песню. Зловещее завывание перешло в тявканье и эхом прокатилось по верхушкам скал. Тревис сгруппировался перед броском.

Последние ветки, закрывавшие проход в укрытие, упали, и из расселины показалась вставшая на дыбы лошадь. Ее силуэт четко вырисовывался на фоне неба. Перед лошадью, пытаясь усмирить перепуганное животное, металась неясная фигура. Незнакомец был безоружен. Пора!

Тревис прыгнул и схватил незнакомца за плечи. Тот испустил крик ужаса и забился в руках Тревиса, пытаясь повернуться лицом к противнику. Удержаться на ногах Тревису не удалось, и оба, упав, покатились прямо под ноги лошади. Тяжестью своего тела Тревис прижал незнакомца к земле, схватив его одной рукой за предплечье, а другой надавил на грудь.

Тревис почувствовал, что противник обмяк, но не ослабил хватки. Тяжелое дыхание незнакомца говорило о том, что он отнюдь не потерял сознания, а лишь затаился. Так они и лежали. Тревис удерживал своей тяжестью незнакомца, а тот не сопротивлялся. Тревис слышал, как Цоай ласково, как заправский конюх, успокаивал лошадь.

Незнакомец по-прежнему не делал попыток возобновить борьбу. При мысли, что они могли бы пролежать так всю ночь, Тревис развеселился. Он начал ослаблять хватку, и, разумеется, незнакомец не замедлил воспользоваться этим. Однако ему не хватило проворства и ловкости, и Тревис с легкостью перехватил слишком его тонкие запястья.

– Кинь мне веревку! – крикнул он Цоаю.

Юноша принес запасную веревку, и они в мгновение ока связали сопротивляющегося незнакомца. Тревис перевернул пленника и, схватив его за волосы, повернул лицом к свету, чтобы рассмотреть. Неожиданно волосы выскользнули у Тревиса из рук, и он с удивлением заметил, что это коса. Взглянув на лицо пленника, Тревис издал возглас удивления. На запыленных щеках блестели дорожки от слез. Но серые глаза горели яростью. Было ясно, что плакал пленник от злости, а не от страха.

На пленнике были просторные штаны, заправленные в сапоги с закругленными носами, и свободная куртка. Но, несмотря на это, Тревис понял, что перед ним женщина, молодая и привлекательная. И очень сердитая. Однако за этим гневом прятался страх, страх человека, безуспешно борющегося с непобедимым врагом. Женщина взглянула на Тревиса, и выражение ее лица изменилось.

Тревис понял, что она ожидала увидеть кого-то другого и поэтому очень удивлена. Женщина облизнула пересохшие губы. Теперь Тревис видел страх другого рода – страх перед неизвестностью, которая, возможно, таила опасность.

– Кто ты? – спросил Тревис по-английски, так как был уверен, что незнакомка с Земли.

Женщина изумленно охнула.

– Кто ты? – с заметным акцентом повторила она вопрос Тревиса. Он уверился, что английский не ее родной язык. Тревис взял ее за плечи. Женщина вновь принялась выдираться, но затем поняла, что мужчина просто помогает ей сесть. Страх в ее глазах уступил место любопытству.

– Вы не сыновья Голубого Волка, – произнесла она с сильным акцентом.

Тревис улыбнулся.

– Меня зовут Лис, а не Волк, – ответил Тревис, фамилия которого по-английски означала «лис», – а койоты – мои братья.

Он щелкнул пальцами, и койоты бесшумно вышли из тени. Глаза женщины расширились от удивления при виде Нагинлту и Наликидью. Только теперь она осознала связь, которая существовала между человеком, взявшим ее в плен, и этими двумя животными.

– Эта женщина тоже из нашего мира, – обратился Цоай к Тревису, глядя на пленницу с нескрываемым интересом. – Только она не принадлежит ни к одному из наших кланов.

Сыновья Голубого Волка? Мысли Тревиса вновь вернулись к орнаменту на куртке. Кто называл себя таким живописным именем – где и когда?

