– Лошадь хромает, не стоит брать ее с собой, – напомнил юноша.

Тревис некоторое время колебался. Насколько он помнил, лошади всегда были неотъемлемой частью и символом процветания его народа. Индейцы часто воровали лошадей у испанцев. Бросать больное животное, которое могло бы послужить клану, было неправильно и несправедливо. Но они не могли позволить себе тратить на него время.

– Придется оставить лошадь здесь, – решил наконец Тревис.

– А женщина?

– Она пойдет с нами. Мы должны узнать все, что можно, об этих людях и зачем они здесь. Послушай, дочь Волка. – Тревис вновь приблизил свое лицо к женщине, желая убедиться, что та слушает его, и заговорил, четко произнес каждое слово. – Ты отправишься с нами в горы, только не вздумай что-нибудь выкинуть.

Тревис вынул нож и провел лезвием перед ее глазами.

– Я и так собиралась в горы, – невозмутимо сказала женщина. – Развяжи мне руки, храбрый воин, тебе нечего бояться женщины.

Тревис потянулся к женщине и вынул из складок ее одежды нож, такой же длинный и острый, как и его.

– Вот теперь я действительно не боюсь тебя, дочь Волка, ведь я вытащил твои клыки.

Он помог ей подняться и перерезал ножом веревки на ее руках, а затем убрал его себе за пояс. Подозвав койотов, Тревис приказал им отправляться вперед на разведку, а сам пошел следом. Девушка шагала между ним и Цоаем. Брошенная лошадь уныло заржала и принялась медленно щипать пучки травы.

Взошли обе луны, и их свет мало-помалу разогнал тени. Тревис не боялся нападения с земли, ведь их охраняли койоты. Тем не менее, он не сбавлял шага и не разговаривал. Но когда они достигли небольшого горного ручья и остановились, чтобы умыться и напиться, Тревис спросил:

– Почему ты ушла от своего народа, дочь Волка?

– Мое имя Кайдесса, – поправила женщина.

Ее серьезный вид развеселил Тревиса.

– Ты видишь Цоая. Он из племени апачей. А я – Лис, – он назвал эквивалент английского звучания своего имени.

– Апачи, – она попыталась выговорить слово так же, как Тревис. – А кто такие апачи?

– Американские индейцы, – объяснил он, – но ты не ответила на мой вопрос, Кайдесса. Почему ты убежала от своего племени?

– Не от племени, – ответила она, решительно тряхнув головой. – От тех, других. Это словно… О! Как мне объяснить, чтобы вы поняли?

Она беспомощно воздела руки к небу. Капли воды стекали ей в рукава, но она не замечала этого.

– Есть мое племя, принадлежащее к Золотой Орде, хотя мы не всегда были племенем. Иногда у меня в памяти всплывают обрывки моей прошлой, другой жизни. И есть люди, которые живут в небесном корабле. Они используют машины, поэтому мы думаем то, что они заставляют нас думать. Но почему, – она внимательно посмотрела на Тревиса, – мне хочется рассказать вам все это? Странно. Вы говорите, что вы американские индейцы. Значит, мы – враги? Моя память подсказывает мне, что мы… мы…

– Послушай, – перебил ее Тревис, – апачи и Золотая Орда не враги здесь и сейчас, неважно, кем мы были в прошлом.

Чистая правда. Насколько помнил Тревис, представители его народа были выходцами из Азии. Поэтому эта женщина с каштановыми волосами и серыми глазами, которую перенесли в прошлое как и их с помощью редакса, вполне могла оказаться его дальней родственницей.

– Вы… – пальцы Кайдессы на мгновение коснулись руки Тревиса, – вас тоже послали к звездам. Разве не так?

– Так.

– Вами тоже управляют?

– Нет. Мы свободны.

– Но как вы обрели свободу? – жестко спросила она.

Тревис заколебался. Ему не хотелось рассказывать о разбитом звездолете и о том, что люди его племени не достаточно защищены от колонистов, контролируемых русскими.

– Ушли в горы, – уклончиво ответил он.

