большие глаза, разводит руками и знать ничего не знает; нельзя доказать, что перехваченные ракеты проданы им и перед тем годами хранились у него. Но вот если их хватают за руку на месте преступления - во время перехода, - то может возникнуть международный скандал... И никак не в пользу Технеции. Так?

- С удовольствием слежу за ходом вашей мысли.

- Значит, База должна как-то подстраховаться от самой возможности такого скандала, не так ли?

- А вы на их месте поступили бы иначе? Милов помедлил:

- Я в какой-то мере уже знаком со здешними нравами. Моту поставить себя на их место. И...

- Ну, ну? Горячо, как говорят в детских играх.

- Тут может быть подстраховка с развитием. То есть не только избежать скандала для себя, но и вызвать его - в адрес соседа...

- Умница. А каким способом?

- Понял. Я понял, Орланз! В случае осложнений на границе груз просто уничтожается. Для этого он должен быть всего лишь заминирован. Остальное просто: скажем, сигнал по радио...

- Действительно, очень просто.

- Но послушайте... это ведь ужасно!

- Ну, головки вряд ли сработают: думаю, что их и повезут отдельно, и вообще...

- Пусть ядерного взрыва и не будет - но ведь все это поднимется в воздух! Вспомните Чернобыль!

- Никто его и не забывал. Но если взрыв происходит не на территории Технеции, а на земле соседа, то кто виноват? Сосед, естественно! Не так ли?

- Но ведь тем, кто будет поражен, от этого не легче!

- Безусловно, но кто будет поражен?

- А кто может гарантировать, что это не будут граждане Технеции?

- Ветер.

- Ветер?.. Черт!

- Сейчас устойчивый ветер с запада. И есть гарантии, что он продержится еще не менее двух дней.

- Вот теперь обстановка действительно ясна мне.

- Вы понимаете, Милов? Вы не только должны спастись на своей земле; ваша задача еще - и предотвратить несчастье.

- Согласен.

- Здесь, на технетской территории, я помогу вам чем смогу. И, разумеется, вы сможете опереться на тех людей, что находятся в вашем распоряжении.

- Не понимаю вас, Орланз.

- Прекрасно понимаете. Но мне не нужны ваши подтверждения. И я не собираюсь выпытывать у вас, где этот отряд находится сию минуту: мне не интересно. Это ваши проблемы, Милов. Я просто знаю, что у вас есть на кого опереться. А сейчас - как вы недавно заметили - вам и в самом деле надо попытаться каким-то образом подключиться к конвою.

- Звучит заманчиво, согласен. Но только вы похитили меня оттуда; каким же способом я смогу теперь попасть в ту группу?

- Возможны варианты. Мне представляется самым простым - вернуть вас туда. Предположим, вы подставитесь, и они вас схватят. Если это произойдет достаточно естественно, они клюнут.

- Но вряд ли доверят мне выполнение задачи...

- А куда им деваться? У них нет другого исполнителя. Просто вы сообщите им, что память вернулась и вы восстановили все, что должны сказать и сделать на границе. Они, конечно, припишут это действию каких-то средств, предположат, что вы сбежали именно для того, чтобы добраться до этих средств, до какого-то тайника, и воспользоваться ими - что, я полагаю, будет не так уж далеко от истины. Безусловно, это могло бы в какой-то степени подорвать их доверие к вам, если бы они такое доверие испытывали, но смею заверить вас: у них не было и тени доверия к вам. Конечно, вы будете весьма ограничены в действиях. Не согласны? Ну хорошо. Я же сказал вам: думайте!

- Да тут и думать нечего, - сказал Милов с великой уверенностью. Стоит мне снова попасть в их руки - и не знаю, как кто, но вы-то уж меня больше не увидите. Вам не приходилось сталкиваться с ними вплотную, когда все козыри у них на руках? Да и кроме того... Боюсь, что господин Клеврец расстроил свое здоровье не без моей помощи; при этом он наверняка убедился, что я восстановил не только память. Нет, это вариант для самоубийцы. А если они, схватив меня, выколотят и отчет о& этом нашем разговоре - как это отразится на вашем самочувствии?

