Час миновал, пришла она назад,Сюда, где я привлек перчаткой взгляд;Я думал много: нынче только яТебе надежда, о Италия моя!И тщательно составил монолог,Предельно убедительный, чтоб смогОн женщины сомненья обмануть:Что юный я шалун, набедокурил чуть,И намекнуть, что заплатить готов,Коль обо мне не скажут лишних слов.Но тут я прочитал лица черты –Спокойствие и мудрость простоты;Страны родной всех сочетанье благ –Как твердо шла, и улыбалась как,Способная босой ногой своейЩадя червя, давить без злости змей,И рассказал, ловя сиянье глаз:'За голову мою уже не разАвстрийцами объявлена награда,Их ненавижу я, и власти будут радыВам заплатить – и злата не жалея! –Коль предадите в лапы их лакеев,Но ждет вас смерть – поверьте, я не лгу,Когда дознаются, что жизнь спасли врагу.Сейчас еды, воды ты принести должна,Еще перо, чернила; и бумага мне нужна,Потом пойдешь ты в Падую, с письмом,Успев до сумерек – отсюда путь прямой;В Duomo там зайди и спрячься до утра;Когда к Tenebrae прозвонят, придет пораК исповедальне проскользнуть бочком,Той, третьей, меж стеною и столбом:Склонясь, спроси: 'Откуда мир придёт?',И раз еще спроси; и если скажет тот,Внутри: 'От Воли и Христа! ВопросКто мудрый задает?' – не отвечая, бросьВ щель письмецо. Вернись, горда святымТрудом на благо Родины, что сынИ дочь ее свершить смогли вдвоем'.На третий день опять на месте томОна стоит, и прежний блеск очей;В восходе солнца был я не сильнейУверен, чем в ее приходе. ГоворимО жизни, тайным делимся своим;Есть милый у нее, толст и высок –Сказала, взор метнув куда-то вбок,В сомненье явном: 'Помощь он тебе…'Но, замолчав уходит по тропе:'Нет, от других себя поберегу,Своей душе лишь доверять могу'.Опять мне принесла питьё и пищу;Когда в другой район последний сыщикУшел, то подоспела мне подмога –Мой падуанский друг старался многоИ преуспел. Она весть принесла.И пылко, за спасение от злаЯ целовал ей руку; а потом своюНа лоб ей положив, сказал: 'ПередаюБлагословение Италии роднойЗа верный подвиг, этою рукой'.Вниз, к морю убежала; смыла след вода.Мы не встречались больше никогда.Как много лет я думал об одном,Забыв желания иные, был бойцом,С Италии врагами биться впредьМечтал, за Родину готов был умереть!Я не любил; ну а теперь, когдаМне Карло изменил, настанет ли нуждаДля сердца в друге новом? Но сейчас,Когда б волшебник некий мне припасЖеланий несколько – ну скажем, три –Я вот что первым бы оговорил:Сжать Меттерниха[13] я хочу, покаВся кровь не вытечет, подобьем ручейка,Из горла влажного на руки мне. Затем –Ну, со вторым желаньем нет проблем –Пусть Карло подлый, что теперь на воле,Неспешно угасает от сердечной болиПод новым господином. Третьему черёд…– Ох, что же пожелать потом? ИдетВек мой к концу, и не осталось сил.И если бы теперь я попросилУвидеть отчий дом – как не готовыУвидеть близкие взор старика суровый!Исправно платят братья Австрии налог,Прокляв изгоя – был такой слушок;А ранние дружки, задорные – тогда