– Чего ты боишься, дочь Голубого Волка? – спросил он.

Кажется, этот вопрос задел пленницу за живое. Женщина вскинула голову, будто хотела разглядеть что-то в темном ночном небе.

– Флаер! – еле слышно произнесла она, словно опасаясь, что малейший шепот может достичь звезд, мерцающих в вышине.

– Они придут и выследят… Я не успела вовремя добраться до внутренних гор.

В ее голосе звучало такое отчаяние, что Тревис тоже поднял голову в поисках неизвестного врага. В том, что опасность реальна, он не сомневался.

– Скоро стемнеет, – медленно проговорил Цоай по-английски. – Те, кого ты боишься, охотятся в ночи?

Женщина тряхнула головой, откидывая со лба прядь волос, выбившуюся во время борьбы с Тревисом.

– Им не нужны такие глаза или носы, как у ваших четвероногих охотников. Для этого у них есть специальные машины…

– Для чего же тогда тебе понадобилось это укрытие? – Тревис подбородком указал на груду веток.

– Они не всегда используют машину; оставалась надежда. Ночью они используют пучок света. Нам не удалось забраться достаточно далеко в глубь холмов, чтобы оторваться от них. Багатур охромел, и мы замешкались…

– А что же такого есть в этих горах, что те, кого ты боишься, не осмеливаются проникнуть туда? – продолжал Тревис.

– Не знаю. Я знаю только, что если забраться туда, никакая опасность больше не грозит.

– Я спрашиваю тебя еще раз: кто ты? – апач подался вперед. Теперь его лицо, озаренное тусклым светом, находилось всего в нескольких сантиметрах от ее лица. Она не отстранилась и не отвела взгляд. Это была независимая гордая женщина, поистине дочь вождя.

– Я принадлежу к племени Голубого Волка. Нас переместили сюда по звездным тропам, чтобы обезопасить этот мир от… от… – она замолчала в нерешительности, и на ее лице появилось выражение озадаченности. – Была причина – мечта. Нет, есть мечта, а есть реальность. Я Кайдесса из Золотой Орды. Но иногда я вспоминаю странные вещи, например непонятные слова, которые сейчас произношу…

Золотая Орда! Теперь Тревис все понял. Узор, сыновья Голубого Волка – все сходилось. Это было скифское искусство. А орнамент, виденный им, гордо носили на своем одеянии воины Чингис-хана. Татары, монголы – варвары, дети степей, которые изменили ход истории не только в Азии, но и в Центральной Европе, и в Древней Руси, где они правили так долго. Воины, которые выступали под знаменами Чингис- хана, Хубилая, Тамерлана!

– Золотая Орда, – повторил Тревис, – это ведь древняя история совсем другого мира, дочь Волка.

Он заметил растерянность у нее на лице.

– Я знаю, – ответила она так тихо, что Тревис едва разобрал слова. – Мой народ живет в двух измерениях, хотя большинство не осознает этого.

Цоай присел на корточки рядом с ними, чтобы принять участие в разговоре. Теперь он тронул Тревиса за плечо.

– Редакс?

– Или его аналог, – Тревис был в этом убежден. В их проекте по подготовке жителей для космических колоний участвовало три группы – эскимосы, жители тихоокеанских островов и апачи. Организаторы проекта не видели смысла в том, чтобы использовать древние монгольские племена. На планете Земля только одна нация могла выбрать таких колонистов.

– Ты – русская. – Тревис внимательно посмотрел на женщину, желая увидеть, произведут ли его слова должный эффект. Но ее лицо по-прежнему выражало растерянность.

– Русская… русская… – повторила она, так, будто это слово было ей незнакомо.

Тревис встревожился. В любой колонии русских наверняка есть техники и машины, с помощью которых легко настигнуть беглеца. И если горы – единственное препятствие для этих машин, то нужно непременно добраться до них, даже если придется идти целую ночь. Тревис сказал об этом Цоаю, и тот согласился.