металла. На рукоятках из рога были вырезаны лошадиные головы с маленькими драгоценными камнями вместо глаз.

Наверное, эти вещи были очень дороги владельцу, коль он постарался спрятать их подальше от чужих глаз. Тревис вновь сложил вещи. Он все еще ломал голову над увиденным узором.

– Кто? – Цоай дотронулся пальцем до куртки; на его лице ясно читалось восхищение.

– Не знаю. Но, думаю, это принадлежит кому-то из нашего мира.

– Это олень. Только рога изображены неправильно. А вот пума просто отличная. Тот, кто вышивал это, прекрасно разбирается в животных.

Тревис сунул куртку в мешок и затянул ремешки. Однако убирать его на прежнее место он не стал, а присоединил к своей поклаже. Если они не догонят беглеца, Тревис хотел бы повнимательнее изучить находку и вспомнить, где видел подобную картинку. Узкая долина, где была найдена сумка, вела вверх, а следы указывали на то, что лошадь и наездник очень устали. На открытом месте лежал такой же кожаный мешок. Наткнувшись на него, Наликидью начала его обнюхивать и лизать, стараясь проникнуть внутрь.

Тревис поднял влажный мешок. От него пахло чем-то, похожим на прокисшее молоко. Тревис провел по мешку пальцем. Нет, это была не вода, да и мешок не походил на флягу. Несмотря на то, что внутренняя поверхность мешка была мокрой, он оказался пуст. Это окончательно сбило Тревиса с толку. Он бросил мешок самке, и та быстро схватила его.

Прижав мешок к земле передними лапами, Наликидью принялась лизать его, хотя Тревис и не понимал, что могло так ее привлечь. Должно быть, в этом мешке хранилась еда.

– Здесь они останавливались, – сказал Цоай, – скоро мы их догоним.

Теперь апачи оказались в таком месте, где легко было спрятаться. Тревис изучил местность и составил план действий. Самым лучшим для них было покинуть след беглеца, подняться на восточный склон и идти параллельно тропе. Поход по лабиринту острых выступов и низкому кустарнику был задачей не из легких.

Наликидью перестала лизать мешок, лишь только Тревис позвал ее. Она посмотрела на него, на местность, лежащую перед ними. Затем затрусила впереди. Они с Нагинлтой отправятся на разведку, пока люди будут передвигаться по пересеченной местности.

Тревис стащил с себя рубашку и, свернув, заткнул за лямки вещмешка. Совсем как его предки перед сражением. Затем он спрятал свой и Цоая вещмешки. Теперь у них остались лишь луки, ножи с длинными лезвиями и колчаны со стрелами, висящие за плечом. Они продвигались вперед бесшумно, словно тени или койоты, красновато-бронзовые тела сливались с травой, делая апачей почти незаметными.

По расчетам Тревиса до захода солнца оставалось не более часа. Необходимо было разыскать незнакомца до наступления темноты. Тревис испытывал к нему все большее уважение. Возможно, незнакомца гнал страх, но он не сбавляя скорости продвигался туда, где сможет укрыться. Если бы только Тревис вспомнил, где он видел этот узор! Это могло бы быть очень важно для них…

Цоай скользнул за сучковатое дерево и исчез из виду. Тревис пригнулся и прошел сквозь заросли кустарника. Они продолжали двигаться на юг; горный пик, возвышавшийся далеко впереди, служил им ориентиром. Время от времени апачи останавливались, чтобы изучить землю в поисках следов лошади и всадника.

Тревис змей проскользнул меж скал и лег на землю, положив подбородок на руки. Палящие лучи закатного солнца обжигали его голую спину и плечи. В налобную повязку Тревис воткнул пучки жесткой горной травы, которые скрывали его лицо.

Несколькими секундами раньше он получил от одного из койотов обрывки мысленного предостережения. Те, кого они искали, были совсем близко, прямо под ними. Оба животных лежали в засаде, ожидая приказаний. То, что они обнаружили, было им знакомо. И это еще раз подтверждало предположение Тревиса: беглец – землянин, а не уроженец Топаза.

Тревис искал глазами место, которое указали ему койоты. Его уважение к незнакомцу возросло еще больше. Без помощи четвероногих разведчиков они с Цоаем могли бы проглядеть укрытие беглеца. Ведь тот практически зарылся в землю, использовав небольшую расщелину в скале.

