тот стороне.

На Кладбище есть самолет, в котором мож­но отдохнуть и развлечься в свободное время. Он стоит неподалеку от навеса, под которым проходят собрания. В салоне есть несколько телевизоров, приставки с видеоиграми, аппа­рат для игры в пинбол, относительно удобные диваны и кресла, а под крыльями стоят столы для игры в бильярд. Коннор предложил устано­вить рядом с ними распылители, превращаю­щие воду в состоящий из мельчайших капелек туман, чтобы днем под крыльями было не так жарко, как в других местах. Первоначально он хотел сделать это для удобства, но впоследст­вии сообразил, что проект позволяет ему, не вызывая подозрений, постоянно присутство­вать в зоне развлечений, слушая разговоры и разбираясь, кто к какой клике принадлежит, словом, заниматься обычными шпионскими делами. Проблема в одном — Коннор, как и Ро­ланд, постоянно оказывается в центре внима­ния. Ребята толкутся возле него, предлагают помощь, и мальчик чувствует себя Томом Сойером, красящим забор. Ему хотелось быть мало­ привлекательной и незаметной мухой, сидя­щей на стене, а ребята видят в нем лидера. Приходится радоваться хотя бы тому, что он так никому и не рассказал, что он и так называ­емый Беглец из Акрона — одно и то же лицо. Прошло уже немало времени, и, согласно по­следним слухам, Беглец уложил целый отряд полицейских, перехитрил всю Национальную гвардию, захватил и разрушил более десятка за­готовительных лагерей. Слава богу, что он не стал болтать — внимания ему и так уделяют слишком много, а такая репутация могла бы по­вредить еще больше.

Пока Коннор устанавливает ряд распылителей, Роланд внимательно следит за ним, де­лая вид, будто играет в бильярд. Не выдержав, он наконец откладывает в сторону кий и под­ходит.

— Я смотрю, ты у нас неутомимый, как пчел­ка, — говорит Роланд достаточно громко, что­бы его слышали остальные. Коннор стоит на стремянке, присоединяя к крылу верхний ряд распылителей. Положение выгодное, так как оно дает ему возможность разговаривать с Ро­ландом, глядя на него сверху вниз.

— Я хочу, чтобы жизнь здесь стала немного более комфортной, — отвечает он. — Мне кажется, без распылителей здесь никак, иначе все просто задохнутся на такой жаре.

Роланд сохраняет невозмутимую мину про­фессионального игрока в покер.

— Похоже, ты стал новым золотым мальчи­ком у Адмирала. Другие-то все уехали.

Оглянувшись и убедившись, что завладел вниманием присутствующих, Роланд продол­жает свою речь.

— Я видел, как ты заходил в его самолет, — го­ворит он.

— Ему, как и всем, иногда требуется что-то по­чинить, — отвечает Коннор. — Вот и все.

В этот момент, дабы помешать Роланду, же­лающему, очевидно, продолжить допрос, в раз­говор вмешивается Хайден, играющий в биль­ярд за соседним столом.

— Коннор, кстати, не один там появляется, — говорит он. — Туда все время кто-нибудь ходит. То еду приносят, то убираются — и даже небе­зызвестный всем Гундос, которого все мы так любим, периодически туда наведывается.

Все оборачиваются к Гундосу, торчащему, как всегда, возле аппарата для игры в пинбол, к которому он словно прикипел вскоре после прибытия на Кладбище.

— Что такое? — спрашивает он.

— Ты бывал в гостях у Адмирала, не правда ли? — спрашивает Хайден. — Ты же не будешь это отрицать.

— И что?

— Так что ему от тебя нужно? Думаю, всем бу­дет небезынтересно это узнать.

Гундос, чувствующий себя неловко, неожи­данно сделавшись центром всеобщего внима­ния, досадливо морщится.

— Да он просто расспрашивал меня о семье, о доме и все такое.

