— Хорошо, — отвечал Максим, помогая Андрею усаживаться в машину.

— И... без меня не выдавливай кое-кому глаза, — продолжил Санни, загадочно глядя на Макса, — я тоже хочу поучаствовать. Я знаю очень много способов выдавливаний. Просто спроси меня об этом в следующий раз, лады?

— Отлично, — ответил Максим, значительно на него глядя.

— До связи тогда!

Максим похлопал его по плечу и впрыгнув в авто, помчался в сторону центра, чтобы доставить Андрея в ближайшее отделение полиции.

После долгого и утомительного составления заявления, они оказались дома, наконец. Буквально валясь с ног от усталости, Максим уложил Андрея в постель, а сам пошёл на кухню, чтобы соорудить что-то поесть из остатков вчерашнего ужина. Неспокойный Андрей, тем не менее, пришёл помочь ему, он не любил лишней возни вокруг своей персоны. И считал, что если он в состоянии стоять на ногах, то дело не так уж плохо.

Попутно разбираясь с работой, Максим давал указания менеджерам, которых у него теперь было трое, в связи с расширением бизнеса. Он решил отказаться от своей запланированной ревизии во всех магазинах перед Новым годом, потому что он не хотел оставлять Андрея одного в этом состоянии.

Однако, несмотря на своё теперешнее состояние, Андрей всё же отогнал его от плиты, и принялся готовить свободной рукой сам. Максим сидел тут же, и коротко отдавал приказы по телефону, чувствуя, что он отключается от недосыпа и голода. От беспросветной тупости одного из менеджеров, Максим разразился злобной бранью, да так, что Андрей прикрикнул на него, мол, хватит уже работать, поешь.

— Имбецилы, — поставил диагноз Максим, заканчивая звонок и принимаясь за еду.

Андрей заварил кофе и подал на стол две кружки, наполненные ароматным напитком с красивой пенкой сверху.

— Аппетита нет, — грустно сказал пианист, — тошнит.

— Я сейчас съезжу в супермаркет, — отвечал Максим, быстро поглощая поданный ему обед, — куплю продуктов побольше. И потом мы будем все время дома. Только ты и я.

— Лекарства надо купить...

— Да, дашь мне эти бумажки, — сказал Максим, — только с капельницами как быть? Надо нанять медсестру наверное... Я не умею их ставить.

— От меня одни проблемы, — грустно заметил Андрей.

— Проблемы будут у того, кто это сделал, — отрезал Максим.

— Максик...

— Ты думаешь, что на заявлении в полицию всё закончится? — серьёзно на него глядя, сказал Максим, — нет.

Андрей устало смотрел на него своими лучезарными, окружёнными синевой подкожного кровоподтека, глазами, казавшимися ещё больше после побоев. Максим с опасным выражением на лице повторил:

— Нет. Это только начало.

Андрей вздохнул, и, указав ему глазами на тарелку, сказал:

— Ешь.

— Доигрался!? — неожиданно громко сказал Максим, отбрасывая вилку дрожащими пальцами, — вот тебе твои ночные репетиции, бухалова в клубах, шляние по темным углам, вот тебе теперь вся карьера и искусство, все почести от публики и громкие аплодисменты! Доволен теперь!? Доволен!?

— Макс...

— Что, «Макс»? — негодуя ещё больше, продолжал Максим, — а ведь я чувствовал, что добром всё это не кончится!! Ты слушал меня когда-нибудь!? Слушал!? А!? Ну, конечно, ты же старший из нас двоих, ты не можешь ошибаться!!! Ты решил, что знаешь лучше, как тебе жить!! А Макс, ну что Макс, он же так, дурачок малолетний, сопли пузырями, что он знает о богемной жизни-то!?

— Максим, прекрати, пожалуйста... Я просто...

— Вот и хавай теперь это, «богема», — грубо перебил его Максим, вытирая губы салфеткой, — наслаждайся заслуженным отдыхом. А я пойду на поиски «мамонта» для нас. И чтобы никуда из дома не выходил, пока я не вернусь. Ты даже не знаешь, что я пережил в эту ночь.

— Максим, прости меня...

В глазах Андрея блестели слезы, он выглядел виновато и растерянно. Слова Максима доставляли ему жгучую боль, но он понимал, что на самом деле Максу и самому очень тяжело сейчас. Не выдержав его жесткого взгляда, Андрей бросился ему на шею, повторяя:

— Максим, Максик, прости меня, прости меня...

Обнимая его здоровой рукой, Андрей целовал его лицо, шепча ему самые нежные на свете слова. Максим, не выдержав больше этого безумия, с силой прижал его к себе, и неожиданно... разрыдался.

Он плакал так безутешно, что суетящийся вокруг него Андрей никак не мог его успокоить. В его слезах, как бы странно это ни звучало, просматривалась некоторая неопытность проявлений чувств. Так плачут те самые люди, которые «никогда» доселе не плакали. Мертвой хваткой он вцепился в рубашку Андрея на груди, орошая её потоком слез. Ему казалось, что он умирает, что он уже умер, потому что всё это невозможно. Нет, только не с ним, не с Максимом. С сильным и уверенным в себе Максом, который всегда смеялся любым проблемам в лицо, никогда ничего не боялся, и демонстрировал звериный оскал всем опасностям на свете.

От избытка чувств он вырвался из объятий Андрея и, побежав в ванную комнату, заперся там. Не реагируя на испуганные крики Андрея через дверь, Макс открыл воду и стал быстро умывать раскрасневшееся лицо. Он делал это до тех пор, пока прохладная вода не вернула ему, по крайней мере, хоть какую-то трезвость рассудка.

Андрей непрерывно стучал в дверь, горячо умоляя Макса впустить его. Пробормотав через дверь что-то неопределённое, Максим вытер лицо полотенцем и посмотрел на себя в зеркало. Отражение его лица, осунувшегося и серого после бессонной ночи, посмотрело на него серьёзными волчьими глазами. В эту минуту он внезапно осознал, почему иной раз он наводил ужас на своих оппонентов одним своим только видом.

Стараясь преодолеть охватившее его внутреннее волнение, он оперся руками о раковину, и несколько раз глубоко вздохнул. Тьма рассеялась. В голове его прояснилось. Овладев своими чувствами, он открыл дверь и с силой обнял Андрея, который неустанно ломился к нему, казалось, целую вечность.

— Я никуда тебя больше не отпущу, — прошептал Максим, вдыхая аромат его локонов за ухом, — хочешь ты этого или нет. Я никуда не отпущу тебя. Ты только мой.

— Максим, прости меня... — шептал Андрей, находясь в сильном волнении, — прости меня, волчонок. Это всё моя вина...

— Это не твоя вина, — строго ответил Максим, — но ты должен хоть иногда слушать меня. Хоть иногда. Я знаю о жизни больше тебя. Как это ни странно. И не спорь...

— Этого больше не повторится, Макс, — тихо сказал Андрей, покрывая поцелуями его лицо.

— Конечно. Потому что я убью этого ублюдка, — со всей серьёзностью заявил Макс без тени улыбки на лице.

—