Может, Деклай справедливо обвинял его в слепом следовании указаниям пинда-лик-о-йи? Тревиса во время его вылазок вполне устраивало общество койотов. Одиночество на этой незнакомой планете не было для него таким пугающим, как для других.

На четвертый день после того, как был разбит лагерь на плато, Тревис разбирал свой вещмешок. Рядом с ним присели на корточки Олень и Джил-Ли.

– Ты собираешься на охоту? – прервал молчание Олень.

– Не за мясом.

– Чего ты боишься? Что ндендайи – враги людей – сделали эту планету своей? – спросил Джил-Ли.

– Что ж, возможно это правда. Но сейчас я хочу узнать, чем был этот мир раньше. Почему древние обитатели звезд обозначили его на своих картах.

– Думаешь, это знание принесет нам пользу? – задумчиво спросил Джил-Ли. – Даст ли это пищу нашим желудкам, кров нашим телам? Дарует ли это нам жизнь?

– Возможно. Незнание грозит бедой.

– Твоя правда. Незнание всегда плохо, – согласился Олень, – но лук, пригодный для одного человека, может не подойти другому. Помни это, младший брат. Итак, ты идешь один?

– С Нагинлта и Наликидью я не одинок.

– Возьми с собой Цоая. Четвероногие хороши лишь для того, кому они преданы. Плохо, когда человек избегает общества себе подобных.

И вновь это чувство единства клана, которое Тревис не всегда разделял. С другой стороны, Цоай помехой не будет. Он уже доказал, что у него зоркий глаз и стремление ко всему новому и неизведанному, несвойственное его ровесникам.

– Я хочу поискать тропу через горы. Это может быть долгий поход, – запротестовал Тревис.

– Думаешь поискать к северу отсюда?

Тревис пожал плечами:

– Не знаю. Да и откуда мне знать? Но нужно проверить во всех направлениях.

– Цоай пойдет с тобой. Он молчалив и не перечит старшим, как и подобает молодому человеку. Но его мысли свободны, как и твои, – заметил Олень, – его тоже тянет к новым местам.

– Да, вот еще что, – Джил-Ли поднялся, – не уходи слишком далеко, брат, ты можешь не найти дорогу назад. Это огромный мир, а мы всего лишь кучка людей.

– Я это тоже знаю, – в словах Джил-Ли было не только предостережение, и Тревис это понял.

На второй день пути они, как и предполагал Тревис, вышли к перевалу. Под обрывом расстилалась равнина, покрытая темным янтарем. Тревис знал, что так выглядит трава. Здесь она была такая же, как и к югу от лагеря. Цоай указал на равнину:

– Как просторно… Здесь хорошо разводить лошадей, скот, построить ферму.

Но все это осталось далеко за пределами окружающего их черного пространства. Тревис задумался, смогут ли они найти на этой планете животное, которое бы заменило лошадь.

– Будем спускаться? – спросил Цоай.

С того места, где они стояли, равнина казалась бескрайней. Тревис не заметил ничего, что напоминало бы постройку. Гладкую поверхность равнины ничто не нарушало. Однако она манила его.

– Идем, – решил наконец Тревис.

Сверху равнина казалась близкой, однако им пришлось потратить на спуск целые сутки. Лишь к середине утра второго дня они оказались у подножия горы. Трава доходила им до пояса. Трава колыхалась, и только так Тревис мог определить, куда двигались койоты. Внезапно Тревис услышал странное жужжание. Он не понимал, откуда оно исходит, пока не наткнулся на источник звука.

В одном месте трава была вытоптана, и оттуда в разные стороны расходились полосы примятой травы. В небо взмыло облачко жужжащих насекомых с блестящими крылышками. Тревис уже знал, что такие насекомые, как правило, вьются над падалью.

Тревис коротко выдохнул. То, что он увидел, казалось таким невозможным, что он просто не верил своим глазам. Цоай вскрикнул и опустился на одно колено, чтобы рассмотреть находку поближе. Затем он посмотрел на Тревиса широко раскрытыми от удивления глазами и произнес:

– Лошадиный навоз! И притом свежий!

