Иаков глянул за горизонт, все еще хранящий остатки солнца, но скоро и они померкнут, а когда наступит новый день, он уедет отсюда. Не оставив за собой ничего кроме мучительного воспоминания. Исчезнет. Он вновь взглянул на Хильду. “Нет, не оставлю ей ничего, чтобы могла напомнить обо мне, — думал он. — Пускай она забудет и обретет мир”.
Юноша перевел взгляд на Раннейген и на сурового Геральта. Первой ушла Ранни, а за нею последовал и ведьмак. Странным ему это показалось, будто и ведьмак и травница знают, какой-то секрет, но только они и достойны его хранить. Он ощущал себя лишним везде.
Маленькая группа молчаливых наблюдателей тоже оставила их, решив поминать умерших за кружкой пива и в уморительном танце. Иаков постоял еще несколько минут, но окончательно осознав, что здесь для него все закончено, последовал за ведьмаком и Раннейген.
Подойдя ближе к деревне, Иаков еще раз обернулся, и бросил последний взгляд на девушку. Одна только Хильда и осталась. Единственная, кто не мог на смерть ответить пляской жизни, кто так и остался в своей молчаливой тоске, стоять возле пепла родных.
========== Сирена, Ведьмак и Чужак ==========
Утро было холодным. Иаков продрог и сильнее укутался в шерстяной плед. То, что случилось вчера, казалось просто дурным сном. Ему на миг почудилось, что ничего этого не произошло. Сейчас он встанет, и увидит и Астрид, и Бьорна.
Но мираж быстро рассеялся, об холод и тишину, стоявшие в доме. Дом теперь был холодным и пустым. Он не чувствовал привычного запаха вкусной еды Астрид, не слышал громких вздохов Бьорна, когда тот пытался подняться с постели. Не слышал он и голоса Хильды. Только тишина. Резкий порыв ветра, заставил шторку прикрывающую окно, взмыться вверх.
Тогда Иаков резко встал и оделся. Чутье не обмануло его, дом был пуст. Хильда ушла, и он не знал, когда и куда. Было чисто. Стулья аккуратно задвинуты, посуда вымыта, даже очаг вычистили от старого угля и пепла. Удручающая и холодная чистота.
Иаков зашел в комнату Бьорна и Астрид. Чисто. Постель заправлена, а тазик с окровавленными бинтами, вычищен. Иаков тихонько вышел, словно боясь потревожить спящих хозяев. Неожиданно, его поразило странное чувство облегчения. Все сомнения и фантазии испарились, и перед ним явилось единственно верное решение — уйти.
Вчера оно досаждало ему, мучало и представлялось туманным, но теперь все стало на свои места. Ему здесь не место, и все. Жизнь здесь была мирной и приятной, словно сон, но Иаков чувствовал, что не может спать больше. Здесь мечты, а там за морем — реальная жизнь, реальные люди, которые быть может, и ждут его, а быть может, уже сочли мертвым иль без вести пропавшим. Но в любом случае они есть. Иаков хотел верить в это.
Его донимал голод, но он не обращал на него внимания. Он не хотел нарушать сакральной чистоты этого дома и направился в чертог.
Там убирали следы вчерашнего пиршества. Женщины мели пол, кто-то убирал грязные тарелки, а кто-то вытирал пустые столы. Но людей, вопреки мнению Иакова, было много. За столами сидели те, кто рано ушли с гуляния, и теперь они восполняли несъеденное вчера, сегодняшней трапезой.
Иаков увидел за столом ведьмака. Тот сидел один за кружкой медовухи. Рядом с ним, на тарелке лежала полу объеденная жареная рыба. Иаков колебался, стоит ли ему подходить к ведьмаку. И он решил подойти.
Иаков неуверенно зашел к Геральту из-за спины.
— Доброе утро, ведьмак, — промямлил он.
Геральт воззрился на юношу спокойным взглядом желтых глаз. Иакову на миг показалось, что тот хоть и сидит здесь, в чертоге, мыслями, где-то далеко. Однако Геральт был более чем ясен в мыслях.
—Доброе, — сказал он, и кивнул на лаву, напротив себя. — Садись, выпьем вместе.
Иаков повиновался. Геральт подозвал молодую девушку, что обслуживала гостей. Та, подошла и поставила им на стол две кружки медовухи. Иаков оглядел чертог, невольно подумав о том, что даже самый пышный пир не в состоянии скрасить грусти и тоски от потери кого-то дорогого. Неохотно, он приложился губами к кружке.
Геральт в это время внимательно рассматривал паренька. Тот постоянно вертелся на месте, оглядываясь и облизывая губы. Геральт ждал.
— Откуда ты знаешь травницу? — спросил, наконец, Иаков, не в силах больше сдерживать свое любопытство. — И давно ли?
— Я знаю ее меньше чем ты, — загадочно ответил ведьмак. — Ты же знаешь это. Я встретил ее у Каэр Гелена, потом заехал в Рогни за платой, и сюда, — Геральт говорил размеренно, словно взвешивал каждое слово у себя в голове. — С чего ты вдруг решил спросить об этом?
Геральт посмотрел на него таким подозрительным взглядом, что Иакову стало немного стыдно. Он не хотел, что бы его слова звучали, Как недоверие к ведьмаку. Парень немного покраснел и стыдливо опустил глаза.
— Прости ведьмак, если обидел. Я-то не специально, просто… Просто такое ощущение, что вы знаете друг друга давно, вот и…
— Ничего, — прервал его Геральт. Девушка, что подала им пиво, поставила на стол пирожки с капустой, мясом и рыбой, игриво подмигнув Геральту.
Ведьмак взял себе пирожок с мясом, откусил половину, и щедро запил медовухой. Услышав урчание живота своего собеседника, он пододвинул к нему тарелку с рыбой. Иаков больше не мог терпеть голод, а потому жадно набросился и на рыбу и на пирожки.
Напившись и наевшись вдоволь, он почувствовал себя раскованней, и больше расположенным к разговору.
— Травница заходила к вам? — вдруг спросил Геральт.
— Да-а, — кивнул Иаков, немного осоловевшим голосом. — Она лечила Бьорна, и остальных. Всем помогала. И мне вот тоже.
Иаков не заметил, как насторожился Геральт. Какая-то мысль овладела им. А Геральта интересовала судьба того зелья, но он был осторожным. Обдумывал, что, да как.
На минутку, Иаков оторвался от поедания, всего что было на столе и снова огляделся. Людей немного прибавилось. Некоторые весело общались за кружкой крепкого, и то и дело взрывались громким хохотом.
— Странные все-таки здесь обычаи, — вдруг заметил про себя Иаков. Повернувшись обратно к тарелке. — Не могу я понять, как можно веселиться, когда друзья умерли, — он вяло поколупался в останках рыбы, пытаясь найти, в них, что-то съедобное, а не найдя ничего, отодвинул от себя тарелку.
— То, что они пьют и смеются, не значит, что не грустят, — ответил ведьмак, смотря на компанию неподалеку. — Удивительная у тебя
