проверьте, Ну отыщите, коль усердье надо показать, Какая крыса там не в ту нору нырнула, Ловите крошечных мышей комочки, Пии, пии, – они крадутся в гости к ней. Ага, вы лучше знаете, что делать! Уберите Вы пальцы, что мне больно душат горло, И обращайтесь соответственно! Кто я? Ну, я из тех один, кто вместе с другом Живет – три улицы отсюда… он… как звать? Э… из Медичи он, господин Козимо, [15] Из дома на углу. Ого! Вот так-то лучше! Когда вас вешать будут – вспомните, скажите, Вот это каково – такая хватка? А вы заметьте, сударь – ваши негодяи Усвоили манеры, что лишат доверья: Ух, разве вы ловцы сардин, спешите По улицам, доход считая, уловляя в сеть? Вон тот один – точь в точь Иуда, право! Его лицо! Как, сударь? Извинитесь? Господь, не в гневе я! Скажите псам цепным, Пусть эту четверть флорина пропьют во здравье За щедрый дом, что приютил меня (И многих еще, парни! Еще многих!), И все пойдет путем. Его лицо я дал бы – Того, что на товарище повис у двери С копьем и фонарем – тому рабу, что держит Крестителя главу за волосы, одною Рукой (как будто говорит – 'Смотрите!'), В другой оружие, еще от крови мокро! Вам не пришлось ли взять с собою мел, Иль уголь, или что? Тогда бы показал я! Да, я художник, коль определите так. Творенья брата Липпо, там и тут, Вы знаете и цените? Отлично! В глазах я вижу яркий, верный блеск! Вам говорю – пришлись по сердцу сразу! Присядем, все уложим должно, к члену член. Пришла весна, ночь побудила толпы По улицам гудеть и петь на карнавале, А я был в клетке заперт три недели, И для большого человека я писал святых И вновь святых. Не мог писать всю ночь – Уф! Выглянул в окно, ища прохлады. Там шум был многих ног и малых ножек, Звон лютни, смех и взрывы песен – Цветок укроп – Любовь гони, и станет жизнь как гроб!
