— Задача?

— Вчерашнее нападение многое показало. Вот вы туда и отправляетесь. Конечно, мне проще было бы послать туда целый отряд всадников. Но это было бы слишком ярко, хотя и быстро. Вы потеряете пару дней. За это время и император оттуда уедет. И все как бы успокоится. Вот у вас и будут руки развязаны. Покрутитесь среди местной знати. Посмотрите, чем там дышат после отъезда императора. О чем говорят.

Гайя и Волк слаженно кивнули.

— А тех, кто напал на императора, задержали?

— Нет. Потому понадобилась такая сложная игра. Там не сумасшедший фанатик действовал. Нападавший буквально растворился в городе.

— Так Помпеи же крошечный городишко? — удивилась Гайя. — Там и куникулов подземных таких нет, как у нас.

— Ну какие-то есть. Вот и разберетесь во всем на месте. Сами по куникулам, конечно, не лазайте. Мне больше даже надо не самого гада за ухо чтоб привели, а понять, насколько там глубока зараза, — префект сунул руку за пазуху и достал свиток, запечатанный личной печатью императора. — Это тебе лично передали.

Волк протянул руку, оглядел печать, сломал ее и развернул пергамент, испещренный значками, смысл которых не поняли ни Гайя, ни префект, пробежал глазами несколько раз и сунул тонко выделанную кожу в пламя лампиона, наполнив удушливой вонью штабную палатку.

Гайя встала и откинула полог, при этом от нее не укрылось, когда она проходила мимо Волка, что его глаза на миг изменились, и она почувствовала тревогу. Но префект молчал, как будто ничего не произошло, и она сочла нелепым спрашивать сейчас.

Они оба уточнили еще раз незначительные детали, и договорились встретиться уже дома у Волка, куда Гайя должна прибыть через два часа уже в образе жены посланника и в лектике.

Дарий перехватил ее у выхода из лагеря, у коновязи:

— Уезжаешь. Знаю. Береги себя.

— И ты.

— Марсу что передать?

— Да, конечно…, - она растерялась. — Привет. Скорейшего выздоровления.

— Ты вернешься, он уже на ногах будет. Декады не пройдет.

— Надеюсь. Но вы тут все берегите себя.

— И ты, — еще раз повторил Дарий, любуясь ее статью. — Береги себя.

Он порывисто обнял ее, и Гайя не стала противиться:

— Ты и соскучиться не успеешь!

Но Дарий все равно почувствовал в душе тревогу, провожая ее взглядом, уносящуюся по дороге к городу, освещенную случайным лучом декабрьского солнца:

— Только вернись целой и невредимой. Я не могу потерять еще и тебя… — едва слышно выдохнул он.

О письме императора Гайя вспомнила уже тогда, когда они покидали город — торжественный и медленный выезд посланника в тоге с двумя пурпурными полосами и его красавицы жены, чья унизанная кольцами рука с подкрашенными ноготками-миндалинками тронула кожаную занавеску:

— Что все же за письмо? Я должна о нем знать?

Хотя она спросила очень тихо, Волк ответил ей громким голосом, с нотками легкой утомленности всей этой церемонией проводов в воротах:

— Все хорошо, дорогая, император желает нам доброй дороги и сожалеет, что нам приходится выезжать до его возвращения.

Охрана, сопровождающая их, медленно тронула коней, а следом подхватили, подстраховывая, лектику, закрепленную к тягловым лошадям, два верных нубийца. Маленькая процессия тронулась по Аппиевой дороге, постепенно скрываясь из виду.

Ни Гайя, ни более опытный в подобных делах Волк и не подозревали, что их задание окажется настолько опасным…