Коннор удивлен. Возможно, думает он, Ад­мирал решил не ограничиваться общением с ним и найти себе других добровольных по­мощников, желающих поспособствовать в по­исках убийц. Несомненно, Гундос — человек ку­да менее заметный, чем Коннор, но, помимо глаз и ушей, в голове резидента должны быть еще и мозги, чем мальчик похвастаться явно не может.

— Я знаю, что ему от него нужно, — заявляет Роланд. — Он хочет взять себе волосы Гундоса.

— Да ты что!

— Да, да, он же лысеет, видел? А у тебя отличные волосы. Вот старик и решил снять с тебя скальп, а остальное отправить на разборку!

— Заткнись!

Слушатели смеются. Естественно, Роланд шутит, но Коннору приходит в голову, что мно­гие задумались над тем, правда это или нет. Гун­дос, видимо, тоже испугался, потому что стал похож на побитую собаку. Коннор приходит в бешенство, увидев это.

— Да, молодец, — говорит он Роланду. — Под­калывай Гундоса почаще, покажи всем, какой ты пошляк и трус.

Спустившись с лестницы, Коннор встает прямо напротив верзилы и смотрит ему в глаза.

— Да, кстати, Мегафон оставил свою машин­ку, кажется? Может, тебе вместо него порабо­тать? Ты так много языком треплешь, тебе це­ны бы не было.

— Меня никто об этом не просил, — отвечает Роланд без тени улыбки.

Вечером Коннор и Адмирал встречаются в обстановке строжайшей секретности за чаш­кой кофе из машины, которую Коннор, как предполагается, починил. Разговор идет о Ро­ланде и о подозрениях Коннора относительно него, но Адмиралу этого мало.

— Подозрения, слухи — все это отлично, но не то. Нужны доказательства. Твои чувства — это твои чувства, но прямых улик нет, — говорит Адмирал, добавляя в кофе виски из фляжки.

Рапорт Коннора окончен, и он собирается уходить, но Адмирал его не отпускает. Он нали­вает ему вторую чашку кофе, после которой он, вероятно, всю ночь не сможет сомкнуть глаз. Впрочем, если принять во внимание сложив­шуюся ситуацию, думает Коннор, спать, види­мо, и так не придется.

— Очень мало кто знает о том, что я собира­юсь тебе рассказать, — говорит Адмирал.

— Тогда зачем мне об этом рассказывать? — спрашивает Коннор.

— Потому что это в моих интересах. Я хочу, чтобы ты знал.

Коннору импонирует прямота Адмирала, однако такой ответ тем не менее, будучи чест­ным, оставляет за кадром истинные мотивы Адмирала. Коннору приходит в голову, что на войне умение отвечать таким образом не раз выручало старика.

— Когда я был значительно моложе, — начина­ет Адмирал, — принимал участие в Хартландской войне. Шрамы, которые ты ошибочно принял за следы операций, я получил в резуль­тате разрыва гранаты.

— А на чьей вы были стороне?

Адмирал смотрит на него сурово. Коннор уже успел привыкнуть к манерам старика, но ему все равно становится не по себе.

— А много ли ты знаешь о Хартландской войне?

— В учебнике был параграф на эту тему, — от­вечает Коннор, пожимая плечами, — но у нас были госэкзамены, и мы до него так и не до­шли.

Адмирал с отвращением отмахивается от его слов:

— В учебниках все обернуто в сахарную вату. Никто не хочет знать, как все было на самом деле. Ты спросил, на чьей я был стороне. Дело в том, что на той войне было три стороны, не две. Была Армия Жизни, Бригада Выбора и ос­татки армии Соединенных Штатов. Так вот по­следние видели свою задачу в том, чтобы не дать двум первым перебить друг друга. На их стороне был и я. К сожалению, успеха мы не добились. Видишь ли, для возникновения кон­фликта всегда требуется какой-то повод — раз­ница во мнениях, какой-нибудь спорный пред­мет. Но к тому времени, когда конфликт пере­растает в войну, повод уже не важен, потому что в этот момент важно только одно: насколь­ко сильно противоборствующие стороны друг друга ненавидят.

Прежде чем продолжить, Адмирал добавля­ет в кофе еще виски из фляжки.