– Машина, которая управляла вами, сломалась, – засмеялась Кайдесса. – Ах! Они такие могучие, эти люди машин. Но как же они ничтожны и слабы, когда их машины перестают им подчиняться!

– Так было с твоим лагерем? – осторожно спросил Тревис. Он был не вполне уверен, что она имеет в виду, и не решался расспрашивать более подробно, боясь обнаружить свое невежество.

– Дело в том, что их машина действует лишь на определенном расстоянии. Они обнаружили это в первый день высадки, когда некоторые охотники ушли в лес и не вернулись. С тех пор, когда охотники отправляются на разведку земель, их всегда сопровождает флаер с машиной на борту. Теперь никто не может сбежать. Но мы уже знаем! – пальцы Кайдессы сжались в маленькие кулачки. – Да, мы уже знаем, что воздействия машин можно избежать. И в этом наша свобода. Мы придумали план. И вот девять или десять ночей назад те, другие, страшно засуетились. Они собрались на своем корабле возле машин. На какое-то время их машины полностью вышли из строя. Джагатай, Кучар, мой брат Хулагур, Менлик… – она продолжала называть имена, загибая пальцы, – они захватили табун лошадей и ускакали.

– А ты?

– Я тоже должна была уехать с ними. Но Алджар, моя сестра и жена Кучара… подходил ее срок. Бешеная скачка убила бы ее и ребенка. И я осталась. В ту же ночь родился ее сын. Но машины вновь заработали. Мы упустили свой шанс, – она прижала ко лбу сжатые кулачки. – Мы знаем только, что стоит нам достичь гор, и мы встретим наших соотечественников, которые уже обрели свободу.

– Но ты здесь. Как тебе удалось бежать? – хотел знать Цоай.

– Они знали, что я сбежала бы, если б не Алджар. Они сказали, что заставят ехать Алджар, если я не покажу им дорогу к моему брату и остальным. Я знала, что должна взять в руки меч долга и выйти на охоту с ними. Но я молилась, чтобы высшие силы смилостивились надо мной, и они послали мне помощь… – В ее глазах светилось удивление. – На равнине, достаточно далеко от поселения, на командира поискового отряда напал травяной бес, и он потерял мысленный контроль надо мной. Я ускакала. Лишь небеса знают, как я мчалась. Те, другие не умеют так управлять лошадьми, как люди Волка.

– Когда это случилось?

– С тех пор сменилось три солнца.

Тревис произвел мысленные расчеты. Время поломки машин в лагере русских совпадало со временем крушения американского звездолета. Была ли между этими двумя событиями какая-то связь? Возможно. Приземляющийся звездолет вполне мог вступить в бой с кораблем русских, прежде чем рухнуть на землю по другую сторону горного хребта.

– Ты знаешь, где именно прячутся беглецы?

Кайдесса покачала головой:

– Я только знаю, что должна двигаться все время на юг, а когда достигну самого высокого пика, развести сигнальный костер на северном склоне. Но я не могу сделать этого сейчас, так как на флаере могут его заметить. Я знаю, они идут по моему следу. Я видела их уже дважды. Послушай, Лис, я хочу попросить тебя об одолжении. Я – Кайдесса, старшая дочь хана. Я верю, что ты такой же храбрый воин, как и мы. Возможно, машина, которая нами управляет, не властна над тобой, ведь ты никогда не попадал под ее чары и в тебе не течет наша кровь. Если они подойдут близко и пошлют сигнал, сигнал, которому я должна повиноваться как рабыня, привязанная к лошади, свяжи меня и не отпускай, как бы я ни сопротивлялась. Это ведь буду не я. А я настоящая не хочу подчиняться приказам машины. Можешь ли ты поклясться огнем, изгоняющим демонов, что сделаешь это?

В ее просьбе сквозило такое отчаяние, что Тревис поверил в реальность опасности. Но права ли Кайдесса насчет того, что он в силах противостоять машине русских? Проверять предположение девушки ему совсем не хотелось.

– Я не могу клясться вашим священным огнем, но поклянусь тропой молнии. – Тревис сжал пальцы,