Лошади не было видно. Однако зоркий глаз мог заметить сдвинутые с места или обломанные ветки. Тревис был озадачен увиденным. Все выглядело так, словно преследователь, которого так боялся незнакомец, передвигался не по земле, а по воздуху. Принятые им меры предосторожности были направлены на то, чтобы скрыть его отступление.

А может, он боялся, что преследователь пойдет в обход по тому склону, где сейчас притаились апачи? Тревис задумчиво погладил обветренную кожу руки. Возможно ли, что незнакомец заметил следящих за ним апачей? Однако не наблюдалось никаких признаков того, что их заметили, да и койоты предупредили бы. Глаза и уши человека можно обмануть, но чутью Нагинлты и Наликидью, которое во много раз превосходило его собственное, Тревис доверял безоглядно.

Нет, он не верил, что всадник подкарауливает апачей в засаде. Но он явно ждет, что кто-то или что-то может напасть на него с высоты. С высоты… Тревис осторожно повернул голову и подозрительно оглядел верхушки холмов.

Путешествуя по горам и через перевал, они не обнаружили ничего, что могло бы представлять опасность. Хотя здесь могли бродить хищники. Ведь они видели следы каких-то неизвестных животных, но только раз койоты предостерегающе заворчали. Однако незнакомец явно прятался от какого-то разумного существа, а не от животного – зверя ведет обоняние, а не зрение.

И коль скоро незнакомец опасается нападения сверху, то Тревис и Цоай должны быть начеку. Тревис внимательно разглядывал очертания окрестных холмов, стараясь миллиметр за миллиметром изучить пространство, которое им предстояло пересечь. Точно так же, как раньше он с нетерпением ожидал дневного света, теперь он ждал наступления темноты. Он закрыл глаза, чтобы еще раз восстановить по памяти расположение убежища беглеца. Память не подвела: теперь он мог безошибочно найти это место. Тревис отполз назад и, сунув в рот пальцы, негромко свистнул три раза. Как он заметил, такие звуки издавали маленькие, величиной с ладонь, зверьки. Они напоминали клубок взлохмаченных перьев, хотя на самом деле щеголяли в шелковистой мягкой шубке. Зверьки бегали невероятно быстро и вели себя так дерзко, словно совсем не имели врагов. Цоай затаился за стволом поваленного дерева.

– Он прячется, – прошептал Цоай.

– От опасности сверху, – добавил Тревис.

– Думаю, он боится не нас.

Итак, Цоай пришел к тому же выводу. Тревис попытался определить время наступления сумерек. После захода солнца на Топазе наступал миг, когда последние лучи отбрасывали на землю причудливые тени. Тогда-то и придет пора действовать. Тревис объяснил свой план Цоаю, и тот кивнул. Используя ствол дерева в качестве прикрытия, они прислонились спинами к валуну и принялись поглощать спецпитание, припасенное в вещмешках. Эти безвкусные квадратики утоляли голод и восстанавливали силы. Однако пустые желудки по-прежнему требовали свежего мяса.

Апачи по очереди вздремнули. Последние лучи солнца еще освещали небо планеты Топаз, когда Тревис решил, что выползшие тени уже можно использовать как прикрытие. Тревис не имел ни малейшего понятия о том, чем вооружен незнакомец. Хотя тот и использовал лошадь, он вполне мог иметь при себе винтовку, а то и более современное оружие. В рукопашном бою луки апачей представляли невеликую ценность, но зато у них были ножи. И все же Тревису хотелось бы обойтись без кровопролития, ведь незнакомец мог оказаться источником важной информации. Когда апачи начали спуск, Тревис даже не вынул нож из-за кушака.

Тревис нырнул в фиолетовую тень, где в маленьком овраге его встретили понимающие желтые глаза Нагинлты. Тревис махнул ему рукой и постарался мысленно обрисовать действия зверя при нападении. Остроухий силуэт койота растворился в темноте. Где-то наверху дважды свистнул «пушистик» – это Цоай извещал о своей готовности.

Внезапно в тишине ночи раздался вой… рыдание… всхлипывание. Мба’а затянули одну из своих пронзительных песен. Тревис бросился вперед. До него донеслось ржание испуганной лошади, а затем звуки, в которых он безошибочно узнал стук копыт по земле. Тревис увидел, как закачался куст, закрывающий вход в укрытие незнакомца; несколько веток упало на землю.

Тревис, обутый в мягкие мокасины, двигался совершенно беззвучно. Один из койотов затянул новую