Марина уже не слушает. Одна мысль не дает ей покоя: если мы хотим спастись, надо отправиться вглубь и уничтожить Орлока в его логове!

– Как убить тех, кто там живет? – спрашивает она. – Стрелять в голову? Целить серебряным ножом в сердце? Утопить в расплавленном металле?

Доктор качает головой:

– Не думаю. Любое оружие, сделанное здесь, не должно причинить им вреда. Отрубив им голову здесь, мы всего-навсего вернем их назад, вглубь, фактически – домой. Подумайте сами: по сути своей оружие – лишь способ инициировать необратимый переход. Если вы убьете меня – я стану дважды мертвым, я отправлюсь вглубь. А эти существа и так живут в глубине, по ту сторону любых границ. Границы для них не существуют, как ограды парка не существует для птиц, которые летают достаточно высоко.

Марине становится холодно: то ли от того, что костер почти погас, то ли от слов Доктора.

– Все равно должен быть способ, – слышит она голос Лёвы. – Хаос – это просто нелинейный отклик. Возможно, их убивает не пуля, а наоборот, поцелуй или объятье.

– Я не знаю, – отвечает Доктор. – Я слышал однажды в глубине, что бесконечный процесс превращения может быть остановлен, если две сущности взаимно аннигилируются, растворят свои частицы в первозданном хаосе. Возможно, слово «поцелуй» не очень хорошо подходит, но вот «объятье»… очень может быть.

Марина краснеет: ей кажется, что Доктор смотрит на нее. Ну да, очень может быть, что он видел их с Лёвой днем – они же несколько часов целовались посреди парка. Видимо, Лёва думает о том же: в темноте он незаметно пожимает Маринину ладонь.

– Вы спросили, почему я снова и снова отправлялся вглубь, – говорит Доктор. – Я думаю, потому, что там гибель и объятие едины. То, что пугает нас, и то, что нас восхищает, там неотличимо друг от друга. Любовь, страх, ненависть, сострадание, желание… все твои чувства возвращаются к тебе одним большим, невероятным чувством… оно переполняет тебя до краев… ты исчезаешь и вместе с тем… вместе с тем становишься собой. Нигде я не был таким… таким наполненным. Таким подлинным.

Голос Доктора дрожит от волнения, и Марина отвечает на Лёвино пожатие, словно хочет сказать, что сегодня на скамейке они и так были подлинными, безо всяких путешествий.

– Тише! – вдруг говорит Ника. – Вы не слышите?

Марина прислушивается: нет, ничего, только ночная тишина.

– Они здесь, – говорит Ника. – Ловцы. Они нас нашли.

– Может, тебе мерещится? – спрашивает Марина и слышит тихий всхлип, совсем рядом.

Оборачивается – да, это Майк. В свете догорающего костра закрыл лицо руками и мелко вздрагивает. Тоже знает: ловцы здесь.

– Мы будем драться! – говорит Гоша.

– Ты же слышал – их нельзя победить, – шепчет Майк. – Их не берет никакое оружие.

– Никакое оружие не убивает их навсегда, – говорит Доктор, и неожиданно голос его решителен и бодр, – но их можно отбросить обратно вглубь, откуда явились. И я знаю как.

Он роется в куче тряпья под куском многоэтилена и вытаскивает крупный, матово поблескивающий шар.

– Что это? – спрашивает Гоша.

– Ртутная бомба, – говорит Доктор. – Сувенир оттуда. Конечно, в глубине это скорее была такая крупная жаба… прекрасная и пугающая, как всё, что я там видел.

– Вы знаете, как ею пользоваться, – говорит Лёва, и это скорее утверждение, чем вопрос.

– Да, – очень серьезно кивает Доктор, – я знаю, как ею пользоваться, и знаю, что будет, когда я ее взорву. И вам тогда, молодые люди, лучше быть подальше. Я, пожалуй, сумею немного задержать этих, как вы их называете, ловцов – но вам надо торопиться.

