В полумиле от старого президентского лай­нера, в четырнадцатом ряду, на месте под номе­ром тридцать два, стоит списанный самолет с логотипом «FedЕх» на борту. Его поставили на стоянку больше месяца назад, и никто с тех пор его не двигал.

Адмирал попросил Коннора отвезти его к лайнеру на электромобиле, в котором он при­вык передвигаться, но сначала достал из стола пистолет. «Превентивные меры» — так охарак­теризовал свои действия Адмирал.

Под правым крылом самолета видны пять холмиков. В изголовье каждой могилы лежит крупный булыжник, чтобы впоследствии их можно было найти. Здесь похоронены пятеро ребят, задохнувшихся во время перелета, и при­сутствие могил целиком и полностью оправды­вает название владений Адмирала.

Люк багажного отделения открыт, и Адми­рал просит остановиться возле него.

— Заберись внутрь и найди клетку под номе­ром 2933, — говорит он Коннору. — Посмотри, что там, потом поговорим.

— Вы со мной не пойдете?

— Я уже там был, — говорит Адмирал, переда­вая ему фонарик. — Возьми, пригодится.

Коннор поднимается на крышу электро­мобиля и забирается в люк. Оказавшись в ба­гажном отделении, он включает фонарик и видит в его тусклом свете знакомую картину. В багажном отделении ничего не изменилось с того момента, когда он был здесь в послед­ний раз. Крышки клеток открыты, в воздухе стоит запах мочи. Ящики похожи на лона, в которых ему и его товарищам пришлось пере­жить второе рождение. Коннор проходит ряд за рядом, углубляясь все дальше, и находит клетку, в которой он прибыл на Кладбище вместе с Диего, Гундосом и Хайденом. Затем, потратив на поиски еще некоторое время, он обнаруживает корзину номер 2933. Она стоит у дальней стенки, — очевидно, ее загрузили од­ной из первых. Крышка закрыта, но не полно­стью. Распахнув ее, Коннор направляет внутрь луч фонарика.

Осознав наконец, что перед ним, Коннор кричит от ужаса и рефлекторно отпрыгивает, ударившись головой о стенку клетки, стоящей позади. Адмирал мог бы его и предупредить, но не сделал этого. Ладно. Хорошо. Я понимаю, что это. Все равно уже ничего не сделаешь. В корзине нет ничего такого, что я не смог бы увидеть еще раз. И все же, чтобы снова загля­нуть внутрь, Коннору приходится проделать большую внутреннюю работу. Успокоившись, он снова приоткрывает крышку. Под ней — пять мертвых детей.

Всем по семнадцать лет. Впереди Мегафон и Дживс. За ними Кевин, Мелинда и Рауль — члены трибунала, занимающегося распределе­нием должностей. Все пять человек из Золотой молодежи на месте. Крови нет, как нет и самих ран. Их можно было бы принять за спящих, ес­ли б не открытые глаза Мегафона, устремлен­ные в никуда.

Разум Коннора мутится. Неужели это сде­лал Адмирал? Может, он все-таки опасный ма­ньяк? Но зачем ему это? Нет, это кто-то другой.

Выбравшись из багажного отделения, Кон­нор застает Адмирала за работой. Он ухажива­ет за могилами — поправляет лежащие в голо­вах камни и выравнивает холмики.

— Ребята исчезли вчера вечером. Я нашел их в корзине утром. Она была закрыта, — объясня­ет Адмирал. — Они задохнулись, как те пятеро, прибывшие в одной партии с тобой. Это та же самая корзина.

— Кто мог это сделать?

— Я бы тоже хотел знать кто, — подхватывает Адмирал.

Убедившись, что с могилами все в порядке, он поворачивается к Коннору.

— Кто бы это ни сделал, он специально вы­брал пятерку самых авторитетных ребят... а это значит, он систематически разрушает структуру управления, созданную мной, чтобы без помех взобраться на ее вершину.

Коннор знает, что сделать это мог только один человек. Но, хотя сомнений быть не мо­жет, поверить в то, что Роланд способен на та­кие страшные вещи, трудно.

— Они хотели, чтобы я их обнаружил, — про­должает Адмирал. — Здесь стоял мой электро­мобиль, и утром я его нашел. Сомнений нет, Коннор, мне объявили войну. Это точечный удар. Эти пять человек были моими глазами и ушами, помогали мне присматривать за всеми. Теперь я лишен этой возможности.