– Здесь была всего одна лошадь, неподкованная, но с всадником. Она прискакала со стороны равнины да неслась так, что подвернула ногу. Они останавливались здесь на короткий привал, примерно на рассвете.

Все это Тревису рассказали следы на земле. Цоай, Нагинлта и Наликидью смотрели и слушали внимательно. Казалось, что койоты, как и юноша, понимают каждое слово.

– А вот еще кое-что… – Цоай указал на след, оставленный неизвестным всадником. Похоже, его хотели скрыть.

– Этот всадник маленький и легкий. И мне кажется, он чего-то испугался.

– Пойдем за ним? – спросил Цоай.

– Пойдем, – согласно кивнул Тревис. Посмотрев на койотов, он послал им мысленное сообщение. По этому следу обязательно нужно пойти. Если они заметят всадника раньше людей, то немедленно сообщат им об этом. Согласие койотов внешне ничем не выражалось. Они просто исчезли в траве.

– Выходит, планета обитаема, – сказал Цоай, когда они с Тревисом направились обратно к горам. – Может, здесь приземлился другой корабль?

– Эта лошадь… – задумчиво покачал головой Тревис, – в проекте ничего не говорилось о том, чтобы переправить сюда лошадей.

– Может, они всегда жили здесь?

– Вряд ли. В каждом мире обитают свои особые виды животных. Но мы узнаем правду, когда увидим эту лошадь и ее седока.

По эту сторону гор было теплее, путешественников окутал жар, поднимавшийся от равнины. Тревис подумал, что лошадь может искать воду, если, конечно, всадник ослабит поводья. Откуда они явились? И почему всадник так спешил? От страха? Местность была неровная, изрезанная небольшими оврагами. Усталая хромая лошадь, похоже, выбирала самый удобный путь, и всадник не мешал ей. Тревис заметил на земле новый след. На этот раз его, кажется, не пытались скрыть. Это был четкий отпечаток сапога. Похоже, всадник спешился и повел лошадь под уздцы. Следы говорили о том, что шел он довольно быстро.

Апачи шли по следу, пока не наткнулись на поджидавшую их Наликидью. Ее передние лапы лежали на каком-то свертке, перепачканном землей. Под кустом виднелась свежевырытая ямка. Вероятно, Наликидью вытащила сверток именно оттуда. Тревис присел на корточки, чтобы изучить находку. Это была сумка, сделанная из шкуры – судя по всему, из шкуры тех самых странных похожих на антилоп животных. Свисающая клоками шерсть украшала сумку по краям, словно бахрома. Похоже, что ее сшил скорняк – мастер своего дела. Сумка была застегнута при помощи двух плетеных ремешков.

Наклонившись к сумке, апач почуял смесь различных запахов: кожи, лошади, дыма и других – непонятных для него. Тревис ослабил завязки и высыпал содержимое.

Внутри оказалось несколько вещей: рубашка с длинными рукавами, из серой неокрашенной шерсти, очень объемная куртка, сшитая из материала, на ощупь напоминавшего войлок. Куртку богато украшала пестрая вышивка. Тревис безошибочно определил сюжет – вышивка изображала смертельную схватку оленя и пумы. Картину окаймлял геометрический узор, который показался Тревису до боли знакомым. Он расправил куртку на коленях и попытался вспомнить, где мог видеть что-либо подобное. Книга! Иллюстрация в книге! Но в какой и когда? Во всяком случае, не в последнее время, и, кроме того, его народ не знал такого узора.

Внутри куртки лежал свернутый шарф, шелковистый на ощупь, небесно-голубого цвета. Именно такого цвета было небо на Земле в безоблачный день. Оно очень отличалось от желтого покрывала, которое расстилалось сейчас над головой Тревиса. Кроме того, в сумке нашлась маленькая кожаная коробочка с резными украшениями на крышке. Сюжет был сходен с тем, что Тревис видел на куртке. Тревис сразу понял, что это произведение искусного мастера. В коробочке лежали ложка, нож, миска и лезвие из темного