– Вы тоже их видите? – шепотом спрашивает Ника.

– Я их не вижу, – говорит Доктор, – но я их чувствую. Когда они появились, мне показалось, что я снова там… даже здесь от всех пришельцев из глуби исходит такая эманация…

Ника подходит к Доктору и обнимает его за плечи.

– Я тоже их чувствую, – говорит она, – но мне просто страшно…

– Их много? – спрашивает Марина. – Они повсюду?

Ника качает головой:

– Еще нет, они только собираются. Они же не видят нас, только догадываются, где мы, примерно как и мы о них.

– Но дорога к плоту свободна, – говорит Доктор. – Уходите. А я разложу здесь свои сувениры, свою коллекцию… они не смогут удержаться, они клюнут на эту приманку!

– И когда они соберутся… – начинает Марина.

– О, когда они соберутся, – откликается Доктор, – когда они соберутся – я взорву вот это, и они возвратятся туда, откуда пришли: вглубь!

Нет, думает Марина, он произносит это слово совсем иначе, чем Павел Васильевич говорил «война».

– Чего мы ждем? – говорит Гоша. – Давайте скорей на плот!

Обняв Нику, он ведет ее за собой к берегу. Лёва и Майк спешат за ним.

– А что будет с вами? – спрашивает Марина Доктора.

– Со мной? – голос звенит от волнения. – То же, что и с ними! Надеюсь, я тоже отправлюсь туда… вглубь…

Да, понимает Марина. Вглубь. Так влюбленный произносит имя любимой. Так древние люди шептали имена своих богов.

– Вглубь, – повторяет Доктор. – Домой.

Яркая вспышка швыряет их в траву. Из-под полуприкрытых век Ника видит, как воздух, сгущаясь, устремляется к центру озера, где еще недавно был остров, а теперь крутится гигантская воронка, разверстые ворота в глубинные миры, и они засасывают, поглощают все предметы и всех существ, которые оттуда поднялись. Своим новым зрением Ника видит, как множество мелких искр – светящихся насекомых? – проносится над их головами туда, где Доктор, взорвав ртутную бомбу, пробил дыру в ткани этого мира, на несколько мгновений открыв ход вглубь.

Эти искры, думает Ника, – они же, наверное, все время здесь были? Может, искали нас, подавали сигналы ловцам? Мелкие, невидимые шпионы.

– Надо идти, – говорит Марина, поднимаясь. – Если мы хотим спастись, надо атаковать. Самим спуститься туда и уничтожить Орлока, застать его врасплох, когда он не ждет.

– У вас не получится, – говорит Майк. – Никто не умеет путешествовать в глубинные миры.

– Нет, неправда, – вдруг вспоминает Ника. – Сенёра Фернандес говорила о колдунах-зантеро… и Тим тоже говорил о них Доктору. Мы пойдем к Фернандесам и попросим их провести нас на Зантерикос, большой праздник Матери-Ящерицы.

– Вы чокнутые, – говорит Майк. – Белые люди не ходят на Зантерикос. Ни живые, ни мертвые не ходят вглубь. Вспомните Доктора – он же чокнутый! А был, наверное, успешный врач, пока не начал шляться туда-сюда!

– Понимаешь, Майк, – говорит Гоша, – ты, наверное, даже прав. Но у нас нет другого выхода. Через день или через неделю все шпионы Орлока снова будут здесь. Мы же не можем бесконечно от них бегать? Да и второй ртутной бомбы у нас нет. Поэтому мы выбираем битву – а биться всегда лучше на своих условиях.

– Да, – кивает Марина, – это основы стратегии. Нас этому еще на первом курсе учили.

Ника фыркает. На первом курсе! Гоша вот и без всякой Академии знает!

– Пойдемте, – говорит Лёва и берет Марину за руку.

Только сейчас, в серебристом свете трепещущей поверхности озера, Ника замечает,