Вариний тоже увидел врага — и не одного. За спиной у дозорного появился еще один, а за ним еще и еще — видимо, план Квинта сработал, и обнаженная девушка, летающая в стремительном танце по болоту в венке и с цветами в руках заставила наемников забыть обо всем. Он понимал, что безнадежно отстал от нее — и порадовался, что они оба послушались Квинта и разделись, потому что была б на нем туника, она бы намокла, отяжелела и потянула бы его вниз. Да и вырваться из коварной жижи оказалось проще голому гладкому телу и босым ногам. Он с восхищением бросил взгляд на ровную гибкую спину Рыбки — она была по-прежнему вся бело-розовая, даже узкие ступни с длинными пальцами не испачкались в болотной грязи, как будто она летала над поросшими мхом кочками.
Он откатился в небольшой островок высокой болотной осоки и выхватил нож — девочка бежала туда, где ее уже ждали несколько распаленных похотью взрослых мужчин. Вариний не был ребенком — он прекрасно знал, как это делается, и потому не мог отдать им Рыбку на растерзание. Он знал, что она в открытую спит с командиром — но не смел осуждать, хотя сам не чувствовал влечения к этой девочке, слишком похожей во всем остальном на него самого. Гайя Флавия была недосягаемо высока для него — в ней Вариний скорее был готов увидеть мать или старшую сестру, но при этом ощущал необыкновенную силу и красоту совершенной женщины. А Рыбка — Рыбка была боевым товарищем, с которым ему приходилось уже и бороться на тренировках, и бегать рядом с ней, быстрой и легкой.
Ксения запрокинула голову и захохотала так, что с дерева вспорхнула с судорожным хлопанием крыльями какая-то птица. И она услышала то, что и хотела:
— Кура! — разнесся за деревьями боевой клич римских воинов.
Дозорный дернулся и вскинул лук.
Рыбка даже не подумала, что он будет стрелять в нее — она испугалась за Вариния, оставшегося далеко за ее спиной. Девушка стряхнула пальцами размятые от напряжения стебли цветов, обнажая клинки, но метнуть не успела — просвистела стрела из-за ее спины, и в только что рассматривавший ее глаз вонзилась стрела. Второй мужчина вскочил на ноги и бросился к ней с обнаженным мечом в руках, но она стояла на болоте, и он не смог преодолеть те несколько шагов, что разделяли их — увяз в болоте по колено, заметался, и вот уже он барахтается по пояс в черно-зеленой жиже, ругаясь на чем свет стоит.
Рыбка нашла глазами Вариния:
— Отходи! Все!
— Сзади! — крикнул ей напарник, тоже вскакивая на ноги с ножом в руках и бросаясь к ней на защиту.
— Стой, — крикнула она, понимая, что сейчас он второпях может допустить еще одну ошибку и утонет так же, как уже почти утонул дозорный наемников.
Девушка заметила третьего врага, тоже вооруженного луком и поняла, что Варинию не спастись — сражение уже шло в лагере, она слышала звон оружия и яростные крики хриплых, мгновенно пересохших от напряжения мужских глоток, но понимала, что сюда они не выскочат их спасать.
Она припала на колено и спокойно, словно на тренировочной площадке на задворках храма или уже в когорте, где ей несколько раз удалось взять уроки у Гайи, метнула нож — как будто трибун Флавия стояла за ее спиной и направляла руку, негромко и мягко давая совет своим завораживающим голосом, от которого даже у Ксении пробегали по спине сладкие мурашки, и девушка с трудом представляла, как же при звуках такого голоса мужчины не бросаются к ногам красавицы-трибуна, а идут за ней в бой.
Нож вонзился в горло наемника — тот булькнул и завалился на спину, ломая сухие ветки кустарника. И тут Рыбка оказалась лицом к лицу со следующим — и тот уже не хотел замечать ее венка, распущенных волос и обнаженного тела. Она была для него уже проста и понятна — враг, которого надо убить или взять в плен.
— Иди сюда, цыпленочек, — прошипел мужчина, делая осторожный шаг вперед и протягивая к ней левую руку, при этом в правой он держал меч, нацеленный ей в горло.
Рыбке оставалось или отступить наугад в болото, рискуя тут же сорваться в топь — а это означало сейчас не мучительную смерть даже, а плен. Наемник успеет ее вытащить, а затем расправится с ней так, как захочет, и она это могла представить в подробностях. Ксения шагнула вперед.
И даже не шагнула, а прыгнула, промахивая ножом, переброшенным в правую руку взамен того, что торчал в горле полуповиснувшего на кустах спиной мужчины, по горлу второго — горло было самым надежным местом, чтобы убить сейчас, а ее рост позволял Ксении быть почти с ними на одном уровне.
Горячие брызги осели на ее груди, плечах и животе, обжигая и вызывая омерзение. Она стояла, держа в руке нож, а у ее босых ног изгибался и фонтанировал кровью наемник, вместе с кровью выплевывая изо рта проклятия.
— Цела? — подлетел к ней все же Вариний. — Прости… Я не успел.
Она резко обернулась в сторону и крикнула ему:
— Ты вовремя! — а сама метнулась к трупу на кустах, выдергивая свой второй нож. — Пробиваемся к нашим, отступать опаснее! Пристрелят, как куропаток!
Вариний встал перед ней, встречая бегущих к ним еще двоих мечников, но поразить успел одного — второго настигла стрела Курция.
Рыбка и Вариний переглянулись:
— Вроде иссякли.
— Они там очень заняты, — бросила девушка, прислушиваясь к звукам сражения.
Сомнений у них не было — они даже предположить не могли бы, что ребята могут проиграть бой, но вот все ли живы и целы? Девочка не знала, как ей сейчас разумнее поступить — раз враги сейчас им уже не угрожают, а Курций надежно прикрывает, может, ей вернуться осторожно на поляну, накинуть все же тунику, взять сумку и бежать уже посуху перевязывать раненых? А в том, что они есть, она не сомневалась — все же ребята ушли сражаться без доспехов.
И еще ей нестерпимо хотелось смыть с тела брызги чужой крови — она впервые убила, хотя и готовилась к этому
