— Только не говори ему, утопит!

— Кого утопить?

Последняя реплика раздалась уже с порога — Рокэ в слегка запыленном дорожном плаще бросил на край кровати шляпу и следом себя, заставив боцмана немного потесниться.

— Вы быстро, — недоумевал Луиджи. Обычно они простаивали в порту от полутора месяцев, ожидая, когда капитан уладит государственные и семейные дела.

— Если для вас месяц непрерывного общения с отцами и монархами — это быстро, могу только позавидовать, — отмахнулся Алва, созерцая потолок. Он выглядел уставшим, но хотя бы живым, а не как обычно по прибытии. Луиджи слез, не желая оказаться полностью скинутым на пол. — Что тут нового?

— Я грёб, — объявил Марсель, смахивая бумаги со стола. — Теперь я умею грести. Я молодец?

— Несомненно. А вы гребли, Луиджи?

— Пару раз пришлось… Но Марсель ловил рыбу, а я помогал чинить чью-то лодку. Как она уцелела, вообще непонятно, но вроде залатали.

— Не расстраивайтесь, скоро придётся грести ещё, — утешил капитан и бросил взгляд сначала на стол, потом на шкаф. — Вы настолько меня не ждали, что здесь даже нет вина?

— Когда вы в последний раз вернулись, то попросили не вино, а шпагу и кого-то, кого можно заколоть, — Джильди постарался быть любезным.

— В этот раз обошлось без брата и дурацких дуэлей по дороге туда, — объяснил Рокэ. — Тем не менее, кто-нибудь из вас хочет составить мне компанию этим вечером?

— Не тянет напиваться по такой жаре, — а ещё он обещал заглянуть к очаровательной дочке рыбака, но об этом говорить не хотелось.

— Вы говорите, напиваться? — встрепенулся Марсель. — Я готов. Дамы будут?

— Одна в комплекте со своим мужем, остальные — все, кого найдёте, ваши. И если вы сорвались на улицу покупать себе рубашки, захватите заодно какие-нибудь цветы.

— Любые? Впрочем, положитесь на меня, — Луиджи поймал себя на том, что смотрит на опустевшее кресло, а Марселя уже как ветром сдуло, и кричит он из коридора. — Что я, цветов не покупал, что ли?..

— Готов поспорить, ты давно их не покупал, — вполголоса пробормотал боцман и занял кресло. Бумаги под столом валялись в беспорядке, ничего личного в них явно не было, а единственную важную тетрадку Валме либо убирал в сумку, либо держал при себе, впрочем, при любом удобном случае предлагая почитать. По-французски, а затем — по-испански. — Когда мы отчаливаем, дон капитан?

— Дня через… три, — Рокэ заразительно зевнул и начал лениво расстёгивать камзол, потом бросил на середине. — Спешите, Луиджи?

— Как всегда.

— А вот не спешите. Бланка — чудесная девушка, и отец у неё — добрая душа.

— Откуда вы всё время всё знаете?! — едва не взвыл боцман. — Я даже не намекнул!

— Во-первых, — дон капитан сбросил левый сапог, не делая ни одного лишнего движения, — у вас всё написано на лице. Во-вторых… — Правый. — Я в этом городе знаю больше рыбаков, чем аристократов, и по пути пообщался с отцом вашей подруги. И вот что, Джильди, если я ещё раз услышу страдальческие стенания по вашему прошлому, «Сан-Октавия» уплывёт без боцмана.

— Почему ваше утешение похоже на угрозу?

— Потому что я угрожаю. Изгнанием. Идите отсюда, живите и любите, а мне дайте поспать в одиночестве, — велел Алва и закрыл глаза. Зная, что настаивать на чём-либо после этого чревато последствиями, Луиджи послушно вышел и спросил у хозяйки, в какую сторону пошёл Марсель. Цветы… Какие цветы понравятся Бланке?

***

Надо было последовать примеру Рокэ — выгнать всех из комнаты и из дома в целом, запретить приближаться под угрозой выстрела и спокойно поспать часа два, но Марсель потратил эти два часа на сногсшибательную беготню по городу. Цветы он оставил на последний момент, а вот с рубашками оказалось туго. И не потому, что в Кадисе не шили рубашек — шили же! А потому, что кое-кто напрочь отвык от приличной одежды. Вот так виконт Валме поймал себя на том, что смотрит на расписную оранжево-розовенькую рубашечку в цветах восходящего солнца, а она ему не нравится.

Пришлось позаимствовать у знакомого мелкого дворянина, который ошивался тут две недели, яро веровал и крестился, а ещё показывал Марселю, где здесь пьют и танцуют. Убивая утро и день на рыбалке, которая не только помогла до конца освоить морское искусство, но и обзавестись новыми знакомыми, вечера виконт предпочитал коротать по-старому.

— В конце концов, — сказал он себе, расправляя манжеты, — жёлтенькое — тоже мило.

— А я тебе о чём, друг, — заверил этот жизнерадостный испанец и от души хлопнул по спине. — Настоящий тореро!

С какого краба он теперь тореро, Марсель выяснять не стал. Если он сейчас явится в рубашке и без цветов, Алва точно передумает брать его с собой. Цветочницы не подвели — все на месте. Избегая тех, от которых ему пришлось бежать через окно, Валме с горем пополам справился с поручением и предстал перед капитаном уже с букетом, когда адски горячее испанское солнце сделало вид, что уходит спать.

— Это вам, — Марсель попытался галантно махнуть букетом в Алву, но было слишком смешно.

— Вы бы ещё в зубах его принесли, — Рокэ явно успел куда-то удрать, переодеться и вернуться, потому что из утомлённого солнцем и дорогой государственного деятеля превратился в нормального человека, собирающегося развлекаться ночь напролёт. Правда, без красивой шляпы и всяких положенных по титулу колец. — Ищете побрякушки? Они в столе, могу поделиться.

— Это подозрительно, ещё чего! Вы без колец собираетесь, а я выделяться не хочу… То есть, хочу, но не таким образом.

— Мы же не во дворец едем, хватит с меня этих дворцов. Уверен, что за месяц моего отсутствия вы успешно обошли все таверны Кадиса, значит, должны были заметить, что тут так не одеваются.

— Одеваются, — заупрямился Марсель. — Один раз я видел графа. Между прочим, мой земляк.

— Так вы не местные, — снисходительно объяснил Рокэ, придирчиво рассматривая букет. — Неплохо… Вас не придётся знакомить.

— А, так мы этих ищем? — немного обалдев от этой новости, Валме на автомате продолжил собираться. Брать-то нечего, кроме денег, а волосы завивать теперь казалось как-то… неправильно. Да ну их, эти кудри, и так хорош!

— Этих самых, — подтвердил дон капитан