Не было ни его, ни чемоданчика. И не у кого было спросить — куда он подевался. Громов бродил где- то возле развалин банка. Игорь стоял на тротуаре в нелепой позе, чуть выставив вперед ногу в грязном пыльном ботинке. Он поставил обе ноги вместе. Теперь казалось, что он обут в разные ботинки. Оставалась еще надежда, что мальчишка убежал недалеко и вернется за честно заработанным долларом, а заодно и дочистит второй ботинок. Игорь поглядел по сторонам, достал сигарету, закурил, но мальчишка так и не появлялся, видимо самолет его очень сильно напугал.
— Ну ладно, — сказал Игорь сам себе, — зато деньги сэкономил.
Ему очень не хотелось самому чистить второй ботинок.
В гостинице Сергея встретила Златка и попросила у него камеру вместе с оператором. Оказалось, что она решила снять интервью с бывшим руководителем представительства CNN в Багдаде.
— У меня кассета есть, — рассказывала Сергею Златка, — на нее и снимем интервью. Мне только камера нужна и оператор
— Хорошо, — сказал Сергей.
Он объяснил Игорю, что продал его в рабство на пару часов и рассказал, что от него требуется. Игорь, конечно, устал, хотел отдохнуть, но не мог же он отказать в помощи смелой девушке, которая осталась в Багдаде совершенно одна.
— Ладно, чтобы тебе не очень обидно было, — сказал Громов, — я готов с вами отправиться и штатив тебе, как ассистент потаскать.
— Да на кой черт ты мне нужен? Только все испортишь.
— Ты что собрался потом Златку на свидание пригласить?
— Все тебе расскажи. Ладно — бери штатив.
Сергею и самому понравилась эта съемка. Он подумал о том, что если ему совсем не о чем будет делать сюжеты, то он тоже запишет интервью с бывшим руководителем бюро CNN в Багдаде. Его история была поучительна. Его постоянно просили придумывать сюжеты, которые не совсем соответствовали действительности, о том, как народ ненавидит режим Саддама Хусейна, о том, что власти всячески преследуют свободомыслящих людей, но запрещали говорить о том, что авианалеты буквально стирают Багдад с лица земли и среди мирного населения есть многочисленные жертвы. Репортер старался соблюдать хоть какую-то объективность и отсылал сюжеты, которые его начальникам совсем не нравились. Наконец чаша их терпения переполнилась и руководителя представительства — уволили. Ему в тот же миг предложил работу канал «Аль Джазира» — арабский эквивалент CNN, но это был уж очень резкий переход, так что репортер согласился на другое предложение и стал сотрудничать с Катарским телевидением.
Через несколько дней после начала войны в городе появились пацифисты. По разрезу глаз и цвету кожи, можно было сделать предположение, что они приехали со всего мира. Но, судя по их малочисленности, большая часть цивилизованного мира, если уж и не была против этой войны, так старалась ее не замечать. Их было человек двадцать на весь Багдад, а зданий, перед которыми они намеревались устраивать пикеты — гораздо больше, так что в лучшем случае на одно здание выходило по одному или по два пацифиста. Видимо, они распределяли, кому куда идти, — жребием. Вот одного из них возле здания миссии ООН и встретили Сергей с Игорем. Встреча эта была неожиданной. Они смотрели поначалу на пацифиста, как на сумасшедшего и только спустя пару минут Игорь наконец-то догадался, что все происходящее надо запечатлеть для истории.
У этого парня лет двадцати кожа была темной и черные волосы. Он мало чем отличался от рядового жителя Багдада. Разве только тем, что одет был в бесформенные штаны цвета хаки и в такого же цвета майку без рукавов, а на его груди черной краской был выведен пацифистский знак.
Парень с ног до головы был обвешан цепями с толстыми звеньями и это напоминало революционную постановку, о том, как рабочий класс сбрасывает оковы, которыми опутали его капиталисты. Эти цепи должны были весить несколько килограммов. Носить на себе такую кучу металла было очень тяжело, но парню они нисколько не мешали. Сергей успел удивиться и даже позавидовать спортивной подготовке пацифиста, подумав, что вероятно, между акциями, они собираются в каком-нибудь лагере и там проходят обучение на выносливость, как коммандос или боевики. И вдруг он понял, что цепи бутафорские. Одно из звеньев согнулось ровно на половине, по нему пробежали морщинки, а после оно приняло прежнюю форму. Выходило, что цепь сделана из резины, а пацифист позаимствовал ее в каком-нибудь театре.