Орланз чуть заметно улыбнулся:

- Ну, я для них - фигура неприкасаемая. Пока, во всяком случае.

- Тогда поверьте мне на слово. Однако, как мне представляется, ваше предложение не исчерпывает всех возможностей?

- Ну, оно было сделано не всерьез, вы же понимаете. Разумеется, я сделаю все мыслимое, чтобы максимально приблизить вас к нужной позиции.

- Уж раз вы ставите передо мной такую задачу, вы просто обязаны это сделать. Я все-таки не заурядный наемник. Я вообще не наемник, если уж на то пошло.

- Да, это мне известно...

- Тогда давайте наконец поговорим всерьез.

- Пойдемте пообедаем, - предложил старик. - У нас кормят не по технетскому меню, так что вы останетесь довольны. Там и побеседуем.

- Самое время, - согласился Милов. Замечание это, весьма возможно, одновременно относилось и к разговору, и к обеду, время которого, как казалось, наступило уже сто лет тому назад.

5

(85 часов до)

- Скажите, Орланз, а чем вызвано такое, я бы сказал, трогательное отношение к моей особе? И даже - если шире - вообще к России, которую здесь, как все мы знаем, не очень-то любят?

- Полагаю, вы задали вопрос всего лишь для препровождения времени. Орланз несколько секунд смотрел на своего гостя - или теперь уже не гостя? - в упор. - Насколько я осведомлен о вас, все нужные для ответа знания у вас имеются в избытке. Я настолько уверен в этом, что даже не стану устраивать вам экзамен. Вместо этого расскажу о месте, куца вы попали и где останетесь очень недолго. Подразумевается, что вы, направляясь сюда, постарались узнать об этой стране не меньше хотя бы, чем знаем мы, живущие здесь люди. Человеки. Вы осведомлены, я полагаю, о наших проблемах - пусть и в общем виде. Так вот, для начала я познакомлю вас с нашим статусом тех, кто продолжает оставаться здесь людьми. Технеты весьма практичны, пусть это и примитивный практицизм, но нередко именно такой бывает полезным. Каждый из нас пользуется благами жизни, а начинаются эти блага, как вы понимаете, не с кофе и сигар, но со степени свободы и независимости, какую вам предоставляют, каждый из нас обладает этим в линейной зависимости от той пользы, которую он приносит технецийской системе. Что касается меня, могу сказать без ложной скромности: я приношу стране куда больше пользы, чем дюжина ее средних полноправных граждан - хотя полноправным я формально все же не являюсь, но мне на это наплевать, да и им, думаю, тоже.

- Что же, прекрасная позиция, - похвалил Милов.

- Вероятно, - продолжал со смешком старик, - собираясь сюда, вы постарались обновить свои знания по истории страны. Мы, люди, порой еще позволяем себе это, хотя технеты прекрасно обходятся без истории: так спокойнее. Так вот, если вы обращались к нашей истории...

- Не раз, - сказал Милов.

- То должны помнить, поскольку вы не так уж молоды, хотя далеко не так стары, как я, - должны помнить, что до того, как технеты пришли к власти, мы были активным народом и, я бы сказал, неглупым; наши ученые (когда я говорю 'наши', то имею в виду живших здесь независимо от их этнической принадлежности) были ничуть не хуже прочих, а в одной-другой области мы даже вели; не случайно ведь до самой идеи технецизма додумались именно здесь: для того чтобы совершить эпохальную ошибку, нужен порой не меньший талант, чем для достижения эпохального блага.

- Однако технеты провозгласили, что они делают все лучше, чем люди, осторожно вставил Милов.

- Ну, сказать все можно... Вначале они, откровенно говоря, прекрасно копировали. Копировщики они и на самом деле недурные. Были. Но почему-то чем дальше, тем они копировали хуже. Не могли расширить