Адмирал оборачивается и смотрит на вход и багажное отделение, черной дырой зияющий на ярко освещенном фюзеляже.

— Вечером нам придется сюда вернуться, что­бы похоронить ребят, — говорит он, — и мы не должны никому рассказывать о том, что они умерли. Если слух об этом распространится, можно считать, что враг одержал свою первую победу. Если же кто-то все же начнет болтать — а так и будет, — мы сможем проследить источ­ник слухов и найдем мерзавцев.

— И что потом? — спрашивает Коннор.

— А потом нужно будет восстановить справед­ливость. Но пока придется держать язык за зу­ бами.

По дороге назад Адмирал без обиняков рас­сказывает Коннору, что ему от него нужно.

— Я хочу найти новую пару глаз и ушей. Кто-то должен держать меня в курсе того, что проис­ходит среди ребят. И вычислить, кто же этот волк в овечьей шкуре. Я прошу тебя это сде­лать.

— Вы хотите, чтобы я стал шпионом?

— А на чьей ты стороне? Ты со мной или с эти­ми убийцами?

Теперь Коннору становится окончательно понятно, зачем Адмирал его вызвал и заставил посмотреть, что в корзине. Одно дело, если те­бе расскажут о таком, и совсем другое, если ты видел это своими глазами. После того как Кон­нор сам обнаружил тела, сомнений в том, на чьей он стороне, уже не возникает.

— Почему я? — спрашивает он Адмирала.

Начальник снова улыбается ему, обнажая безупречные зубы, но теперь его улыбка боль­ше не пугает Коннора.

— Потому, мой друг, что ты наименьшее из зол.

На следующее утро Адмирал официально объявляет о том, что пятеро погибших ребят отправились организовывать новые убежища для беглецов. Во время собрания Коннор на­блюдает за Роландом, надеясь зафиксировать какую-то реакцию — мимолетную улыбку или жест, предназначенный сообщникам. Однако верзила ничем себя не выдает. Ни малейших признаков того, что Роланду что-то известно о судьбе ребят, Коннор не замечает. Более того, на протяжении всего собрания здоровяк де­монстрирует полное отсутствие интереса к происходящему. Он рассеян, и мысли его, оче­видно, витают в каких-то иных сферах. Похо­же, ему не терпится перейти к исполнению слу­жебных обязанностей.

Тому есть веские причины. Общение с Теса­ком начинает приносить свои плоды. В тече­ние последней пары недель Роланд научился пилотировать вертолет на профессиональном уровне, и когда Тесака нет поблизости, он бес­платно катает ребят согласно какой-то своей программе поощрения. Роланд утверждает, что Тесак не против, но Коннор уверен, что он просто ни о чем не догадывается. Сначала он решает, что Роланд катает исключительно ре­бят из своего круга, но это не так. Он постепен­но расширяет сферу влияния и включает в нее ребят, которых раньше не знал. Делает он это следующим образом: желающие оказаться на борту вертолета, которых всегда оказывается больше, чем посадочных мест, должны прого­лосовать и выбрать, кому лететь. Фактически, Роланд поставил себя на место начальника и активно пользуется демократическими прин­ципами, внедренными Адмиралом. Можно ска­зать, что он ведет себя так, что создается впе­чатление, что он здесь главный.

В присутствии Адмирала он активно ими­тирует лояльность, но когда его нет, он ведет подрывную деятельность. Вокруг него всегда крутятся какие-то люди. Умение собирать тол­пу — одна из сильных сторон его натуры, и он никогда не упускает возможности лишний раз нанести удар по авторитету начальника. «Ад­мирал далек от народа, — говорит он. — Он не знает, что это такое — быть одним из нас. На­верняка не понимает даже, кто мы и что нам нужно». Среди ребят, попавших в зависи­мость, он развивает теории по поводу зубов Адмирала, его шрамов и дьявольских планов по продаже всех и каждого на органы. Роланд намеренно усиливает страх перед начальни­ком и сеет в умах семя недоверия к Адмиралу, стараясь обратить в свою веру как можно боль­ше ребят.

Иногда Коннору приходится в прямом смысле слова закусывать губу, когда Роланд на­чинает распространяться на тему Адмирала.

Но сделать ничего нельзя — стоит Коннору ска­зать хоть слово в защиту, и Роланд поймет, на чьей