В миссии ООН, скорее всего, никого из чиновников уже не было, ну разве что какой-нибудь советник по культуре, который всегда совмещает свою основную деятельность со шпионской. Вернее сказать, шпионская — является его основной деятельностью, а все остальное — лишь для прикрытия. Пацифисту нужны были зрители из числа чиновников, но ими стали лишь прохожие. Они охотно останавливались, видя, что парень за свое выступление денег не требует. Правда никаких замысловатых фокусов он не показывал, огнем не плевался, ножей — не глотал, вот и не мог надолго удержать возле себя зрителей.
Парень, похоже, ждал появления хоть кого-то из журналистов. Увидев русских, он стал приковывать себя к железной ограде, что опоясывала миссию. Он приковал себе только одну руку, так чтобы второй можно было в любой момент открыть замок. Местные власти ничего об этой акции не знали. Теоретически полицейские должны были этого пацифиста задержать за нарушение общественного порядка, но за свою свободу он мог не опасаться. Никто его здесь не тронет. Вздумай кто-то из миссии, выйти и забрать этого парня, чтобы тот не порочил имя организации, полицейские бросились бы на его защиту.
— Нет войне! — кричал парень. — Америка — империя зла.
— О, какие он правильные слова с идеологической точки зрения говорит, — стал комментировать его выступление Игорь.
Подставлять микрофон к губам парня не стоило, все равно сказанное им переводить придется.
— Откуда ты? — крикнул ему Сергей.
— Из Иордании.
Парень был оппозиционером. Правительство его страны полагало, что такой человек как Саддам Хусейн на посту руководителя соседней страны — очень опасен и непредсказуем и как только появилась возможность его сместить, то тут же выступило за военную операцию. Благо, все будет сделано чужими руками.
— Мы приехали из разных уголков планеты, — продолжал парень на ломанном английском. Слово «мы» звучало очень странно, учитывая, что возле миссии ООН он был один, но в эти секунды, вероятно, где-то в других местах Багдада его коллеги тоже приковали себя наручниками к оградам, — мы приехали для того, чтобы остановить войну в Ираке.
Такими акциями войну в Ираке остановить было невозможно. Они не остановили бы ее, даже бросаясь под гусеницы американских танков. Вскоре пацифисты поняли, что все их пикеты остаются абсолютно незамеченными, потому что из официальных иностранных учреждений в городе работало разве что российское посольство, а из журналистов остались в Багдаде тоже только русские, которые живут в гостинице «Палестина». Устраивать пикеты возле посольства было нетактично. Ведь именно Россия выступала резко против этой войны. Вот и решили пацифисты проводить пикеты возле «Палестины». Так они не распыляли свои силы и могли собраться в одном месте все вместе.
Зрелище было колоритным и даже радующим глаз российского телезрителя, потому что среди маек со стандартными надписями типа «NO WAR», попалась и с такими вот словами «PEACE ДА». Понять ее скрытый смысл могли лишь те, кто хорошо владел русским языком, вернее его определенной частью. Вероятно, эти пацифисты действительно объехали весь мир, и однажды судьба заносила некоторых из них в Россию. Где бы они еще могли раздобыть подобную майку? Впрочем, и майки и прочую одежду украшать именно русскими фразами стало модно. Сергей в Лондонских бутиках встречал кожаные куртки, на спине которых красовалось слово «БАНДИТО». Поспособствовали популярности кириллицы в мире и девушки из «Тату», которые во время мирового турне выступали в майках со словами «Х…й войне».
Эти акции протеста очень выручили Сергея, поскольку ему уже осточертело писать о бомбежках. Однако не будешь же каждый день делать репортажи о пацифистах, хотя они были готовы давать интервью в любое время. Только попроси.
Сергей так и не узнал, где они обитали. Настроился уж снять сюжет об их быте, представлял, как они на окраине города в каком-нибудь парке разбили палаточный лагерь, на открытом воздухе готовят себе еду, а вечерам поют песни у костра. Ему казалось, что они должны вести такой же образ жизни, как хиппи,
